- Этот человек - друг, - понял я слова, произнесенные на диалекте Центрального Союза Осмилоков.
- Коари руана келаль, - пропела аруанка, по-прежнему хмуро глядя на меня.
- Этот человек неизвестен, - понял я. Мне, наконец, удалось подавить необычайное волнение.
- Я пришел с добром, чтобы понять вас и стать вашим другом, - сказал я по осмилокски.
- Аруанка удивленно подняла брови, и ее огромные глаза недоверчиво блеснули. Но она ничего не сказала и продолжала молча разглядывать меня.
- Откуда ты знаешь наш язык, если ты впервые здесь, незнакомец? - спросила она, наконец, на космолингве.
- Он мой друг и я научил его языку, - ответил вместо меня Леруа.
- Он тоже пришел на Киалану? - спросила Ула по осмилокски.
- Да... я привел его сюда, чтобы он убедился...
Аруанка молча смотрела на Леруа, и постепенно взгляд ее глаз теплел.
- Хорошо... Я верю тебе, - сказала она, наконец, по осмилокски. - Он может идти к нам...
- Старайся отмалчиваться, - шепнул Леруа по-русски, когда аруанка повела нас вглубь ущелья. - Не забывай об их феноменальной памяти! Они уже понимают многое из того, что мы говорим между собой...
- Идите сюда! - на русском языке крикнула Ула. Она стояла перед узким входом в пещеру, с хитринкой поглядывая на нас.
Включив фонари комбинезонов, мы вошли в пещеру.
- Он пришел с добром! - сказала Ула по осмилокски двум гигантским хмурым стражам, встретившим нас у входа во вторую, более высокую пещеру.
Гиганты расступились, пропуская нас в недра горы.
Внезапно фонарик Леруа потух.
- Выключи и ты, - прошептал он мне. - Здесь довольно светло.
Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что сталактиты, свисающие с высоких сводов пещеры, светятся приятным зеленоватым светом.
- Это светящиеся микроорганизмы, - пояснил Леруа. - Они почему-то встречаются только на сталактитах. Сталагмиты, как видишь, не светятся.
Я пригляделся и увидел невысокие сталагмиты, с плоскими, словно срезанными верхушками.
- Вы прибыли немного рано, - сказала Ула по осмилокски, когда мы вошли во второй зал, в центре которого горел большой костер. - Киалана будет только через три дня.
- Ничего, мы подождем, - успокоил ее Леруа и уселся около костра.
- Машину нужно убрать, - сказала аруанка, подбросив в костер охапку сухих веток. - Будет плохо, если наши мужчины увидят ее.
- Они на охоте? - спросил Леруа.
- Да... - аруанка села рядом с Шарлем, и доверчиво склонила голову на его плечо.
Леруа сидел, не шелохнувшись.
- Ты разлюбил меня? - спросила Ула.
- Нет... Я приду к тебе позже... Один...
- Странные все же вы, земляне... - Ула встала. - Тогда пойдемте в Большую Пещеру: Мать Рода ждет вас...
Глаза постепенно привыкли к зеленому полумраку, и по дороге в Большую Пещеру я разглядел изваяния огромных животных, напоминающих быков-единорогов. Эти чудовища были высечены из скальных пород, окружающих нас, и вызывали ассоциации одновременно и со скульптурами Древнего Египта и с храмовыми барельефами святилищ инков и ацтеков.
В центре Большой Пещеры возвышалось некое подобие трона. Вокруг громоздились гигантские изваяния все тех же, видимо реликтовых, животных.
Древняя старуха, сидевшая на "троне", долго молчала, рассматривая нас, слезящимися глазами. Эти глаза были едва различимы в глубоких впадинах глазниц, изрезанных бесчисленными морщинами. На вид Матери Рода было не менее ста лет. Впрочем, существует, наверное, возраст, к которому уже невозможно добавить ни года. Здесь, на Аруане, возраст Матери Рода вполне мог исчисляться многими веками, если не тысячелетиями...
- Я не хочу, чтобы вы были на Киалане, - проговорила, наконец, старуха, едва слышным хриплым голосом. - Но молодежь, как всегда, жаждет перемен... Вы успели осквернить их души вашими побрякушками... - Мать Рода тяжело вздохнула, и ее красные веки сомкнулись.
