Далеко позади от Олафа так же притаились в траве его недавние спутники. Аль спал, спала и Долла, постанывая от боли в ногах. Травяная жвачка помогала не слишком сильно, уж очень много на пути попадалось колючек. Днем девушка могла бы избежать большинства из них, но ночью приходилось ступать не глядя.

Люсьен, поглядывая по сторонам, лежал на животе и старался что-нибудь придумать. Кое-что он уже решил, но куртку было жалко. Хорошая куртка из толстой, но мягкой, хорошо выделанной кожи. Можно было бы изрезать куртку Аля, но это казалось стражнику несправедливым – ведь это ему жалко Доллу, а не толстяку.

Так ничего больше и не изобретя, Люсьен наконец решился. Он взял нож и принялся кроить кожу, чтобы соорудить с помощью шила и паутины хоть какое-то подобие обуви для девочки. Ведь идти им еще далеко – сначала к горам, потом, если удастся вернуться, в Хаж. Отправляться прямо домой нельзя, Тулпан приказала приглядывать за Олафом. Кто знал, что у него окажется шар Фольша, помутняющий сознание?

На середине работы внимание стражника привлекли покачивающиеся стебли кустарника неподалеку. Там явно копошился кто-то достаточно крупный, чтобы представлять опасность. Люсьен подтянул к себе лук, прицелился, намереваясь пустить стрелу наудачу. Можно было бы взять более удобный арбалет, но для этого нужно будить усталого Аля. Хажец уже натянул тетиву, когда вдруг сообразил, что идти к кусту придется все равно. Ведь оперение, торчащее из бока мертвого насекомого, может привлечь внимание патруля.

Осторожно, оглядевшись, Люсьен выбрался из своего шалашика и побежал к непрошеному гостю. Именно в этот миг из-за куста, тревожно вглядываясь в небо, вышел человек. Он тоже держал в руках лук с наложенной стрелой, и почти сразу увидел стражника. Люди замерли, не решаясь опустить оружие.

– Ты кто? – наконец спросил незнакомец. Это был чернобородый мужчина, одетый как степняк.

– Я Люсьен, – не стал вдаваться пока в подробности стражник. – А ты кто?

– Я Паоло. Опусти лук.

– Ты тоже опусти.

– Нет, ты первый. Джани, покажись ему.

Из травы поднялся еще один воин, тоже с луком. Этот был молодой, высокий и тощий. Он целился в стражника, злобно искривив губы.

– И я здесь не один, – как мог спокойно заметил Люсьен. – Только мои люди не покажутся, истыкают вас стрелами из укрытия.

– Да мы не собираемся пока стрелять, – примирительно заметил Паоло. – Просто опусти лук, тем более, что твои друзья в нас целятся.

– Ладно, – стражник опустил оружие. – Кто вы такие?

– А ты кто такой? – отрывисто спросил Джани. – Это мы должны спрашивать! Отвечай!

– Ладно, я начну, – Люсьен приметил для себе колючи заросли варельни, в которые решил в случае чего прыгнуть. – Мы хажцы. Здесь на разведке. А вы – тоже ведь не люди стрекоз, верно?

– Хаж далеко отсюда, – присвистнул Паоло. – Здесь земли Пиона, а не Хажа.

– Руины Пиона давно уже не дымятся. Нет ни Пиона, ни Чивья, отсюда до Хажа ничего нет.

– А в Хаже, значит, осталось что-то? Где же он находится, что туда стрекозы не долетели? – Джани осторожно начал сдвигаться, пытаясь отыскать глазами спрятавшихся товарищей Люсьена.

– Хаж – это Горный Удел Ужжутака, – за Люсьена ответил Паоло. – Он находится на севере, в горах. Мой дядя, Флор, любил рисовать карты, где отмечал все известные ему города… Значит, Хаж устоял? Как вам это удалось?

– Ты очень много спрашиваешь, Паоло. Я ответил, кто мы такие, теперь ваша очередь рассказывать. Торопись, а то прилетит патруль и никому не поздоровится.

Паоло, помешкав, тоже опустил лук.

– Мы с товарищами из Тчаррака. Слышал о таком городе?

– Он далеко, – теперь стражник присвистнул. – Где-то на востоке, верно?

– Верно. Когда спалили наш город, мы уцелели. Не убежали, нет, просто опустилась ночь, и… Утром мы уже не нашли живых восьмилапых. Пошли к северу, хотели поступить на службу к Повелителю Марты, но и этот городу уже сгорел. Так мы и бродили по степи, пока не оказались в Гволло, это уже совсем недалеко отсюда. Ну, а когда и Гволло сгорел, поняли, что идти больше некуда.

