— Это, между прочим, подсудное дело! Вот придет Кирилл, тогда другое дело! Тогда можно!

Близнецы Вова и Рома — двадцатишестилетние бугаи, оба работающие на песчаном карьере водителями, широко улыбались, возвышаясь над толпой, как два столба. Они не понимали из-за чего сыр бор, но сразу же предложили свои услуги в высаживании дверей, если понадобится. От них исходил вполне различимый запах водки, а глаза светились радостным предвкушением. Со скуки они принялись щипать Нину, а та, визжа, уворачивалась. Собрание перерастало в балаган, с каждой минутой делавшийся все более шумным и неорганизованным.

Лиза стояла в растерянности, не зная, как поступить. Краем уха она слышала перепалку между Борей и Степаном, визжала Нинка. За ее спиной обсуждали, чем лучше покрывать столбы.

— Отработкой — я тебе говорю. Это самое лучшее!

Она медленно выходила из себя.

«Моя дочь там, а они черт те что устроили!»

Лиза уже была готова закричать, но сдерживалась, понимая, что криком делу не поможешь. Нужно было ждать. Из-за поворота показалась нескладная черная фигура и медленно поплыла сквозь сумрак хмурого дня.

Энгельсина. Она шла и улыбалась.

«Только не это!»

Толпа все больше возбуждалась, шумя, как потревоженное осиное гнездо. И в тот момент, когда наиболее активные оказались уже достаточно разогреты, чтобы ринуться в бой, калитка знахарки скрипнула и перед ними появилась она сама. Разговоры стихли. Среди собравшихся пролетел боязливый шелест.

Знахарка остановилась, опираясь одной рукой о калитку, а в другой держа длинную палку — черенок лопаты. Одета она была так, будто на дворе стояла поздняя осень — в длинную шерстяную юбку бордового цвета, такую же кофту, на плечах — серый пуховый платок. Бледная кожа лица контрастировала с темной одеждой, делая Анну похожей на приведение в мрачном саване. Она молча смотрела на собрание, хрипло дыша через приоткрытый рот.

На несколько секунд толпа застыла. Множество глаз глядели на нее со страхом и беспокойством. Те, кто не был свидетелем недавней стычки знахарки и Насти, а таких оказалось большинство, были поражены видом ее, словно сошедшей со старинных гравюр о ведьмах и колдунах. Анна немного сутулилась, и людское воображением моментально добавило ей горб.

— Доигралась, — прошептал кто-то.

— Без бога и червяк сгложет.

Немая сцена затягивалась. По рядам прошло волнение: кто-то кутался в куртку, кто-то переступил с ноги на ногу. Постепенно и незаметно передние ряды стали теснить остальных, словно от знахарки исходила какая-то невидимая сила, окружившая ее стеной.

Лиза выступила вперед.

— Где моя дочь?

Ее голос прозвучал в гнетущей тишине удивительно громко и отчетливо. Анна повернулась на звук, но продолжала молчать.

— Где она? — повторила Лиза.

Ответить Анна не успела: раздался громкий рев мотора, и из-за поворота появилась грязная белая «Нива». Толпа зашевелилась и отступила, давая дорогу. Машина остановилась между людьми и знахаркой, демонстративно разделив их. Открылись дверцы, и оттуда выбрался Анатолий в сопровождении участкового Кирилла.

Кирилл, высокий и худой и какой-то неуловимо острый, остановился, неторопясь осматривая место событий. Его мохнатые брови сдвинулись. Анатолий пошел к жене.

Толпа моментально окружила их и снова загомонила. Знахарка, казалось, не обращала на происходящее ни малейшего внимания. Решив, что она никуда не денется, Кирилл оторвался от машины и подошел к собравшимся.

— Что тут за бардак такой? — спросил он строго, сунув руки в карманы. Куртка на нем приподнялась и топорщилась, как смятый мешок. — Заняться больше нечем?

— Она Настю украла, — сказал кто-то.

— Что?

Других комментариев не последовало.

— Так граждане — расходимся, — участковый вытащил руки из карманов и развел их в стороны. — Давайте. Шустрее.

Люди недовольно загомонили, но Кирилл решительно двинулся вперед, и им пришлось отступить.

— Пусть скажет, где она!

— Разберемся. Нечего вам тут делать. Все под контролем. Давайте — расходитесь.

