Ты легко можешь ошибиться или что-то перепутать; непросто следовать за нитью рассказа Андзю и не сбиться с пути. Даже если тебе станут известны обстоятельства скрытой от всех любви, в твоем будущем ничто не переменится. И дом Токива не восстанет из руин. Впрочем, никому не дано познать будущее. Так же как ни отцу Каору, ни его матери, ни его деду с бабкой, ни прадеду с прабабкой не дано было предвидеть его жизнь.

Но у тебя есть право узнать о любви, про которую Каору сказал: «Я не умру, даже если меня убьют». Тем более что и на тебя, и на твою маму попали ее брызги.

Можно подойти и с другой стороны.

Если бы Каору похоронил безнадежную свою любовь, он не встретился бы с твоей мамой, и тебе незачем было бы рождаться на свет.

Может быть, именно поэтому ты здесь – в месте, где начиналась эта забытая любовь.

До твоего рождения любили многие. Каору любил дважды; Мамору любил бесчисленное число раз, в совершенстве прожив жизнь извращенца; любили друг друга мать Каору и потомственный хозяин дома Токива; настоящий отец Каору и его мать; была поздняя любовь у деда Каору, печальная любовь – у его прабабки, что не могло не повлиять на твое настоящее. А если к тому же предположить, что это в какой-то степени определяло поступки Каору, то тебе обязательно нужно узнать обо всем. Узнав, ты, скорей всего, что-нибудь предпримешь: повторишь на свой манер любовные истории, создавшие тебя, или отвергнешь их, или как-то упорядочишь в своем сознании. Твое будущее пока неизвестно, так что тебе заранее разрешено все. У отслуживших свое людей к тебе есть дело. Если ты ничего не предпримешь, им никогда не обрести покоя.

Тетя Андзю хочет, чтобы ты исполнила волю покойных. Она взяла тебя за руку и повела вниз.

– Пойдем выпьем вина. С теми, кто отслужил свое.

2

2.1

Андзю очень хорошо помнила, что она прошептала на ушко отцу перед своим четвертым днем рождения. Отец взял ее на руки и спросил, что бы ей хотелось получить в подарок.

– Хочу братика.

С этого ответа Андзю все и началось. Отец переспросил еще раз, так чтобы мама, которая сидела за столом напротив, тоже услышала. А еще Андзю помнила, что к ее ответу отец и мать отнеслись совершенно по-разному.

– Почему бы и нет, – легкомысленно пообещал отец, а мать с изумлением посмотрела сначала на мужа, потом на дочь и сказала:

– И где ты его возьмешь, интересно?

Мать, Амико Токива, больше не испытывала желания подвергать себя родовым мукам: ей достаточно было кесарева сечения при родах Мамору, случившегося потом выкидыша и бесконечной борьбы за сохранение ребенка, когда она была беременна Андзю. Четыре года, прошедших с рождения Андзю, между супругами существовало молчаливое согласие: детей больше не рожать.

Время от времени отец брал с собой Мамору и Андзю, и они шли гулять. Всякий раз, когда они выходили, отец внезапно вспоминал о каком-нибудь срочном или неотложном деле. Для него пойти погулять вовсе не означало бродить бесцельно – он тогда вспоминал о забытых делах. Прогулка обычно прерывалась в парке или на вокзале неподалеку от дома, и Мамору с Андзю приходилось одним возвращаться домой.

Отец всегда вспоминал об одном и том же деле. Попрощавшись с детьми, он или ловил такси, или проезжал две остановки на электричке по направлению к дому, который стоял на противоположном берегу реки. Считалось, что в этом доме живут муж с женой, друзья отца. Мать воздерживалась от излишних расспросов, закрывая глаза на его тайные проделки. Эти загадочные прогулки были для отца единственным шансом пройтись пешком – обычно он ездил на машине с шофером. В его походке, немного носками внутрь, чувствовалась какая-то неестественность, может, из-за того, что он когда-то занимался бальными танцами. Андзю долго смотрела вслед отцу, а он то и дело оборачивался, радостно улыбался дочери и махал ей рукой. Мысль о том, как бы дочь не проследила, куда он идет, явно его не беспокоила.

