Через несколько часов после трансляции выступления Том Дэбни обнаружил, что стал парией. Я подумала о словах Тиш по поводу святых и сумасшедших: святой — это человек, готовый прослыть дураком ради того, чтобы доказать что-то другим дуракам. Мне вспомнились слова подруги о готовности Тома пойти на любые крайности, которые он сочтет необходимыми, а это качество присуще в такой же мере святым, как и сумасшедшим, преступникам и дуракам. Мне хотелось позвонить Тиш и сказать, что она была права, но ватное утомление задушило это желание так же, как и большинство других моих порывов, а кроме того, как сказал Марло[100] это было давным-давно и в другой стране.

Когда из лаборатории поступил отчет об анализе, показывающий, что вода, взятая Томом из Козьего ручья, содержит астрономически высокий уровень плутония, цезия и стронция-90, Том позвонил Френсису Милликэну и сообщил, что прибудет через пятнадцать минут с доказательствами своих утверждений, и просил предупредить службу безопасности, что Френсис и сделал. Том, ничего не подозревая, вошел в кабинет управляющего, бросил отчет лаборатории на стол, объявив голосом, который был слышен за три кабинета, что он отправляется в Агентство по защите окружающей среды и в средства массовой информации Атланты, как только сможет заправить свой грузовичок. Это была, как позднее он признался Ризу Кармоди, самая глупая вещь, какую он сделал в своей жизни. Когда на следующий день представители Агентства и средств информации прибыли на завод, отчет исчез, не было никаких свидетельств, что Том Дэбни посещал кабинет управляющего, а лаборатория в Атланте отрицала, что знает что-либо о человеке по имени Том Дэбни и о банке воды из Козьего ручья, Пэмбертон, штат Джорджия. Исчерпывающий, проведенный под тщательным наблюдением поиск не дал результатов: не было обнаружено никаких письменных свидетельств и иных доказательств того, что Том когда-либо посещал лабораторию и завод. В каждую проходную „Биг Сильвер" поступило распоряжение, что Томас Дэбни должен быть задержан на месте, если он попытается прорваться через охрану. К распоряжению прилагалась фотография.

Тогда Том отправился к Клэю. Он умолял дядю предоставить ему возможность выступить с информацией по радио, телевидению и в газетах, которыми распоряжался Клэй. К этому времени Том вел себя уже совсем нехорошо. Он то бушевал, то рыдал, волосы его были всклокочены, а глаза казались дикими. Клэй Дэбни со слезами на глазах пытался урезонить племянника.

— Послушай, Том, — говорил он, — пожалуйста, ради Бога, послушай минутку. Без доказательств я не могу выпустить тебя в эфир. Меня закроют тут же. Меня выгонят из дела. И без доказательств ты вновь кончишь тюрьмой, если будешь продолжать в том же духе. Господи, почему ты оставил отчет у этой задницы Милликэна? Конечно, этот ублюдок разорвал его на кусочки и обратился в лабораторию в Атланте. А может, это сделало правительство. А ты думал, как они поступят? Назовут тебя „Гражданином года"? Если ты хочешь получить доказательства, что вода заражена, то нужно действовать по-другому. Стоит вызвать раздражение правительства — и ты наверняка ничего не найдешь. Сказать, что они огородились каменной стеной — ничего не сказать об их действиях. Давай просто успокоимся, обдумаем это дело и посмотрим, нет ли иного пути.

То, что предложил Клэй, не совсем утихомирило Тома, но на какое-то время он все же успокоился.

Френсиса Милликэна и других представителей высшей администрации завода „Биг Сильвер" Клэй Дэбни знал давно, и, если они ему и не нравились и он не восхищался ими, а они, в свою очередь, им, все же старин считал, что администрация честна в своих заявлениях, а завод — безопасен, чист и спокоен. Руководство предприятия, в свою очередь, знало, что Клэй — человек прямой и глубоко преданный делу благополучия своих сограждан. Клэй выразил готовность найти самого беспристрастного, квалифицированного и независимого инженера, какого только можно отыскать, и предложить заводу, чтобы этот человек произвел на их территории собственные исследования, ему предоставили бы открытый доступ на все заводские площади и дали исчерпывающие анализы воздуха, почвы и воды. Клэй оплатит счета и сам выберет инженера. Завод „Биг Сильвер" не будет иметь к этому человеку никакого отношения.

