— Вот и всё. — Маран довольно улыбался.

— А как же второй?

— Через пару минут здесь будут солдаты, сколько бы их ни было, им не уйти.

— А Витала?

— Скорее всего, отделается испугом. Думаю, она никогда больше не свяжется с генрами.

— Но разве ее не…

— Она нравится Арханскому губернатору.

— Что ж, тогда давайте заглянем чего-нибудь выпьем. Я знаю, принцессам не положено сидеть в сомнительных местах, но после этих приключений мне просто необходима кружечка вина или, на худой конец, эля, — шёпотом сказала Стелла и покраснела.

— Никогда еще не встречал принцессу, которая пила бы эль, — рассмеялся барон, покосившись на труп.

— И никогда не встретите, — улыбнулась девушка.

В «Королеве морей» их ждал Маркус. Судя по выражению его лица, ждал уже давно.

— Наконец-то вернулись! И сразу оба. Конечно, — он осуждающе посмотрел на подругу, — тебе гораздо интереснее с ним, чем со мной. И не надо оправдываться, я все понимаю. Ты его давно не видела и все такое, но могла хотя бы записку оставить, чтобы я не ломал голову, в какую ещё передрягу ты влипла.

— Конечно, когда ты исчезаешь на целый день, меня это совершенно не волнует, — парировала Стелла. — Лучше расскажи, нашёл ли ты корабль?

— Нет. Все почему-то категорически отказываются плыть в Скали.

— Неудивительно, — подал голос барон, — теперь редкий сиальдарский корабль отважиться плыть в Адилас: боятся дакирцев. Море Уэлике перестало быть безопасным.

— Дакирцы топят сиальдарские корабли? — ужаснулась принцесса.

— Нет. Хотя, был один случай… Если им попадается какой-нибудь корабль, они проверяют пассажиров, ищут сиальдарцев. Но дело даже не в них, а в пиратах. Они чувствуют себя безнаказанными и нападают даже возле адиласких берегов.

— Что же нам делать? — раздосадовано спросила девушка. Если ей не удастся попасть в Адилас, всё кончено.

— По-моему, следует нанести визит маркграфине Жулан. У нее есть несколько торговых судов, думаю, она не откажет Вам в просьбе.

— Женщина — и занимается судоходством? — изумился принц. — Я не знал, что в Сиальдаре это дозволяется.

— Её покойный супруг был совладельцем половины судов в Родезе. После его смерти маркграфиня выкупила несколько кораблей и перевела их в порт Архана.

— Но зачем ей было выкупать корабли мужа?

— По завещанию они переходили его брату.

— Все равно странно.

— Она дакирка, — пожал плечами Маран. — Этим все сказано.

В его понимании дакирцы были людьми со странностями, нарочито не вписывающимися в рамки порядочного общества.

Дом маркграфини Жулан находился не в фешенебельной части города, в ряду одинаковых особняков с картинки, а ближе к порту, на большой торговой площади; его задний двор выходил на улицу, перпендикулярную улице Мартессы — странное совпадение.

Маран попросил их обождать и, спешившись, взбежал по ступенькам к массивной двери. Позвонив в дверной колокольчик, он справился у слуги, дома ли хозяйка. Получив утвердительный ответ, довольный барон вернулся к своим спутникам.

— Вы уверены, что она нас примет? — с тревогой спросила Стелла, входя в прихожую.

— Не беспокойтесь, обязательно примет, — ободрил ее Остекзан.

— Но, может, все же, стоило спросить…

Барон покачал головой:

— Она нас примет.

Он, очевидно, хорошо знал расположение комнат и привычки хозяйки, потому что, отказавшись от услуг дворецкого, уверенно проходил комнату за комнатой, пока не остановился перед приоткрытой дверью.

— Маркграфиня? — Маран постучал.

— Заходите, я жду Вас, — радостно ответил голос по ту сторону двери. Стелла узнала его, даже несмотря на теплые нотки, которых в нем не было, когда она услышала его впервые.

Барон толкнул дверь и посторонился, пропуская вперед своих спутников.

Возле окна, в удобном кресле у письменного стола сидела тёмноволосая женщина. Несмотря на вдовство, она была еще молода. Невысокая, хорошо сложенная, с тонкими чертами лица и вздернутой верхней губой.

— Рада снова Вас видеть, барон. — Она улыбнулась и протянула руку для поцелуя.

