Я не политик, я только делаю выводы…[191] (перевод Э. Шрайбер)

Вопрос. В «Я диктую» и особенно в интервью последних лет вы сурово и справедливо критикуете капитализм, называя его самой тягостной проблемой нашего времени. Какова, по-вашему, роль писателя, его долг и ответственность, особенно в отношении молодежи?

Ответ. Роль писателя — кричать как можно громче о том, что другие, слабые, сказать не смеют. Но молодежь сейчас сама кричит об этом, так что роль писателя — познавать как можно полнее человека. Я старался познать его и ради этого объехал весь мир, когда еще ни в Африке, ни в Азии, ни в Южной Америке не было бетона.

Я обнаружил, что человек всюду одинаков, не исключая и СССР.

Позже я старался изучать человека в социальном разрезе по вертикали. Я изучал его и по вертикали и по горизонтали.

Я мог это сделать, потому что за свою жизнь имел возможность наблюдать крупных банкиров, международных финансовых воротил и неплохо знаю их. Нельзя забывать о финансовых катастрофах. Сейчас мир на грани грандиозного краха. Все слишком зависят от денег.

Вопрос. Вы упомянули финансовую катастрофу. А что вы думаете о возможности атомной катастрофы?

Ответ. Она висит над нами: в мире слишком много атомного оружия, как, впрочем, и любого другого. Если крупные индустриальные державы прекратят торговлю оружием, это приведет их к краху. Так называемые богатые страны живут продажей оружия. Говоря о терроризме, нельзя забывать, что его порождает доступность оружия. Можно свободно купить автомат или добыть взрывчатку, чтобы устроить чудовищный взрыв. За все это несут ответственность крупные международные кампании, производящие оружие. В оружии — причина войн; вряд ли какое-нибудь государство просто так станет тратить на вооружения чуть ли не весь национальный доход.

Вам ведь известно, что в Америке безработица выше, чем во Франции, Германии или Италии. Взгляните на цифры внешнего долга Америки, который превышает национальный доход. Америка накануне банкротства.

Думаю, что крупные международные корпорации, чтобы предотвратить это банкротство, неизбежно решат развязать войну. Финансовую мощь Америка приобрела, поставляя во время войны 1914 года оружие всем странам Европы, кроме, естественно, Германии; при этом Америка сама не воевала: в войну она вступила в последний год.

На этой войне она обогатилась. Потом настала «великая депрессия», а затем Америка стала готовиться ко второй мировой войне, которая принесла ей еще большие прибыли.

Поскольку после войны Европа была разорена, был придуман «план Маршалла»[192]: Европе дали в долг. Все это ускользает от внимания широких масс, которым неизвестно то, что происходит за кулисами.

Возможна ли атомная война? Какое-нибудь маленькое ближневосточное государство, вроде Израиля или Пакистана, вполне может развязать завтра атомную катастрофу. Думаю, однако, что войны не будет, потому что прежде произойдет гигантская финансовая катастрофа, вроде краха 1929 года на Уолл-стрите[193]. Она будет всемирной, так как сейчас у всех стран грандиозные долги, а капитал стал международным.

В один прекрасный день произойдет финансовая катастрофа, и хозяевами Земли, если учесть количество населения, станут не высокоразвитые, а слаборазвитые страны. Оружие ведь сейчас есть у всех.

Вспомните войну во Вьетнаме. Американцы, пытаясь выиграть ее, применяли самое современное оружие. Но они проиграли. И кто их разбил? Низкорослые партизаны! Вполне возможно, что через десять лет слаборазвитым и голодающим странам не останется ничего, кроме как начать партизанскую войну.

И наконец, представьте, что вдруг в воздух взлетают все атомные электростанции. Что тогда будет? Ведь сейчас в любой стране достаточно отключить электричество, и она будет полностью парализована. Те, кого называют у нас экстремистами, вполне могут это сделать. Мои слова не надо понимать так, будто я поддерживаю их; просто я опасаюсь, как бы такое не случилось. И потом, прошу не забывать, что я не политик, я только делаю выводы из того, как развиваются события.