— Черт возьми, ты даже можешь помочь мне найти такого инженера, если хочешь, — убеждал старик Тома. — Ты можешь доверить мне это дело? — Его голубые глаза все еще были влажными, когда он пристально посмотрел на племянника, которого долгие годы любил, как собственного сына.

Том был полностью разбит и выглядел так, будто долго голодал. Том долго смотрел на Клэя, а затем произнес:

— Да, хорошо, думаю, что да.

— О'кей, договорились, — вздохнул с облегчением Клэй. — А теперь отправляйся домой, выспись и, ради Бога, замолкни по поводу Козьего ручья до тех пор, пока мы не узнаем, что к чему. Если окажется, что новые анализы подтверждают твои слова, я обещаю, что тот же час мы выступим против завода. И будем использовать все, что у меня есть и что я могу получить. Но до этого момента ты должен вести себя тихо и спокойно. Ты выставляешь себя самым настоящим дураком. Если бы твой отец узнал, что ты бегаешь по городу как безумный и вопишь об отравленных водах и лесах, это убило бы его.

Том пристально посмотрел на дядю измученным взглядом.

— Нет, не убило бы. Он сделал бы то же самое. Я видел рыбу, Клэй. Я похоронил оленя. Я застрелил козу. Я читал этот отчет. Я видел ту воду, Клэй… Ведь это леса. Леса! Разве ты забыл, что они значат?

Клэй некоторое время смотрел на племянника, затем тяжело вздохнул.

— Думаю, что до некоторой степени — да. Том, нелегко поддерживать это в себе и трудно жить согласно традициям лесов. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты прав насчет твоего отца. Я даю тебе слово, что возьмусь за завод, если эксперт что-нибудь там обнаружит. Я буду поддерживать тебя. Договорились?

— Договорились, — согласился Том и от Клэя отправился на Козий ручей.

После разговора с дядей ярость Тома несколько поутихла, но он не забыл о произошедшем. Он держал обещание, данное Клэю, и притих до того времени, пока не будет найден инженер и не будут произведены новые анализы, но это грызло Тома, как болезнь. Он сделался молчалив, глаза ввалились. Он больше не охотился, не рыбачил, не выходил в леса и не бывал в городе. Он пропустил много занятий в летнем семестре. Когда Том нуждался в продовольствии, то покупал его в скудном магазинчике, расположенном на дороге, идущей мимо плантации „Королевский дуб". Он закрылся в своем доме на Козьем ручье наедине с записями Бетховена и Вагнера, с бесчисленными книгами и брошюрами о ядерных отходах. Эту литературу достал для него Риз Кармоди в отделении организации „Физики за ответственность перед обществом" в Саванне. Свет в доме часто горел всю ночь. Когда Риз и Мартин приезжали на Козий ручей, чтобы навестить Тома, хозяин не приглашал их в дом. Скретч был единственным человеком, который допускался внутрь, но старик приходил не часто. Скретч слабел день ото дня и все еще отказывался, чтобы кто-нибудь отвез его к доктору.

— Со мной все в порядке будет, как только я улажу одно дело, — повторял он раз за разом.

Риз и Мартин понятия не имели, что это за дело, но знали, что Скретч проводит в лесах в одиночестве столько времени, сколько позволяют ему силы. Иногда — так говорила его дочь — старик оставался в лесу на ночь. Когда Скретч возвращался домой, он ничего не мог делать и только лежал в постели, набираясь сил для следующего похода.

Опять появилась мертвая рыба. Риз видел ее вдоль ручья на отмели. Он закопал рыб, не говоря ни слова, — на болоте Биг Сильвер теперь очистительные ритуалы не проводились. Скретч был не в силах заниматься ими, а Том казался странно незаинтересованным и отстраненным. Риз и Мартин даже не пытались проводить ритуалы в одиночестве. Заболели еще несколько коз. Том не возил их к ветеринару, а сам лечил животных, давая им настой трав и коры, который готовил сам. Его волосы отросли, стали какими-то дикими, а борода а-ля ван Дейк была всклокочена.