Но вот из глубины стремительно выплывают надписи:

Сначала человек на экране показал зрителям одну половину лица, которая плакала, потом другую, которая смеялась.

— Вот, — сказал странный человек, — я Автор. А это у меня такое лицо. Очень важно, чтобы сразу было видно лицо Автора! А это... — Автор повертел пальцами с надетыми на них кукольными головками, — это мои куклы: веселая и грустная. Они такие разные оттого, что смотрят на жизнь с разных сторон. Потому что, когда вы смотрите на жизнь с разных сторон, вы видите все так, как бывает на самом деле. А когда вы знаете, как бывает на самом деле, тогда можно придумывать сказку!

На полу пустого кинопавильона лежит контрабас. К нему подошел один Трагик, другой, третий. Лица у Трагиков были похожи на плачущую половину лица Автора и на грустную куклу в его руках. Трагики дернули струну контрабаса, и по павильону поплыл низкий и, конечно же, трагический звук.

А за кадром продолжает раздаваться голос Автора:

— Самое главное, чтобы в сказке не прозвучало ни одной фальшивой ноты. Для этого нужно тщательно настроить все музыкальные инструменты, потому что когда музыкальные инструменты хорошо настроены, у всех хорошее настроение. А когда у всех хорошее настроение, никто не может фальшивить. А когда никто не фальшивит, тогда добро побеждает зло и справедливость торжествует!

По павильону побежали тележки с деталями декораций, а Трагики и Комики стали настраивать музыкальные инструменты и распеваться. Комики? Да, конечно! Ведь если есть Трагики, то непременно должны быть и Комики. Не надо забывать, что одна половина лица Автора смеялась и одна из его кукол была веселой.

Трагик-дирижер постучал дирижерской палочкой по пульту и строго сказал:

— Пролог, кинопавильон, постройка декораций и домика. С первой цифры.

Трагики и Комики чинно запели, глядя в ноты:

И действительно, вдруг ударили тарелки и все в павильоне завертелось в бешеном ритме.

— Раз, раз, размешаем краски, — запели Комики-строители, стремительно размешивая краски в больших чанах, — раз, раз, размешиваем разные, посмотрим, что получится? А вдруг, а вдруг получится, получится, получится зеленая трава!

Комики плеснули краску прямо в объектив аппарата, краска мгновенно стекла с экрана и... огромный помост, стоящий в павильоне, превратился в зеленое поле.

От радости, что у них так хорошо получилось, Комики стали кувыркаться по зеленому помосту.

— Этого уж мы не ожидали! — пропели Трагики, чинно ступая по новоявленному полю и разбрасывая желтые ромашки. И, заломив пальцы рук, как это делают настоящие певцы в самых трагических местах, добавили: — Надо ходить по дорожкам, траву жалко!

— Мы поступили нехорошо! — быстро согласились Комики и сразу нашли выход из положения: — Раз, раз, развернем дорожки, раз, раз, развернем мы желтые, ровные-преровные, ровные-преровные, желтые-прежелтые, словно из песка!

Мгновенно зеленое поле пересекли желтые дорожки. Но Трагики схватились за голову:

— А домик! А домик! Из чего построить домик? Нужны материалы, нужно разрешение! — чуть не рыдая, пели они.

Но Комики и здесь быстро нашлись.

— Домик лучше всего нарисовать, и не нужно нам никакой известки! — бодро ответили они Трагикам, показали эскиз домика и принялись за дело. — Раз, раз, нарисуем, домик, раз, раз, белый и хороший! Белые березы, белые березы, белые березы нарисуем вдруг!..

И Комики и Трагики, схватив кисти и засучив рукава, стали рисовать на большом стекле березы и домик.

Нарисованный домик оказался совершенно настоящим.

Чтобы подтвердить возможность и не таких чудес, над домиком вспыхнуло утро, словно его включили рубильником. Потом утро погасло и включились звезды и луна. А Комики и Трагики по-хозяйски пояснили:

С белой бородкой, в белом халате, за белым столом в белой комнате белого домика сидел добрый доктор Айболит и готовил лекарства для больных зверей. Он напевал:

Была спокойная, добрая ночь. Вдруг с жалобным криком кто-то стал перепрыгивать с дерева на дерево, опускаясь все ниже и ниже и, наконец, спрыгнув у домика Айболита, забарабанил в дверь.

Подняв с белоснежной подушки голову, зарычала собака Авва — санитар и верный страж доктора.

— Кто там? — спросил Айболит.

— Это я, это я, обезьяна Чичи, — раздался за дверью детский голосок. — Пустите меня скорее, пожалуйста!

— Входи, входи, пожалуйста!

Но не успела обезьянка Чичи юркнуть в дверь, как к домику подбежал верзила в черной шляпе, с черной бородкой, в черном плаще и черных сапогах.

— Скорее, — говорила Чичи, стоя у двери и протягивая к доктору руки, — собирайтесь скорее! Вам нужно ехать в Африку.

И тут раздался новый стук в дверь.

— Кто там? — спросил Айболит.

— Впустите доброго человека! — попросил из-за двери ласковый голос.

— Кто там? Что такое? — недоумевал Айболит.

— Впустите доброго человека, а не то он выломает дверь! — еще ласковее попросил верзила. И, не дождавшись разрешения, толкнул дверь. — Где моя дорогая мартышка? Отдай мне обезьянку, доктор. Она была так ко мне привязана!

— Да, вот этой веревкой! — высунулась из-под стола успевшая спрятаться Чичи. — Он нарочи-чи-чно привязал меня веревкой!

— Негодяй! — напустился Айболит на верзилу. — Как ты обращаешься с ребенком? Вон отсюда!

— Ты что, не видишь, какой я огромный? Ты что, не боишься?

— Нет! — решительно ответил доктор.

— Ну, тогда я сейчас буду тебя убивать и грабить!

— Если ты будешь хулиганить, я скажу собаке Авве, и она укусит тебя, — предупредил доктор верзилу.

— А я и ее буду убивать и грабить! — не унимался пришелец.

Но тут храбрый пес Авва накинулся на верзилу и сорвал с него плащ. Верзила схватился за люстру, повис на ней и поджал ноги. И всем стало видно, что к его ногам были привязаны длинные ходули.

— Да ты ходишь на ходулях и пугаешь маленьких! — возмутился Айболит.

— Что вы делаете, мне же холодно! — вопил разоблаченный «верзила», раскачиваясь на люстре в одних трусах и рваной сетчатой майке.

Авве удалось сорвать одну ходулю с йоги бывшего «верзилы», но тот стал раскачиваться на люстре еще сильнее и сбивать другой ходулей склянки с лекарствами.

Доктор пытался спасти лекарства, Авва лаял.

— Бей! Громи! — кричал «верзила», раскачивая люстру: — Ура! Караул!..

Было от чего кричать караул: сорвавшись с люстры, разбойник вылетел в окно прямо... за экран, в зрительный зал.

— Куда же ты? Там же зрители! — бросился к окну Айболит, — Извините его, пожалуйста! — обратился Айболит к зрителям и, перегнувшись через подоконник, схватил разбойника за ухо и втащил обратно в комнату.