Больше никто не спорил. Толпа развалилась на группки, которые двинулись в сторону парка. Через пятнадцать минут на улице остались только участковый, обеспокоенные родители, Анна и Энгельсина, оккупировавшая лавочку на противоположной стороне. На коленях у нее лежал театральный бинокль, полированная поверхность которого поблескивала в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. Кирилл прикинул, стоит ли от нее избавляться, и решил, что не стоит.

Он подошел к Лизе и Анатолию.

— Ладно. Пойдемте.

Они пошли через улицу. Знахарка стояла неподвижно, словно статуя. Они не дошли до нее несколько шагов, когда Лиза снова выпалила свой вопрос.

— Где моя дочь?

— Я не знаю, — ответила Анна.

Ее голос прозвучал тихо и был грубее, чем обычно. Они скорее угадали ответ, чем услышали его.

— Что?

— Я же сказала — не знаю.

— Ах ты…

— Спокойнее, — вмешался Кирилл. — Давайте разбираться.

— Я знаю, что Настя ходила к ней утром! Мне ее подруга сказала, — заявила Лиза, гневно уставившись на участкового. — А потом она попросила отвезти ее на ферму.

— Кого? Кто попросил?

— Да Настя! Попросила свою подругу — Таню Боярину.

— Ага.

Кирилл достал из нагрудного кармана блокнот с плюшевым медведем на обложке, перелистнул несколько страниц и что-то нацарапал в нем.

— А потом?

— Может, в дом зайдем? — спросил Анатолий.

Все обернулись к знахарке. Та покачала головой.

— Почему? — удивился Кирилл. — Сядем в тепле и во всем разберемся.

— Нельзя ко мне, — сказала Анна. — У меня больной. Вы заразитесь.

— Вот врет! — воскликнула Лиза и снова рванулась вперед. Знахарка отшатнулась и чуть не упала, запнувшись о бугор возле калитки. Кирилл успел ухватить ее под локоть, но она вырвалась и отступила за забор, кутаясь в шаль.

— Ладно. Хорошо. Не хотите в доме, будем здесь стоять. Слушаю.

— Нечего мне объяснять, — глухо проговорила Анна. — Настя пришла утром. Хотела ехать на ферму — все так. Но я ее выставила.

Она посмотрела на Лизу.

— Сказала ей, что, если не уймется, позвоню родителям.

— А потом? — спросил участковый.

— А потом она ушла.

— Врет!

— Послушай…, - начал Анатолий, но Кирилл не дал ему договорить.

— А почему вы отговаривали ее ехать на ферму?

— Опасно там.

— Опасно?

— Да. Там кругом зараза. Туда никому нельзя. Туда врачей надо.

Знахарка вздохнула.

— Хотя теперь уже поздно врачей. Мне бы самой… Да.

Участковый снова нахмурился. Он знал о том, что творилось в Титовке — ему сообщил утром врач «скорой», который ездил туда на вызов. В поселке все стояли на ушах, а сам он ждал команды, подозревая, что Титовку придется закрывать на карантин. То, что сейчас говорила эта странная женщина, полностью совпадало с его собственной информацией.

— А вы откуда знаете про эпидемию?

Она замялась.

— Знаю. Мы… Я. Была там.

— Когда?

— Пару дней назад.

— И что вы видели?

Знахарка обвела их долгим взглядом. Она остановилась на злом и испуганном лице Лизы, а потом вздохнула. Не было смысла что-то скрывать. Тем более, что информация уже двинулась по официальным каналам, и теперь ее не остановить. Да и не нужно. Единственное, что было сейчас важно, это удержать их от того, чтобы они бросились в пекло сами.

«Девочку, конечно, жалко, но уже ничего не поправить. Хотя… Кто знает?»

Она подумала, что, наверное, ей стоило бы поехать на ферму самой и попытаться сделать хотя бы что-то. А они могли бы ее туда отвезти. Знахарка не хотела подставлять их под удар, почти уверенная, что им этой поездки не пережить, но будет ли у нее выбор?

— Хорошо. Я расскажу.

Анна села на скамейку рядом с калиткой.

— Садитесь. История длинная.

— Не может быть!

— Да. Трудно поверить. Но со временем привыкаешь. Ко всему привыкаешь.