- Перемен не будет, - тихо, но твердо сказал Леруа. - Во всяком случае, - перемен по нашей вине. Это я вам обещаю...
Мать Рода вновь открыла воспаленные глаза.
- Плохо, уже то, что вы здесь, - тихо просипела она. - Уже одно это ведет к переменам... - Старуха тяжело вздохнула. - Хотя их все равно не избежать... я-то знаю... Поэтому помните о своем обещании: не заражайте моих потомков вашей суетностью...
Старуха откинулась назад и вновь закрыла глаза, облокотившись на шероховатую поверхность каменного трона.
- Пойдемте, - шепнула Ула. - Мать Рода хочет отдохнуть...
- Ей более двух тысяч лет, - сказал Леруа, когда мы вышли из пещеры. - Не исключено, что она действительно прародительница всего этого племени.
- Значит у осмилоков царит матриархат? - я, признаться, был удивлен. Да, полигамные отношения все еще имели место в племенах, обитавших вне Осмилонии, но и семейные устои, были уже достаточно крепки. Правда, дети старше трех лет во всех родах отдавались в общинное воспитание, но во главе родов и племен уже стояли мужики. Более того: у старейшин обычно имелись целые гаремы послушных жен, строго наказываемых за измену мужу.
- Скорее здесь равноправие мужчин и женщин, - Шарль невольно усмехнулся, видимо заметив мое удивление. - Просто вследствие полигамии известны предки лишь по женской линии... Но основную функцию кормильцев племени выполняют уже охотники-мужчины.
- И все-таки это матриархат, - сказал я. - Полигамия, отсутствие семьи... Налицо - все признаки первобытного коммунизма...
- Слушай, объясни-ка мне, пожалуйста, популярней, - попросил Леруа. - При этом, твоем, первобытном коммунизме частной собственности не было из-за всеобщей нищеты, или потому, что еще не существовало семьи, со всеми ее правами наследования и тому подобным?
- Собственности не было из-за малой производительности труда, - терпеливо пояснил я. - Но по мере совершенствования орудий труда зарождались семейные устои, частная собственность, а позднее появились и рабы...
- Частной собственности у осмилоков нет, - Леруа нахмурился. - Но неравноправие существует. Да еще какое!.. Правда, оно основано на различиях в умственных способностях...
- И как далеко это зашло?
- Сейчас сам увидишь... - Леруа ускорил шаг, чтобы догнать Улу.
- Ула, покажи туалу, - слегка приобняв инопланетянку за талию, попросил Леруа. - Только не сильно, ладно?
Ула посмотрела сначала на Леруа, затем на меня и вдруг с силой ударила рукой по острой ветке растущего рядом дерева. Я замер от неожиданности: эта ветка пронзила кисть Улы насквозь и из раны на изящной руке прекрасной аруанки хлынула кровь.
Между тем Ула хладнокровно стянула ранку пальцами и, прикрыв глаза, стала бормотать заклинание. Менее чем через минуту кровотечение остановилось.
Инопланетянка открыла глаза и, внимательно осмотрев рану, закрыла ее ладонью. Теперь ее лицо было предельно сосредоточенно. Она вновь закрыла глаза и начала водить над раной рукой, сложив ладонь козырьком, в фокусе которого оказалась ранка.
Не веря своим глазам, я наблюдал за тем, как затягивается рана на руке Улы. Аруанка была в эти мгновения похожа на прекрасную колдунью, какими их рисовали в древности, на Земле.
- Вот и всё...- Ула продемонстрировала мне руку, на которой был едва заметен крохотный шрам. Вся процедура заживления заняла не более пяти минут.
- Потрясающе!.. - пробормотал я. - Только, пожалуйста, не надо впредь столь эффектных трюков... Из Сети я почерпнул немало сведений о фантастических способностях аруанцев...
- Как говорится - лучше один раз увидеть... - Леруа усмехнулся и в благодарность поцеловал Улу.
- К чему была эта демонстрация? - спросил я.
- Хотел, чтобы ты убедился в возможностях представителей высших слоев общества осмилоков, - пояснил Леруа. - Позднее ты увидишь, что представляют собой низшие...
- Это надо спрятать, - Ула остановилась возле сольдера и ткнула пальцем в его матовую поверхность.