Он сдавленно замычал, а потом на багровой физиономии, расцвеченной несколькими мелкими и одной – на лбу – очень даже внушительной ссадиной, проклюнулся мутный невидящий глаз.

Вслед за ним – через гроссмейстерскую паузу – и другой.

– Очнулся, скотина, – произнес Маркелов, который тоже внес свою лепту в пробуждение добра молодца. – И кто бы мог подумать, что вот такая гляделка способна высмотреть башку человека с полутора километров, а потом шлеп – и в «десятку»?

Фокина подняли и вновь несколько раз хлестнули по щекам. Алиса отстранила не ожидавшего от нее такой прыти конвоира и, шагнув к Афанасию, коротко размахнулась и влепила ему такую затрещину, что тот устоял на ногах только благодаря тому, что попятился и наткнулся спиной на стену.

– Тяжелая у вас рука, Алиса Владимировна, – насмешливо произнес Шепелев. – Не позавидую я вашему будущему мужу... если он, конечно, у вас будет.

Свиридов не выдержал.

– А он у нее есть, господин юморист, – холодно проговорил он. – И, между прочим, пока ни на что не жалуется.

Януарий Николаевич нахмурился.

– То есть как это – есть? Это что – шутка? И кто же этот счастливчик?

– Я.

Майор ФСБ пристально посмотрел на Свиридова и вдруг рассмеялся.

– Да, в самом деле – повезло, – наконец прервал он свой оскорбительный смех. – Повезло... как утопленнику.

– Какому утопленнику? – переспросил Свиридов, проклиная свой дурной язык, но не находя в себе сил остановиться – так его бесил этот самоуверенный, властный, наглый человек. – Уж не господина ли Маркова вы разумеете под «утопленником»? Хотя нет – его сложно назвать утопленником... скорее уж жертвой синдрома Икара.

В тот момент, когда Владимир произносил эту тираду, их уже вывели из комнаты и теперь вели коридором. На фразе: «Уж не господина ли Маркова вы разумеете под „утопленником“?» – Шепелев вдруг вздрогнул и произнес:

– Что-то ты больно разговорчивый... Уж не ты ли убил Маркова, а потом разыграл всю эту пантомиму со спасением своей якобы жены?

– Вам в кино надо работать, товарищ майор, – сочувственно произнес Свиридов. – Сценаристом. «Оскара» или «Пальмовую ветвь» бы получили. Или хотя бы «Нику». А то смотрите – загубите талант.

Идущий за ним Фокин, как он себя ни мерзко чувствовал, все же засмеялся. А Владимир получил такой удар прикладом прямо по черепу, что не устоял на ногах. Тяжело упав на колени и схватившись обеими руками за голову, он почувствовал, как пальцы увлажняются горячей вязкой жидкостью.

Проломили-таки башку...

– Надо сказать, что методы ведения душеспасительных бесед у вас в лучших традициях гестапо, – проговорил он сквозь зубы. – Как говорится в таких случаях: а вас, Штирлиц, я попрошу остаться.

– Хватит на сегодня, – перебил его Шепелев. – Так, этого в машину, а этих двоих – в бункер. В предпоследнюю дверь.

– Значит, в лабиринт? – уточнил подчиненный.

– В лабиринт.

– Вы нас убьете? – отрывисто спросила Алиса.

– А как бы вы хотели? Я думаю, если бы мы и оставили вам жизнь, через пару дней вы предпочли бы, чтобы мы вас убили. Просто вы еще не видели, что это такое.

– Что – это? – пробормотала Алиса.

Ей ответил Свиридов:

– Тебе же сказали: лабиринт.

Глава 8

Метод колобка

...Глухо лязгнула массивная железная дверь, прокатился мерзкий смешок, и Владимира с Алисой подтолкнули к лестнице, по которой они уже спускались несколько часов назад.

– Кажется, влипли, – пробормотал Свиридов, оглянувшись на непроницаемые лица и автоматы двух конвоиров, идущих за ними. – Н-да... кажется, сейчас нас будут убивать... а потом зашвырнут куда-нибудь в конец галереи, что за этими дверями в бункере, и усе. Мусора, если и приедут в дом Маркова – а они приедут, куда они денутся, – никогда не найдут нас. М-м-м... Интересно, это в самом деле стратегический объект?

