-Ну, это будет ещё не скоро, в основном, на такой глубине ещё не копают.

Я улыбнулся и налил себе жидкости из бутылки. Это оказалась вода.

Наша беседа продолжалась до самого вечера, но когда она закончилась, я, почему-то, не почувствовал себя усталым. Этот факт я объяснил себе тем, что во время беседы даже не пытался вести разговор, а только слушал и кивал. В начале, я, по своему обыкновению, пытался подковырнуть его теории там, где мне виделись слабые места, но это было похоже на тыканье гвоздём в поливной шланг, так как из этого, как мне казалось слабого места, сразу выливался всё объясняющий поток информации, от которого мой бедный мозг начинал слегка искрить и потихоньку отключаться. В общем, всё, что я вынес из последнего часа беседы, так это то, что меня грузили. Грузили, как вагон на станции Московская Сортировочная, как ледокол для "северного завоза", как триста восемьдесят шестой компьютер девяносто восьмым Виндовсом (если кто-то еще помнит о существовании этих древних вещей).

Слава Богу (если, конечно можно допустить его существование после всего, что рассказал Шан), под конец он понял, что я не способен воспринять этот объём информации сразу, и перевёл беседу в несколько более спокойное русло до того, как я потерял сознание. Именно это помогло мне прийти в себя, и именно поэтому я и не чувствовал себя усталым.

Холи сказала, что им с Шаном надо завершить несколько дел в монастыре, и я, отпустив несколько довольно глупых шуток по поводу того, что девушка может делать в мужском монастыре, удалился на свой этаж. Она обещала зайти через час, а я, к своему удивлению, чувствовал себя не настолько плохо, чтобы это время потратить на любование потолком, или на осмотр окрестностей, от которых во мгле осталось лишь несколько еле различимых огоньков вдали.

Я решил продолжить свои эксперименты со спичками, но, почему-то, не нашёл в кармане коробок. Я подумал, что забыл его на кухне и пошёл за ним. Идти пришлось долго, так как, несмотря на наличие во дворце электричества, его коридоры не были достаточно освещены и напоминали, скорее, лабиринт из страшного сна, чем место жительства главы государства. С величайшим трудом я обнаружил кухню, и добрался до выключателя. Электрический свет мгновенно вернул меня в обычное состояние, но я понял, что забыл, зачем пришёл. Я сел на табуретку у окна, положил локоть на подоконник и стал тупо разглядывать гладкую пластиковую поверхность стола. Рисунок на пластике напоминал сеть капиллярных сосудов, которые были соединены воедино так, что, двигаясь взглядом по любому из них, можно было добраться до любого участка поверхности стола. Мой взгляд медленно следил за причудливым узором, пока на другом конце стола не наткнулся на то, что я искал - спичку. В этот момент я вспомнил цель своего прихода и попытался сосредоточиться.

Как только я попытался сконцентрировать свою энергию в руках, я почувствовал чрезвычайно мощную волну, которая мгновенно наполнила руки теплом. Я остановил взгляд на спичке и попытался её приподнять. Спичка оставалась лежать на столе, а я продолжал чувствовать нарастание энергии в руках. Внезапно меня захлестнула волна какого-то непонятного и сильного чувства, похожего на ненависть. Мне захотелось разорвать эту спичку на атомы, и как только я это почувствовал, раздался резкий щелчок. Что-то ударилось о потолок, пролетело в полуметре от моего лица и упало на пол. На том месте стола, на котором раньше лежала спичка, образовалось углубление. Я перевёл взгляд вниз. На полу, в луже кипящей пластмассы, валялась обгорелая спичка. Я затоптал горящий пластик, обошёл стол и внимательно осмотрел место первоначального нахождения спички, пластмассовое покрытие стола в этом месте было вырвано. Рядом с дыркой я обнаружил след, объяснивший мне всё, это был высохший сахарный сироп. Видно, я, когда перед затянувшимся обедом, выходил из замка, пролил чай из стакана, а так как чая в нём оставалось не много, то концентрация сахара на дне оказалась достаточной, чтобы приклеить спичку к столу. Единственным, что осталось непонятным, почему спичка выломала часть стола, ведь пластмасса, покрывавшая столешницу была намного прочнее, чем сахар. Наверное, из-за того, что спичка была облита застывшим сахаром, я случайно, на подсознательном уровне, объединил спичку, сироп и участок покрытия, к которому она прилипла. Когда я это понял, на меня навалилось осознание силы, которую я приложил на то, чтобы вырвать кусок полусантиметровой пластмассы. А ведь ещё недавно я терял сознание от поднятия простой спички. Во мне что-то менялось и менялось всё сильнее...