Однажды, Андзю тогда уже исполнилось восемь лет, она, как всегда, гуляла с отцом. Сидя на скамейке в парке, он смотрел, как увлеченно играет дочь. Время от времени Андзю поглядывала на отца: когда он вспомнит свое срочное дело? А отец всякий раз улыбался и махал ей рукой. Когда же она отводила взгляд, он погружался в раздумья, обхватив руками голову. И то ли разговаривал сам с собой, то ли прислушивался к разговору молодых женщин, сидящих на соседней скамейке.

В этот день, как ни странно, отец вернулся домой вместе с Андзю. По дороге она спросила его:

– Папа, а почему ты сегодня не пошел к своему другу?

Отец остановился. Он посмотрел в лицо дочери, которая обладала редкой интуицией, и сказал, как будто пытался убедить себя:

– Мой друг умер. У него остался ребенок, младше, чем ты, Андзю. Что происходит с людьми после того, как они умирают? Они исчезают? Или перерождаются в кого-то другого?

В глазах отца стояли слезы. Андзю подумала, что он пытается сам себя успокоить.

– Папа, ты сейчас в парке разговаривал со своим умершим другом, да? Мне кажется, люди, когда умирают, прячутся в параллельном мире. Можно приоткрыть воздушную пленку и встретиться с тем, кто умер.

Андзю сказала первое, что пришло ей в голову, но отца очень тронули ее слова, и он обнял свою умную дочь.

Хотя друг отца умер, отец продолжал свои прогулки. Мамору исполнилось четырнадцать, Андзю – десять лет, оба уже выросли из того возраста, когда гуляют с отцом.

Со старшим сыном, у которого начался трудный возраст, отец общался исключительно во время игры в бильярд. Отец научился играть у чемпиона Японии и теперь передавал свое мастерство сыну, невзначай расспрашивая его про школьную жизнь и отношения с друзьями. Отец частенько ругал сына за лень, но предоставлял ему относительную свободу. Заботу об учебе он поручил репетиторам, а сам рассказывал Мамору разные поучительные истории из жизни, стараясь выглядеть в его глазах достойно и значительно.

Андзю иногда изрекала что-нибудь эдакое, от чего у родителей глаза лезли на лоб, но знания свои она большей частью черпала из книг, а сама оставалась ребенком и до сих пор боялась темноты. Отец любил разговаривать с Андзю и хотел, чтобы она еще какое-то время ходила гулять с ним.

Одним зимним днем – была суббота – Андзю собиралась пойти на урок фортепиано. Отец как раз выходил на прогулку. Андзю помнила, что в тот день на ней было ее любимое красное пальто с капюшоном, а на отце – он очень редко так одевался – кожаная куртка и джинсы.

– Папа, ты куда идешь? – спросила Андзю, когда они вышли за ворота.

– Прогуляться по берегу, – ответил он.

«Никак у него опять появились дела на том берегу», – удивилась Андзю, ведь с тех пор, как умер его друг, прошло уже много времени. И полушутя добавила:

– Опять у тебя срочное дело?

И тогда отец с серьезным видом прошептал:

– Андзю, ты помнишь, что тебе подарили на четырехлетие?

Андзю уже получила за свою жизнь десять подарков и не могла сразу вспомнить, чем отличался четвертый. Но в ее памяти отпечаталось, как она хотела младшего брата и как мать недовольно смотрела на нее. Отец же проверял, не забыла ли она о тогдашней своей просьбе. И спросил, хочет ли она до сих пор тот подарок, который не получила на четырехлетие.

Дома жили собака Павлов и кошка Тао, но с младшим братом они не могли сравниться. Недолго думая, Андзю ответила:

– Хочу.

Отец сказал:

– Я ведь тебе обещал, – расплылся в улыбке и попрощался с Андзю.

Она смотрела ему вслед, но отец ни разу не оглянулся. На какое-то мгновение ее охватило беспокойство, что отец ушел из дома и больше никогда не вернется.

В то время Андзю уже догадывалась, что у отца был второй дом, который он временами навещал. Его друг умер, так что у отца не должно быть каких-то дел в доме на том берегу реки, но там оставались жена и ребенок друга, и раз в неделю отец заходил к ним.