– По-видимому, да. Причем не исключено, что здесь и сейчас хранятся запасы радиоактивных изотопов, по словам Шепелева, – проговорила Алиса.

Свиридов серьезно посмотрел на нее.

– По-моему, я очень многого о тебе не знаю.

– Вот это совершенно справедливо, – сказала она. – Возможно, что и не узнаешь.

– Хватит пи...ть, – внушительным басом проговорил один из конвоиров и подтолкнул Свиридова дулом автомата в спину так, что он едва удержался от того, чтобы не свалиться с крутой лестницы и не сломать себе шею. – Еще успеешь наговориться.

– А... Значит, нас не собираются пришить?

– Зачем? – хохотнул тот. – Мы поступим по методике вашего замечательного общего друга Китобоя. Оказывается, юморной человек был. Он сажал своего должника или там просто недоброжелателя в лабиринт, и через пару суток тот готов был не то что долг выплатить или больше на Маркова не наезжать, а всю жизнь бомжевать, лишь бы больше не иметь вокруг себя замкнутого пространства. Клаустрофобия называется.

– Ага, – угрюмо добавил второй. – Мы там пошарились влегкую и набрели на такое кладбище... скелетов десять, не меньше, по всей этой галерее. Ну, да че я вам рассказываю... сами увидите.

– Там же вроде как законсервированы радиоактивные отходы, – сказал первый. – Даже непонятно, зачем на них строить себе виллу.

– А черт его разберет.

Под аккомпанемент этой милой беседы Свиридов и Алиса спустились до самого центрального зала бункера и медленно направились вдоль ряда массивных железных дверей в глубь огромной искусственной пещеры. Трупа Маркова уже не было, но вода, вылившаяся из бассейна, все так же хлюпала под ногами, и все так же лежал на сером бетоне огромный фрагмент дна бассейна.

...Именно через этот фрагмент и навернулся конвоир, шедший со стороны Свиридова. Споткнулся и, стараясь удержать равновесие, схватился за руку Владимира.

...Владимир мгновенно перехватил шею опростоволосившегося парня в жестком захвате и буквально швырнул конвоира в его напарника.

В шее амбала что-то хрустнуло, и он с полного разгона врезался в своего напарника, который значительно уступал ему в размерах.

Туша первого подмяла второго, и в считанные доли секунды, пока это барахтающееся переплетение конечностей извивалось и конвульсивно разбрызгивало во все стороны холодную воду, мгновенно отреагировавшая на нежданный зигзаг фортуны Алиса подскочила и ударила нижнего конвоира правой ногой прямо в голову.

А Владимир синхронно схватил за волосы его более массивного товарища и с силой ткнул лбом в бетон.

Все было кончено в какие-то доли секунды.

Свиридов уселся прямо на пол, игнорируя то обстоятельство, что его брюки тотчас промокли, и истерически рассмеялся. В пробитой голове разлилась оглушительная пронизывающая боль, словно раскачивались и надсадно вопили большие и малые колокола да еле ворочались в разные стороны ленивые веера фейерверков.

– Вот теперь верю, что ты в самом деле была на обучении в спецшколе... леди киллер! – наконец произнес он, резко меняя тон на совершенно серьезный, почти угрюмый. – Ну что... пошли?

– Тебе не страшно, что я... пришла сюда убить твоего, по-видимому, друга? – остановила она его.

– Ты вообще специализируешься на отстреле моих друзей. Сначала собиралась прикончить Китобоя. Не успела. Теперь думаешь замочить Афанасия...

– Но он...

– Ладно! Разберемся позже! А сейчас пойдем-ка наружу... у нас там еще много дел!

– Но... что нам делать?

Свиридов сверкнул мгновенной кривой усмешкой и, приблизив свое лицо к Алисе так, что почувствовал на своих губах ее легкое дыхание, проговорил:

– Есть такой замечательный метод... именуемый методом Колобка. Для него необходимо иметь быстрые ноги... Реализуется этот метод по известной с детства схеме: я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, мусор поганый, и подавно уйду. Впрочем... еще посмотрим, кому от кого придется бегать. Хотя нет ничего неблагодарнее и глупее, чем строить из себя Рэмбо во Вьетнаме.

Подцепив носком туфли автомат, он, легко подкинув его, поймал и каким-то приглушенным голосом – словно боялся, что его кто-то услышит в этом огромном пустынном бункере, так похожем на склеп какого-то великана, – добавил: