Если Шепелев и компания эти органы вообще вызывали.

К слову – зачем тогда они отобрали все наличные мобильные телефоны?

Впрочем, была одна зацепка. А именно – откуда убийца или убийцы взяли взрывчатку? Свиридов знал, что за третьей от конца дверью бункера хранится гексоген и динамитные шашки. Надо полагать, об этом знали только самые приближенные к Маркову люди.

Но не исключено, что убийца кто-то из них...

Свиридов прислушался к шагам расхаживающего за закрытой дверью охранника, а потом встал с ковра, на котором он вот уже более получаса сидел в позе лотоса, время от времени раскачиваясь взад и вперед и упираясь спиной в колени хорошенькой девушки с заплаканным личиком, сидевшей на диване. Последняя, по всей видимости, переживала по поводу ухода отца Велимира больше Свиридова, потому как периодически трогала Владимира за плечо и спрашивала тонким беспомощным голоском:

– Его ведь там не убьют, правда, Володя?

– Да нет, не убьют, – рассеянно отвечал всякий раз Свиридов, а потом снова переходил к размышлениям, а девушка – кстати, одна из тех трех, что катались с Владимиром и Афанасием на понтоне, а потом сплотились в еще более тесную компанию, напившись и попросту занявшись групповым сексом, – продолжала всхлипывать.

...Так вот, Свиридов поднялся с ковра и, взяв ее за руку, произнес:

– В общем, так... пойду-ка я выясню, что там с Афоней и Алькой.

– Да ты что, Вова?.. Там же охранник!

– Это не проблема, – сказал Свиридов. – Только ты должна мне помочь.

– Да... хорошо... а как?

– Подойди к двери и позови этого самого охранника.

– И что сказать?..

– Ну, скажи, что ты хочешь в туалет. Хотя постой... туалет-то тут есть, и ванная тоже. Скажи, что мне плохо с сердцем и что я сейчас отброшу лапти, если он не сходит за лекарством. Авось и такая тупая отмазка прокатит. А если нет, то... посмотрим.

– Ладно.

Все вышло до смешного просто. Охранник даже не стал спрашивать, зачем его зовут, а приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Свиридов мог молниеносно схватить его за горло, потянуть на себя и ударить о дверной косяк с такой звериной силой, что дюжий детина бессмысленно округлил маленькие глаза и на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве.

Это был его приговор.

Свиридов распахнул дверь и, втащив незадачливого цербера в комнату, повалил на ковер. Сняв с груди охранника автомат, отбросил его в сторону и, сжав горло стальными пальцами, негромко, но вполне внятно и с прямой угрозой коротко спросил:

– Где он?

– К-кто? – прохрипел тот, корчась под стальной хваткой бывшего офицера спецназа ГРУ.

– Где Фокин, спрашиваю?! Куда его отвел этот... как его... Валентин?

– В эту... на втором этаже... рядом с этой... с бильярдной.

– Понятно. Шепелев там?

– Ага, – ответил тот и вдруг попытался приподняться и сбросить с себя Владимира.

Но не тут-то было.

На глазах обомлевших собратьев по несчастью Свиридов досадливо крякнул и дважды так приложил самонадеянного типа ошеломляющими прямыми ударами в голову, что охраннику ничего не оставалось, кроме как рухнуть на ковер и позорно вырубиться без права восстановления в сознании на протяжении ближайшего часа.

– Теперь можно и погулять, – пробормотал Свиридов и, взяв из обмякшей ладони здоровяка ключи, проскользнул в дверной проем. На самом пороге остановился и под глухой ропот присутствующих, которые подумали, что их сейчас выпустят, приложил к губам указательный палец.

– Тихо. Прошу не шуметь, граждане. Идет заседание...

Казалось, огромный дом вымер, ни звука, ни шороха. Застывшие фигуры охранников у дверей тех из комнат, где находились получившие статус пленников гости ныне покойного Валерия Маркова. Глухие вздохи раскачивающихся за окном деревьев. Троекратный бой часов где-то там, наверху.

Три часа ночи...

– «Никого не будет в до-оме... кроме сумерек. Один зи-и-имний день в сквозном проеме незадернутых гарди-ин», – в лучших традициях вокальной школы Афанасия Фокина прогнусавил себе под нос Свиридов. – Вот это и называется: вымерли, как мамонты... А это что? Стоп!