Закрыв пепельницей образовавшуюся в столешнице дырку, я выпил стакан чая и вернулся в спальню. Через некоторое время раздался стук в дверь, и вошла Холи. На её плечи была накинута чёрная мантия, закрывавшая капюшоном верхнюю половину лица. Скрываемые тенью глаза блестели так, как будто она только что перестала плакать. Словно раздумывая, она постояла на пороге, потом быстро прошла в комнату и села на кровать. Её движения были настолько резкими, что это обескуражило и даже немного напугало меня. Я сел с ней рядом и осторожным движением руки снял капюшон. Она и правда оказалась заплаканной. Стараясь сделать свой голос как можно мягче, я спросил:

- Холи, что-то случилось?

В ответ она просто взорвалась. Она подбежала к зеркалу, за рукав подтащила к нему меня и стала шептать, практически срываясь на крик:

-Посмотри, что случилось с моим лицом. Ты видишь эти безобразные складки около носа?

Я действительно увидел две вертикальные складки по сторонам от переносицы. Если бы она не обратила на них моё внимание, я подумал бы, что это просто характерные для неё мимические морщины.

-Не надо так волноваться, по-моему, ты стала ещё прекраснее, - я попытался поцеловать её в шею.

Она вздрогнула, чуть не попав мне плечом по лицу, и резко повернулась ко мне.

-Ты ничего не понимаешь, предсказание сбывается... -Она запнулась, не договорив, - Посмотри теперь на себя.

Я, вздохнув, повернулся к зеркалу и стал пристально рассматривать своё лицо. Над своей переносицей я обнаружил точно такие складки, что и у Холи.

-Да, я вижу, но к чему паника?

Холи резким движением задрала мою футболку, как раз в том месте, где находилась моя иероглифическая родинка.

-Смотри...

Я посмотрел и весь покрылся холодным липким потом. Кожа вокруг родинки приобрела желтоватый оттенок, как будто её очень умело, так, чтобы не было видно мазков, покрасили йодом. Создавалось ощущение, что это проявление какой-то неизвестной болезни. Я потрогал родинку, она отозвалась резкой болью. Я испуганно посмотрел на Холи.

-Господи, что это, наверное, у меня рак начинается, у вас есть поблизости приличная больница?

-Краб у тебя начинается, -Холи пыталась скрыть свой страх за смехом, - Ты никогда не слышал, что внешний вид человека в какой-то степени отражает его внутреннее содержание?

-Ты хочешь сказать... - она не позволила мне договорить, приложив к моим губам палец и кивнув.

Я всё понял. Эксперименты со спичками, взрыв статуи и саркофага не прошли для меня бесследно. Я медленно, но неотвратимо превращался в Рапмана Ну - великого мага исчезнувшей цивилизации.

-Ты знаешь, - сказала Холи, выдержав минуту, - Помнишь, я сказала тебе, перед тем как ты взорвал статую, что люблю тебя, а не его?

Я кивнул.

-Теперь ты понимаешь, что я имела в виду.

Страх исчез, я вдруг осознал, что впервые за долгое время мы остались наедине. Я сел на кровать рядом с Холи и обнял её левой рукой. Она посмотрела на меня так, что я понял, что это лучший выход - забыть обо всём хотя бы на одну ночь. Я попытался продолжить, но она движением руки остановила меня. На её лице появилась загадочная улыбка, она встала и тихо сказала:

-Пойдём.

Я поддался ёе игре. Мы вышли из дворца и углубились в лес. Около минуты мы двигались по еле намеченной тропинке. В конце концов, мы вышли на небольшую поляну, на которой располагалось странное сооружение, напоминавшее своей формой увеличенную перевёрнутую пиалу, в диаметре около двадцати метров и высотой в четыре с лишним метра. Слева сквозь лес проникало зеленоватое сияние.