Ироническое прозвище, которым старые кадровые французские офицеры награждали свежеиспеченных офицеров (недавних унтер-офицеров или солдат), получивших свой чин в ускоренном порядке из рук Бурбонов, королевской династии, которая была восстановлена на престоле (1814) в эпоху Реставрации. Когда Наполеон потерпел поражение и на трон взошел король (1814—1824) Людовик XVIII, он многим полуграмотным солдатам и унтер-офицерам присвоил офицерские звания, чтобы размыть преданный Наполеону офицерский корпус и заручиться в какой-то мере поддержкой армии. Соответственно этих служак, наскоро произведенных в Чин офицеров, их коллеги, заслужившие свое звание в боях, прозвали «бурбонами».

Выражение было очень популярно в России, особенно во второй половине XIX в. Встречается у М. Е. Салтыкова-Щедрина, И. С. Тургенева и др.

Иносказательно: грубые, необразованные служаки-солдафоны (презрит.).

Впервые это выражение встречается в издаваемом народовольцами нелегальном листке «Земля и воля» № 2 (1878).

Но широко известным оно стало благодаря Максиму Горькому и его «Песне о Буревестнике» (1901). После ее публикации образ Буревестника стал символом приближающейся революции. А уже в конце марта 1901 г. писатель Леонид Андреев в письме к Максиму Горькому извещал его, что в Москве появилась статья, в которой уже сам автор «Песни» был назван «Буревестником». Отсюда выражение «Буревестник революции», которое часто применялось к Горькому после октябрьского переворота 1917 г.

Шутливо-иронически о лидере оппозиции, возмутителе спокойствия в коллективе и т. п. 

Впервые встречается в работе «Положение рабочего класса в Англии» Фридриха Энгельса (1820—1895)

Но популярность это выражение приобрело после того, как оно было использовано в «Манифесте Коммунистической партии» (1848, первое русское издание — Женева, 1869): «У пролетария нет собственности;1 его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями... Законы, мораль, религия — все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы».

Ироническая характеристика тех или иных «буржуазных» ценностей и условностей, а также обычаев, которые говорящему просто не нравятся по какой-либо причине. 

Но популярность это выражение приобрело после того, как оно было использовано в «Манифесте Коммунистической партии» (1848, первое русское издание — Женева, 1869): «У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями... Законы, мораль, религия — все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы».

Ироническая характеристика тех или иных «буржуазных» ценностей и условностей, а также обычаев, которые говорящему просто не нравятся по какой-либо причине.

С латинского: Asinus Buhdani inter duo prata [азинус буридани интер дуо прата]. Перевод: Буриданов осел между двух лужаек.

Приписывается французскому философу-схоласту Жану Буридану (1300—1358). Якобы последний, желая доказать отсутствие свободы воли у человека, уподобил его ослу, который стоит на лугу точно посередине между двумя равными копнами сена. И философ якобы утверждал, что осел в этом случае не сможет выбрать ни одну из них, даже если будет умирать от голода. Отсюда соответственно и возникло выражение «буриданов осел».

Но нигде в сочинениях Ж. Буридана такого рода примера нет, как нет и свидетельств того, что он когда-либо высказывал такую мысль в устной беседе. Почему в данном случае упоминается имя Буридана, неизвестно.

Но мысль о том, что человек не может сделать выбор между двумя абсолютно равными вариантами, есть у других авторов. Аристотель (384—322 до н. э.) в своем сочинении «О небе» говорит о человеке, которого мучают голод и жажда, но поскольку еда и питье отстоят от него на равном расстоянии, то он остается недвижим. Также и Данте в своей «Божественной комедии» («Рай», песнь 4) описывает подобную ситуацию: если кто-то находится между двумя одинаковыми блюдами, то он скорее умрет, нежели сделает хоть какой-то выбор.

Иронически о нерешительном, безвольном человеке, который колеблется между вариантами решения проблемы и не может выбрать ни один из них.

С французского: C'est une tempéte dans un verre d'eau.

Как указывает французский писатель Оноре де Бальзак в своем романе «Турский священник» (1832), авторство этих слов принадлежит. французскому писателю, философу и просветителю Шарлю Монтескье (1689—1755), который назвал «бурей в стакане воды» политический конфликт в европейской карликовой республике Сан-Марино. Выражение очень скоро стало крылатым.

Например, как сообщает в своих «Мемуарах отдыхающего путешественника» (т. 3) французский писатель и дипломат Луи Дютанс (1730— 1812), будущий российский император Павел I (еще будучи наследником российского престола) назвал «бурей в стакане воды» народные волнения в столице Швейцарии Женеве.

Этот образ давно существует в мировой культуре, и схожие выражения рождались в-разные времена, в разных странах независимо друг от друга. Так, в Древней Греции существовала поговорка «Гроза из корыта», то есть шум по ничтожному поводу. Похожее словосочетание встречается также в «Ученых застольных беседах» древнегреческого писателя Афинея (Hill вв. до н. э.) — «буря в кипящем горшке». Известен и древнеримский вариант этого выражения: Excitare fluctus in simpulo [эксситарэ флуктус ин симпуло] — «поднимать бурю в половнике (разливательной ложке)».

Иносказательно: шум, хлопоты и волнения по ничтожному поводу (ирон.).

Аналог: Много шума из ничего.

см. Период бури и натиска.

Имя коня Александра Македонского (буквальный перевод — «Бычья голова»). Как сообщает древнегреческий историк Плутарх («Сравнительные жизнеописания»), только этот великий полководец мог укротить своего коня.

Употребляется в словосочетании «верный Буцефал» применительно к коню как надежному, испытанному другу (шутливо) или (иронически) по отношению к старой, немощной лошади.

Из русской городской фольклорной песни, популярной в конце XIX — начале XX в. Песня была написана на стихотворение «Изменница» (1901) поэта П. Г. Горохова (1869-1925):

Иносказательно о миновавших лучших временах (шутл.-ирон.).