Он прижался к стене, а потом медленно проскользнул за тяжелую портьеру, которые были развешаны по всему дому, включая коридоры, везде, где были мало-мальские окна.

Послышались приближающиеся шаги и приглушенный говор нескольких людей. Вероятно, их было не меньше трех, а то и четверо-пятеро.

– Я не во всем понимаю тебя, Януарий Николаич, – проговорил сочный, чуть дребезжащий баритон, который мог принадлежать только одному человеку – Кириллу Глебовичу Маркелову. – Почему ты не хочешь свалить отсюда прямо сейчас? Подписывать мне договор уже не с кем, так что никакого личного интереса у меня нет. Поспать же можно и в машине.

– Что бы вы понимали в колбасных обрезках, – отозвался второй голос, суховатый, сдержанный, как-то особенно веско чеканящий каждую фразу. – Мы должны оставаться здесь до прибытия ментов. Я их вызову ближе к утру.

– Как же ты собираешься им объяснить, почему вызвал их только утром, хотя взрыв произошел поздно вечером... ночью? А?

Шепелев что-то ответил, но Свиридов не расслышал – собеседники удалились на достаточно приличное расстояние.

Удостоверившись, что в коридоре нет никого, кроме него и мирно дремлющего охранника на низеньком диванчике у самых дверей соседней с бильярдной комнаты – именно туда, по словам незаслуженно пострадавшего от Владимира парня, повели Фокина, – Свиридов вышел из-за портьеры и бесшумным кошачьим шагом двинулся по коридору.

Подойдя к уткнувшемуся носом в собственную грудь охраннику, присел рядом с ним на диванчик и задушевно спросил:

– Але, гараж... земляк, а не в этой ли комнате дают в кредит средним и мелким оптом хороших п..дюлей?

– А... что? – дернулся было тот, но Владимир одной рукой перехватил его подбородок, а второй ударил в точку чуть пониже уха.

Тот, не пикнув, откинулся назад и, ткнувшись затылком в спинку дивана, сполз вниз.

В этот момент из-за поворота вышел еще один человек. В нем Свиридов узнал одного из двух, по всей видимости, офицеров ФСБ, сопровождавших Шепелева и Маркелова.

Свиридов, пригнувшись, спрятался за тушу охранника. К счастью для него, вырубленный им парень худобой не страдал...

– Эй, как тебя там, – окликнул охранника гэбэшник. – Никак, ты вздумал дрыхнуть? Даже поссать нельзя сходить... тут же в отвал шмякается... работничек.

Тот, разумеется, не ответил.

Тогда господин из ФСБ подошел ближе и вознамерился было потрясти «задремавшего» охранника за плечо, но тут же перед его глазами возник молодой человек, которого он видел сегодня сначала за праздничным столом, а потом в бассейне в обществе едва прикрытых девиц... Подручный Януария полез в кобуру за табельным пистолетом...

Но не успел: молодой человек, еще недавно казавшийся ему ленивым и изнеженным, оказался несравненно быстрее его.

Неуловимый удар уложил офицера прямо на неподвижное тело охранника из «секьюрити» покойного Валерия Леонидовича Маркова.

– Второй уровень прошли, – резюмировал Владимир, оценивая взглядом результат своей короткой, но такой плодотворной деятельности. – Тупость какая...

После этого он осмотрел замок и, убедившись в том, что он заперт, пробормотал под нос:

– Жалко, не с кем поспорить, что я открою это чудо механики булавкой или скрепкой за пять секунд. М-м-м... за шесть. – И потянул на себя в самом деле открытую дверь.– М-да... теряю форму.

...Он сразу же различил два неподвижных темных силуэта и в одном тут же узнал – по громадным размерам – отца Велимира. Чуть поодаль виднелся другой силуэт – женский.

Алька!

Свиридов бросился к Афанасию и, прощупав пульс, убедился, что тот жив и даже сохранил прекрасный сон. Потом он поднял с пола Алису и положил ее на диван.

Отняв руку от ее головы, он увидел, что пальцы перепачканы в чем-то темном. Кровь...

...Пульс прощупывался слабо, и Свиридов понял, что должен зажечь свет. Иначе ему не удастся хорошенько осмотреть ее и понять характер поражения.