— Да пусть эта будет фирма хоть по производству гробов. Прежде всего — что это такое?

— Серега, я наверное не такой умный как ты, но я что-то сейчас тебя не понимаю. Что ты имеешь в виду, говоря — "прежде всего".

— Володька, если фирма платит по пятьдесят баксов за какие-то сто грамм порошка, изготовленного кустарным способом, то это либо фирма по отмыванию денег либо…

— Либо финансовая пирамида, — почти выкрикнул Владимир.

— Точно!

— А это становиться интересно! — глаза Владимира заблестели.

— Интересно не то слово, обалденно интересно, — поправил его Сергей. Значит, если это финансовая пирамида и в ней участвует государственный чиновник, а Илья Петрович Ромашкин, если я не ошибаюсь, сейчас работает в налоговой системе…

— Не ошибаешься, — вставил свое Сергей.

— …что категорически запрещено законом, то мы можем…можем мы… — директор рекламной фирмы «Кедр» Владимир Кедров немного забуксовал.

— Хорошенько припереть его к стенке и мягко попросить его, что бы малюсенькую верхушечку этой пирамиды он отдал нам…, - тут же подал "буксирный трос" директор фирмы «Элита» Сергей Кравченко.

— …скромным и честным предпринимателям, — Владимир перебил Сергея.

— Отщепенцам военно-промышленного комплекса, — последнюю точку в этой фразе все-таки поставил Сергей и чокнув свой бокал о бокал Владимира, стоящий на столе, допил вино.

Через два часа операция по срезке верхушки финансовой пирамиды была вчерне разработана. Будущая прибыль поделена: двести пятьдесят тысяч Владимиру, двести пятьдесят тысяч Сергею. Итого «Вега-Космет» должен «похудеть» на полмиллиона долларов.

— Ох, опять лететь в Израиль, Маришка бурчать начнет, — Сергей встал из-за стола и потянулся.

— Прямо бедного загоняли, зато во внеочередной раз посмотришь нижнее белье у очаровательной евреечки.

— Но это уже чисто для дела, нашего дела.

— Для дела, для дела, — друзья глянули друг на друга и расхохотались.

— Ну что, по домам? — спросил Сергей. Владимир задумчиво посмотрел на друга:

— Опять жизнь на грани фола? — Владимир скрестил руки на груди.

Их взгляды встретились.

— Опять, — сказал он. Я же тебе тогда говорил — если хочешь многого добиться ты должен так жить. И не забудь — как и в том случае я остаюсь в тени. Тогда ты был более заинтересованная сторона и сейчас ты более заинтересованная сторона. Дружба дружбой, но о безопасности своего бизнеса я должен думать в первую очередь. Владимир вспомнил события пятилетней давности, и вслух сказал:

— Ну должен так должен. Значит судьба у меня такая — выставляться. И еще — мы все-таки кое-что забыли сделать.

— Что? — Сергей вопросительно посмотрел на Владимира.

— Еще один малюсенький пунктик надо выполнить.

— Какой?

— Как назовем операцию?

— О, это точно. Как назовем операцию, так она и пойдет. Давай ее назовем…назовем «Пирамида». Согласен? Владимир посмотрел на Сергея, потом куда-то вбок и тихо сказал:

— Давай назовем ее "Граф Монте-Кристо".

— Ты, я смотрю, в душе так и остался романтиком, хотя и не должен. Ну да ладно, "Граф Монте-Кристо", так "Граф Монте-Кристо", я не против.

— Да какой я к черту романтик, был да весь вышел, — и вновь воочию встали события пятилетней давности…

6

Днепропетровск. Июнь 1993 года.

