Виновата в этом была Россия, поскольку именно на Восточном фронте сражалось более половины всех немецких армий, и они ничего не могли поделать с русской военной мощью. Только сепаратный мир с Россией давал надежду на победу над Францией и Англией.
И без Вильгельма Гогенцоллерна Эрнст-Людвиг Гессенский знал эту истину. Тем более что уже однажды, в прошлом году, он через шведскую королеву Викторию, бывшую германскую принцессу Баденскую, с которой когда-то в молодости дружили и он, и его сёстры Алиса и Елизавета, посылал Аликс с её фрейлиной Марией Васильчиковой, застрявшей во время войны в Австрии в своём имении под Веной, письмо с предложением направить доверенного человека Николая в Стокгольм, где будет ждать посланец Эрни, с тем чтобы предварительно переговорить о возможном сепаратном мире между Германией и Россией…
Тогда он тоже предпринял эту акцию по просьбе Кайзера, и хотя положение на Восточном фронте для России было много хуже, чем теперь – Верховным Главнокомандующим был бездарный великий князь Николай Николаевич, – Аликс и Ники совершенно невежливо и даже презрительно ему не ответили. Более того, в наказание за то, что она выполняла германское задание, у Васильчиковой отобрали фрейлинский бриллиантовый шифр, обвинили в шпионстве и сослали в какое-то глухое имение.
О той попытке стало известно российским союзникам и «общественности», и хотя Николай категорически отказался вести какие-либо переговоры и они с Александрой даже слышать не хотели о сепаратном мире, но оппозиционные круги, вопреки всякой логике, стали распускать слухи о том, что царь готовится к заключению такового мира с Вильгельмом. Эрни не занимался политикой, письмо для него тогда подготовил полковник Николаи, начальник Отдела IIIВ Большого Генерального штаба. Он только подмахнул его по просьбе Кайзера и был полностью занят командованием своей армией. Его имя нигде не всплыло, и он уже почти забыл об этой попытке Вильгельма вывести Россию из войны. Тем более, как он знал, таких попыток была не одна.
Теперь Вильгельм неожиданно отозвал его из армии в Главную квартиру командования в Плессе и вместо совещания о стратегических задачах на Западном фронте, которого ожидал великий герцог генерал, затеял совершенно конфиденциальный разговор о необходимости срочной поездки в Царское Село для оказания прямого воздействия на царя в пользу сепаратного мира.
Будучи высокопоставленным генералом германской армии, Эрнст-Людвиг прекрасно представлял себе, что теперь уже в Германии, как год тому назад в России, внутриполитические, военные, экономические и внешнеполитические трудности приобрели размеры угрожающего кризиса. Армии катастрофически не хватало человеческого материала, военной промышленности – сырья, в крупных городах на почве нехватки продовольствия и роста цен, вздуваемых спекулянтами, вспыхивали волнения и акции протеста…
Когда Эрнсту-Людвигу под нажимом Кайзера пришлось согласиться поехать в Царское Село, оказалось, что Филипп Эйленбург всё продумал и предложил хорошо разработанный план, по которому кое-что уже было сделано.
Министр двора Кайзера списался через короля Дании Христиана ещё раз со своим коллегой в Петрограде графом Фредериксом и просил его помочь тайно принять в Царском Селе высокопоставленного представителя Кайзера для важных переговоров. Фредерикс ответил согласием, и теперь надлежало только дать ему через датский королевский двор шифрованную телеграмму о том, когда точно на финляндско-шведскую границу, в Торнео, откуда железная дорога идёт на Петроград, прибудет тайный посланец…
Эрнст-Людвиг, сидя на мягких красных бархатных подушках купе первого класса норвежского поезда, вновь и вновь возвращался мысленно к плану всей поездки, чтобы найти в нём возможную ошибку. Но всё пока казалось ему идеальным.
В сопровождающие, под видом камердинера, Эйленбург приставил к нему крепкого датчанина, старого и надёжного агента германской разведки. Он сидел сейчас в соседнем купе и бдительно наблюдал, чтобы никто не покусился на свободные места в отделении его хозяина, поскольку оба купе были закуплены целиком.
