Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе (в Риме)

Древнегреческий историк Плутарх в своем труде «Изречения uapeй и полководцев» писал о римском императоре Юлии Цезаре (100—44 до н. э.): «Говорят, что, когда Цезарь перешел через Альпы и проходил мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели в шутку спросили со смехом: «Неужели и здесь есть соревнование в почестях, спор из-за первенства, раздоры среди знати?» — «Что касается меня, — ответил им Цезарь с полной серьезностью, — то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме» (Плутарх. Избранные биографии. М. ;Л., 1941).

Иносказательно: о жизненной позиции честолюбивого человека.

Цитируется также в качестве утешения для того, кто, хотя и не достиг больших степеней в высоких сферах, но добился успеха на своем месте, получил признание со стороны профессионалов, пользуется уважением среди близких по духу людей, и т. п.

Лучше гибель, но со славой, / Чем бесславных дней позор

Из поэмы «Витязь в тигровой шкуре» средневекового грузинского поэта Шота Руставели (ок. 1172 — ок. 1216).

Шутливо-ироническиое поощрение, одобрение рискованного, решительного, яркого поступка.

Лучше меньше, да лучше

Название статьи (1923) В. И. Ленина {1870— 1924).

Фраза-символ приоритета качества над количеством.

Лучше поздно, чем никогда

С латинского: Potius sero, quam nunquam [потиус серо, квам нунквам].

Впервые это выражение встречается в четвертой книге «Истории римского народа» крупнейшего историка Древнего Рима Тита Ливия (59 до н.э.—17 н. э.).

Позднее это выражение станет пословицей во многих языках. В Россию придет как перевод с французского: Mieux vaut tard que jamais. И долгое время эта сентенция звучала в русской речи только по-французски.

Иносказательно: поощрение, одобрение человека, сделавшего, пусть и с опозданием, какое-либо необходимое, важное, благородное дело. В любом случае это лучше, чем не делать его вовсе (шутливо-ирон.).

Лучше удобный порок, чем утомительная добродетель

Из пьесы «Амфитрон» французского драматурга Жана Батиста Мольера (псевдоним Жана Батиста Поклена, 1622—1673). Слова Меркурия (действ. 1, сцена 4).

Цитируется как формула оправдания собственного или чужого недостатка, проступка и пр. (шутливо-ирон.).

Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас

С немецкого: Eher Ende mit Schrecken als Schrecken ohne Ende.

Эта мысль встречается еще в древности: и у Гомера, и у Эзопа (басня о зайцах).

Но в современную речь эта фраза вошла как девиз, под которым прусский офицер и патриот Фердинанд Шилль (1776—1809) в городе Арнебург встал во главе своего гусарского полка на путь борьбы против наполеоновского владычества (1809). В том же году Ф. Шилль погиб: он был французами схвачен и по приказу Наполеона расстрелян.

В русской речи, вплоть до 30-х гг. XX в., это выражение обычно звучало на языке оригинала — по-немецки.

Иносказательно: о желании так или иначе покончить с нетерпимым, крайне тяжелым положением вещей.

Лучше умереть сразу, чем жить ожиданием смерти

Фраза приписывается римскому императору Гаю Юлию Цезарю (100—43 до н. э.). Спустя год после того как он получил от римского сената пожизненное диктаторство, Цезарь был убит группой заговорщиков, во главе которых стояли Брут и Кассий.

Обычно используется в переносном смысле, как предложение не затягивать решение назревшей, наболевшей проблемы.

Иногда используется иронически по адресу того, кто излишне мнителен, поглощен наблюдением за мнимыми болезнями, пребывает в подавленном, мрачном настроении и т. д.

Лучше умереть стоя, чем жить на коленях

Слова видного деятеля испанской коммунистической партии Долорес Ибаррури (1895—1989), которую товарищи по партии называли «Пассионарней» («Пламенная») за ее страстные выступления против франкистского режима и в защиту демократических ценностей.

В основу вышеприведенного афоризма легла фраза из выступления Д. Ибаррури на митинге в Париже (3 сентября 1936): «Если позволить фашистам продолжать преступления, которые они совершают в Испании, агрессивный фашизм обрушится и на другие народы Европы. Нам нужна помощь, нужны самолеты и пушки для нашей борьбы... Испанский народ предпочитает умереть стоя, чем жить на коленях».

Обычно цитируется как призыв к активным гражданским действием, к обретению чувства собственного достоинства.

Лучше царствовать в преисподней, чем прислуживать в небесах

Из первой книги «Потерянного рая» английского поэта Джона Мильтона (1608—1674), автора многих политических памфлетов против роялистов-сторонников короля Карла I и в защиту парламентаризма, свободы печати и свободы личности.

Цитируется в качестве комментария к действиям по защите независимости и чувства собственного достоинства.

Лучшее — враг хорошего

С французского: Le mieux est I'ennemi du bien.

Впервые в мировой литературе эта мысль встречается в комментарии итальянского автора М. Джиованни (1574) к «Декамерону» Бокаччо. Позже подобную мысль выскажет и У. Шекспир в трагедии «Король Лир»: «Стремясь к лучшему, мы часто портим хорошее».

Но крылатым выражение стало после выхода в свет романа «Недотрога» («») Вольтера (псевдоним Франсуа Мари Аруэ, ] 694— 1778), который использовал эту фразу. Позже Вольтер вновь использует это выражение в своем «Философском словаре» — в статье, посвященной драматическому искусству. Поэтому именно Вольтера было принято считать автором этого афоризма, который цитировали обычно во французской, вольтеровской версии: Le mieux est I'ennemi du bien.

Шутливо-иронически: поощрение того, кто готов отказаться от хорошего во имя лучшего, когда однажды сделанная работа переделывается, тратится время на ее совершенствование и пр.

Используется иногда также как ироническое предупреждение: несмотря на все усилия, «лучшего» можно и не достичь, а потерять при этом уже достигнутое «хорошее» — вполне реально.

Лучший из миров

Из романа «Кандид или Оптимизм» (1759) французского писателя-просветителя Вольтера (псевдоним Франсуа Мари Аруэ, 1694—1778). Его персонаж доктор Панглос доказывает, что «в этом наилучшем из возможных миров» все создано для какой-либо цели и, вообще, что бы ни происходило, — «все к лучшему».

В романе Вольтер иронизирует над многими модными в то время философскими течениями, в частности, над учением немецкого философа и ученого Готфрида Вильгельма Лейбница (1646—1716), который в своем сочинении «Теодицея» (1710) писал: «Бог не создал бы мира, если бы он не был лучшим из всех возможных».

Цитируется как ироническая характеристика реальной, непридуманной жизни со всеми ее горестями, потерями, разочарованиями и т. д.