Случилось это, когда Владимир основательно встал на ноги — его фирма стала популярна среди рекламных фирм и он стал зарабатывать неплохие деньги. И, наверное, в определенных кругах он на этом и засветился. На него «наехали». Причем наехали основательно, так что перехватило дух. Где-то там, наверху, в рэкетирской верхушке посчитали, что фирма «Кедр» платит им слишком мало от того, что могла бы платить. И, как водиться, перегнули палку — затребовали слишком много. Новую сумму ежемесячного теневого налога Владимир платить отказался. Ответ последовал незамедлительно — окна в его офисе были выбиты, несколько сотрудников избиты, а его секретаршу Катю так унизили как женщину, что хуже может быть только изнасилование. А на его факс пришло письмо: "Не заплатишь до конца недели 1000 баксов и 15000 баксов штрафа — пеняй на себя. Не забудь у тебя есть еще и дочь". Таких денег у Владимира наличными не было. Пришлось обратиться к Сергею за помощью. Сергей молча выслушал Владимира, встал из-за стола, подошел к окну, затем обернулся и сказал:

— Деньги я тебе конечно одолжу. Об этом не может быть и речи. Но внимательно выслушай меня. Только внимательно. А после того, как ты меня выслушаешь, я тебе дам один совет и ты постарайся его принять, — Сергей отошел от окна и снова сел в кресло.

— Так вот, Владимир Сергеевич Кедров, для того чтобы многого добиться на этой бренной земле надо жить на грани фола, совершать поступки на грани дозволенного законом, обществом, моралью, Богом. А если небесный РЕФЕРИ отвернется, то можно и приступить границу. Опасно? Да опасно. Кто же спорит. Это все равно, что по Карла Маркса[13] переть сто двадцать кэмэ в час — можно и не доехать. Но если доедешь, то надолго обгонишь тех, кто благопристойно шел на шестидесяти.

— Но Бог то никогда не отворачивается, на то он и Всевидящий. Не боишься в ад попасть? — попробовал сыронизировать Владимир.

— Зато там, говорят, компания веселее.

— Богохульствуешь.

— Богохульствую.

— Не боишься? Сергей посмотрел куда то в окно и ответил:

— Не боюсь. Волков бояться в лес не ходить. Тем более есть там рай или нет — об этом никто не знает, оттуда, пока никто не возвращался, а здесь, на земле можно достигнуть реального, ощутимого результата. Владимир неожиданно рассмеялся. Сергей удивленно посмотрел на него.

— Да я вспомнил один анекдот насчет того, что оттуда никто не возвращался.

— Ну-ка, расскажи.

— Сидят два эмбриона-близнеца в чреве матери и один другого спрашивает: "Слушай, как ты думаешь, а если жизнь после родов?" А второй ему отвечает: "Не знаю — оттуда еще никто не возвращался".

Друзья рассмеялись.

— Ну так что, ты выслушал меня внимательно? — после некоторой паузы, уже серьезным тоном спросил Сергей.

— Так что ты предлагаешь — нанять киллера и убить этих рэкетиров?

— Я же говорил — действовать на грани фола, или приступить чуть-чуть, но я не говорил вообще отвязаться от всего общепринятого. Так точно куда-нибудь врежешься.

— Ну и как отделить то, что считается гранью или чуть за ней, от полного отвязывания.

— Как, как. Как всегда поступали умные люди — учиться надо.

— И кто же учителем будет? Не ты ли?

— Нет, не я. Но организовать тебе хорошего учителя я смогу.

— И сколько мне такой курс обучения будет стоить?

— Ровно столько, сколько ты собираешься отдать рэкету. Но рэкету ты будешь платить пожизненно, а тут раз заплатил и все.

— И как же этот курс обучения называться будет?

— Ну это не курс, я бы сказал что это будет урок из курса. Урок из "Курса молодого бизнесмена". У меня есть один знакомый. Бывший афганец, бывший спецназовец, в общем много чего бывший. Нынешний преподаватель. Я его в одно время здорово выручил. Кстати это я ему посоветовал заняться такой деятельностью.

— И что он преподает?

— Да вот этот же гуманитарный "курс молодого бойца", тьфу "молодого бизнесмена" и преподает. Так что, приглашать его?

— Ну а потом?

— Что потом?

— После урока, что я со своим рэкетом делать буду?

— Если усвоишь урок ни сейчас, ни потом проблем с рэкетом у тебя не будет да и жизненный кругозор после этого урока у тебя здорово расшириться. Все-таки: "Учение — свет, а не учение — тьма".

— А если не усвою урок?

— Усвоишь. Ты у нас мальчик умный. Так что, приглашать учителя?