Все билеты и услуги были заранее заказаны у норвежского Бюро путешествий Беннета, недавно открывшего своё представительство в русской столице на Невском проспекте, 12, и где, само собой разумеется, тоже был внедрён человек германской разведки. Это бюро путешествий организовывало поездки русских и иностранцев из Петрограда через Финляндию, нейтральные Швецию и Норвегию в Англию. Оно было чрезвычайно удобным для немцев наблюдательным пунктом в Петрограде. Разумеется, кто такой на самом деле «датский барон фон Скоовгард», не знал никто, кроме Вильгельма и шефа его разведки.
Хотя более коротким и простым был бы путь из Берлина через Копенгаген, Стокгольм и Торнео, но Эйленбург совершенно справедливо рассудил, что шведская и датская столицы с начала войны кишмя кишели разведчиками всех воюющих стран. Появляться там Эрнсту-Людвигу, даже с несколько изменённой причёской и усами, было небезопасно. Поэтому он и избрал столь кружной путь – от северного датского порта Скаген до Христиании, затем поездом до Трондхейма, а оттуда, с потоком русских, англичан, американцев и других, высадившихся с пароходов в порту Трондхейма, через Швецию до Торнео.
Советник российской миссии в Христиании барон Пилар фон Пильхау, старый личный агент графа Эйленбурга, присматривал по просьбе своего немецкого шефа за норвежской частью маршрута. В Бюро путешествий Беннета русский дипломат выписал для датского барона, якобы лично известного вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, проездные документы и ваучеры на отели в оба конца от Копенгагена до финляндской станции Халила неподалёку от Петрограда, вместе с приёмным билетом в одноимённый санаторий ведомства императрицы Марии, где лечат лёгочные болезни…
Пока ничто не вызывало беспокойства Эрнста-Людвига. При свете дня он любовался норвежскими и шведскими пейзажами, аккуратными домиками фермеров, окрашенными почти всё суриком с белыми дверьми, наличниками окон и досками по углам. Из вагон-ресторана ему приносили отличную скандинавскую еду и пиво, в котором немецкий великий герцог разбирался не хуже, чем во французских винах.
По Швеции, до местечка Хапаранда, где кончался европейский железнодорожный путь и следовало переправиться через замёрзшую реку Торниойоки в городок Торнио, на вокзал российской Финляндской железной дороги, Эрнста-Людвига также сопровождали надёжные люди Эйленбурга. Но кто будет ждать в Торнио? Достаточно ли влиятельный человек, чтобы путешествие и дальше шло благополучно?
Все страхи Эрнста-Людвига оказались напрасными. Когда его вместе с «камердинером», закутанных в меховые полсти, перевезли на санях от вокзала Хапаранды через толстый лёд реки к ярко освещённому бараку у железнодорожной платформы Торнио, его ждал за несколько шагов до поста русской пограничной стражи не кто иной, как один из любимых флигель-адъютантов царя полковник Мордвинов. Рядом с ним стояли два казака в экзотических мохнатых шапках.
Мордвинов любезно приветствовал великого герцога, однако не называя его высочеством или высокопревосходительством, пропустил чуть вперёд, казаки подхватили багаж Эрнста-Людвига, и группа пошла вперёд, оставив за собой остальных приезжих. Офицерам пограничной стражи Мордвинов что-то буркнул, они отдали честь, и через минуту Эрнст-Людвиг со своей новой свитой очутился в жарко натопленном салон-вагоне начальника Финляндской железной дороги, по просьбе Фредерикса предоставленном флигель-адъютанту царя.
В приятном обществе русского царедворца незаметно пролетели почти сутки, которые вагон, цепляемый к разным поездам, катился до станции Александровская у Царского Села. Здесь большой закрытый «делоне-бельвиль» из царского гаража принял троих приезжих, включая «камердинера», а казаки с багажом ехали на другом моторе.
Эрнст-Людвиг не успел ощутить и вечернего морозца при ясной погоде, как очутился в хорошо знакомом вестибюле Александровского дворца, с его устоявшимся запахом русских придворных духов и чётко налаженной протокольной службой. Штатскую меховую шубу великого герцога принял на руки один лакей, шинель Мордвинова – другой.