— Взаимно, любезная маркграфиня. — Маран склонился над ее рукой.

— Вижу, Вы не один. — Ливия одарила посетителей бархатным взглядом и убрала недописанное письмо в шкатулку. Заперев ее на ключ, она обернулась к барону; на губах по-прежнему играла улыбка.

— Это мои друзья. У нас есть к Вам маленькая просьба.

— Просьба? — Маркграфиня удивленно подняла брови. — Какая же?

— Моим друзьям жизненно необходимо попасть в Скали, и мы набрались храбрости обратиться к Вам.

— У меня есть один капитан, который за шестьдесят талланов перевезет Ваших друзей в нужное место. Я напишу ему.

— Благодарю Вас, графиня. — Барон еще раз поцеловал ее руку.

— Право, не стоит, я ничего не сделала, — улыбнулась Ливия. — Не хотите ли отобедать со мной?

— Благодарю, но мы уже отобедали.

— Нет, нет, я не могу вас просто так отпустить, — засуетилась маркграфиня. — Хотя бы десерт! Попробуйте моего вина: оно дакирское.

Ливия позвонила в колокольчик и приказала возникшему на пороге степенному лакею:

— Вина и фруктов нашим гостям. Только смотри, самого лучшего! И пусть принесут пирожных, тех, со взбитыми сливками.

— Прошу за мной. — Ливия встала и гостеприимным жестом пригласила пройти в столовую.

Через пару минут принесли вино и фрукты, затем пирожные в широкой хрустальной вазе. Извинившись, хозяйка ненадолго оставила их, чем не преминула воспользоваться принцесса. Подсев к барону, она возбужденно шепнула ему:

— Я видела ее у дома Виталы. Они просили у неё денег.

— Всё может быть, но, смею Вас заверить, маркграфиня не предательница.

— Почему Вы так уверены?

— Я знаю.

— Но она говорила с генрами!

— Это ничего не значит. Я хорошо знаком с маркграфиней и могу за нее поручиться.

— Знаете, что я слышала на улице Мартессы?

— Что же? — Теперь он слушал внимательнее.

— То, что она влюблена в какого-то сиальдарца. Уж не в Вас ли? — подмигнула девушка.

— Боюсь, Вы ошибаетесь, — барон помедлил с ответом. — То, что она принимает меня, вовсе не означает, что она питает ко мне какие-то чувства.

— Я бы не удивилась, если бы она в Вас влюбилась. Представляете, какая романтичная история! — подзадоривала его принцесса. — Она — дакирка, он — сиальдарец. Она влюблена в него и ради него предает родину.

— В фантазии Вам не откажешь! — рассмеялся Маран. — Будь она правдой, история действительно была бы крайне романтична.

— Тогда почему Вы так смутились? Или это Вы влюблены в марграфиню?.

Барон покачал головой:

— В милейшую маркграфиню действительно влюблен сиальдарец, но не я, а мой добрый знакомый, которого Вы тоже знаете.

— Правда? — прищурилась Стелла.

— Клянусь камнем из розинского храма!

Маркус, во время их короткого разговора отдавший дань дакирскому вину, встал, подошел к подруге и отвел ее в сторону.

— Стелла, зачем ты взяла меня с собой? — укоризненно спросил он. — Я чувствую себя третьим лишним среди всех твоих новых и старых знакомых. Я тебе нужен в качестве охранника?

— Маркус!

— Тогда зачем? Ты и без меня отлично справляешься. Вот зачем мы здесь? Вы все так боитесь дакирцев — а просите помощи у дакирки.

— Во-первых, ты сам напросился со мной в дорогу, а, во-вторых, не пытайся ничего понять.

— И что же мне делать?

— То, что подсказывает интуиция.

Вернулась Ливия и прервала их прения. Она переоделась и по-другому зачесала волосы.

— Всё улажено, — она опустилась на любезно отодвинутый бароном стул. — Завтра утром в Скали отплывает «Арика».

— «Счастье» — хорошее название для корабля, — заметила Стелла. — И стоит это счастье шестьдесят талланов с носа.

— Вы знаете дакирский? — удивилась хозяйка.

— Да, немного. Спасибо, маркграфиня.

— Всегда рада помочь. — Дакирка пленительно улыбнулась.

Вошёл важный слуга с подносом, поставил на стол восточные сладости и разлил вино по опустевшим бокалам.