В Лозанне у Сименона…[194] (перевод Э. Шрайбер)

— Прежде всего, — начинает беседу Жорж Сименон, — я хотел бы передать советскому народу, моим читателям самые искренние поздравления с 60-летием создания нового государства на просторах некогда отсталой Российской империи. За короткий срок, практически за жизнь одного среднестатистического человека, страна преобразилась; ее голос уверенно и весомо звучит в мире.

Я много путешествовал, посетил немало стран и всегда искал Человека. Да, да, Человека с большой буквы, не сломленного судьбой и обстоятельствами, человека, который красив духом и может управлять своей жизнью. Я верю, что так называемый «простой человек» (определение, конечно, явно неудачное, но ставшее уже привычным) обретет свободу, а главное — уважение к себе. Все мы нуждаемся в уважении к себе и другим. И такого человека, обретшего свободу и уважение, я встречал у вас во время двух моих поездок по Советскому Союзу. Первый раз, в 1932 году, я провел месяц в Одессе, затем совершил поездку по побережью — Ялта, Новороссийск и мой любимый Батуми, красочный, жизнерадостный перекресток веков и цивилизаций.

Вместе с семьей я вновь побывал в Советском Союзе. Контраст был потрясающим — настолько заметна была динамика развития, совершенствования. Чувствовался и ощущался в каждом отдельном факте стремительный рывок страны, желание откинуть прошлое, отсталость, выйти на передовые рубежи в экономике, науке, технике. Меня поразило, как быстро я нашел человеческий контакт с советскими людьми. Я не говорю по-русски, но смесь из разных языков помогала как-то объясняться. У меня и сейчас перед глазами полная символики сцена на знаменитой лестнице в Одессе, где малышка подбежала к моему сыну и протянула розы. Что может быть прекраснее и прочнее на земле естественных душевных движений, дружбы и взаимного внимания!

В эту поездку я глубже осознал величие русского народа, знакомого мне по Гоголю (я считаю его великим гением), Достоевскому, по Толстому, Чехову и Горькому.

Сейчас я часто размышляю о счастье людей, о счастье в семье, о разводах, буквально захлестывающих мир. Об этом — много в моих последних мемуарах. Разводы прежде всего превращают детство ребенка в постоянный кошмар. Больно видеть маленьких старичков, вовлеченных в борьбу самолюбий и эгоизма, ставших разменной монетой в ситуации, где нет и не может быть победителя.

Понятия личного счастья у каждого человека меняются с жизнью, от юности и до старости. Умение не предаваться унынию — это тоже счастливое качество. Сегодняшняя молодежь зачастую боится будущего, борьбы за него, порой и неудач. Но ведь всегда можно начать сначала, ибо, как говорится, «человек падает на ноги». Я был в разных обстоятельствах, начинал с мансарды, где сам на спиртовке готовил себе, и, знаете, там я был по-настоящему счастлив, работал в полную меру сил, ошибался, но жил настоящей жизнью. Жаль, что общество потребления на Западе превращает людей в своеобразных марионеток: поведение человека во многом диктуется условностями, создаваемыми в погоне за вещами. Дело не в вещах, порой и ненужных, — они только на миг удовлетворяют тщеславие, — а в понимании, что жизнь так быстротечна. Сейчас, на склоне лет, я вспоминаю не вещи, а интересных людей, умные книги, картины художников, которые когда-то тронули меня до глубины души, и, стоя перед которыми я остро завидовал: нет, так я не смогу, хотя, в общем-то, ни совершенству, ни стремлению к нему нет предела.

— В ваших романах много свидетельств, что вы ненавидите войну…

— Я против войны. Пережив две мировые, не могу спокойно слушать, когда хладнокровно, подобно маньякам, рассуждают о новом оружии, позволяющем уничтожать все больше и больше людей, а в конечном итоге — и все человечество. Это аморально, Мне противен Наполеон, когда он пишет Жозефине[195]: в последней битве, дескать, погибли 30 тысяч солдат, но это пустяк в сравнении с тем, что скоро он будет в ее объятиях. Мы, писатели, должны влиять на человека, чтобы он сам осознал свою ответственность, чтобы он понял: выход из тупика в отказе от войны как способа ведения споров, в уничтожении оружия на земле. Этот идеал человечества стал сегодня императивом.