– Как же вы опять уцелели? – не удержался от вопроса Люсьен.

– Не твое дело, – хмуро бросил Джани, оказавшийся уже за его спиной.

– Мы уцелели только втроем, – развел руками Паоло. – А из Тчаррака ушла почти сотня бойцов. В Гволло нас спрятали в роще, неподалеку от стен, оттуда мы стреляли из луков, отбили три атаки по земле… Но Гволло тоже погиб. Все города погибли. Как же устоял Хаж? Что-то я тебе не верю.

– Он один, – сообщил Джани, так никого и не обнаружив.

Именно в это время Долле вздумалось опять застонать во сне. Оба тчарракца присели от неожиданности, Джани едва не выпустил стрелу.

– Нет, я не один, – Люсьен поднял вверх руки. – Не стреляйте, мы же друзья, воюем с летучками. Хаж устоял, потому что зимой с гор дуют холодные ветры, летучки не могли часто кружить над нами, а на земле мы сумели отстоять мост через Кривую пропасть. Весной было большое сражение, стрекозы пригнали тысячи речников.

– Предатели! – оскалился Джани.

– Но народ Чивья, ушедший за горы, прислал нам небольшую помощь… Мы устояли и с тех пор ждем новой атаки.

– Но почему город-то не сгорел? – все никак не мог понять Паоло.

– У нас нет города, – признался Люсьен. – В поселках у перевалов смертоносцы жить не могут, там только люди. А Дворец – крепость, вырубленная в скале. Там почти нет дерева и паутины, летучки не смогли его зажечь.

– Повезло вам! – из травы поднялся еще один человек.

Невысокий, но очень широкоплечий, он бойко подошел к Люсьену. В глаза стражнику бросилась огромная лысина, сверкающая на солнце – волосы у незнакомца росли только на затылке, если не считать ухоженных усов и короткой бородки.

– Я очень рад, что Хаж устоял. Только скажи мне: как поживает Чалвен? Все еще носится по горам с луком, стреляет жуков?

– Ча… – Люсьен даже отшатнулся. – Чалвен совсем старый, почти ничего не видит, кто же ему лук даст? Да и никогда он не любил охотиться. Живет во Дворце, хозяйство ведет, ворчит на всех… И с чего ты взял, что в горах есть жуки? Там только шанты и скорпионы скалистые, а выше – только кролики живут.

– Он не врет, – торжественно сообщил незнакомец своим товарищам. – Рад с тобой познакомиться, Люсьен. Меня зовут Келвин.

– Откуда ты знаешь Чалвена?

– Когда караван шел из Ужжутака в Хаж, новое завоевание вашего Повелителя, мой отец познакомился с Чалвеном. Потом они немного переписывались, пока отец был жив. Да, почему все так удивляются? – Келвин покачал головой. – Самое обычное дело для двух грамотных люде – переписываться. Иногда приходят купцы, разве им трудно взять с собой письмо? Я никогда не понимал, почему такое случается редко.

– Потому что незачем, – заметил Джани.

– И потому, что не с кем, – поддержал его Паоло. – Ладно, Люсьен, вот мы все трое перед тобой. А где же твои люди?

– Спят вот там, – показал стражник. – Идемте, только не будите их, они шли всю ночь.

– Идти ночами, – покачал головой Паоло. – Это – самое верное. Но Келвин не желает. Из-за него мы весь день перебегаем от куста к кусту, выглядывая стрекоз.

– Ночью идти еще опаснее, чем днем, – Келвин, видимо, уже устал это доказывать. – Днем один настоящий враг: стрекозы. А ночью их сотни. К тому же, мы все равно идем на гибель – тогда зачем же себя мучать перед смертью?

– Идете не гибель? – остановился Люсьен. – Куда же вы идете?

– Ищем город стрекоз, – пояснил Джани. – Хотим ворваться туда и сжечь его, как они наши города. Пусть их потомство тоже корчится в огне!

– Ничего не выйдет. Город стрекоз – норы на берегу, и гореть там нечему. Устраивайтесь рядом, у нас сесть мясо. Перед рассветом мы жгли костер.

– Мы тоже, – однако от еды Келвин не отказался, удобно расположившись рядом с ямой-колодцем. – Какой-то скорпион на нас набрел. Оказался такой голодный, что напал на трех воинов! Но и шустрый, мы здорово вспотели, пока прикончили его. Ох, да кто это с тобой?!