Корабль резко накренило вправо. Не удержавшись, друзья упали на пол.
— Ничего себе, качнуло! — потирая ушибленное колено, пробормотала Стелла. — Как там наши лошадки?
— Так же, как и мы.
— Я бы их привязала крепче: корабль так мотает.
— Стелла, сиди, где сидишь. Нечего и думать, чтобы шляться по кораблю в такую погоду!
Но принцесса не послушалась, хлопнула дверью и застучала каблуками по просмоленным доскам.
— Сумасшедшая! — крикнул ей вслед Маркус.
Она плохо прикрыла за собой дверь, ему пришлось встать, осторожно, держась руками за стену, дойти до неё и закрыть.
Сквозь какофонию непогоды доносились крики матросов. Да, несладко им там приходиться под дождем и шквалистым ветром!
Вернулась Стелла, заверила, что с лошадьми все в порядке; она насквозь промокла.
— Ты, что, на палубу поднималась? — шикнул на неё принц.
— Я только одним глазком. Маркус, там такое твориться!
Корабль снова резко накренило, и девушка больно ударилась головой о стену.
— Меня чуть не смыло, — принцесса благоразумно села на пол.
Буря крепчала; спустив паруса, капитан доверился воле морской стихии.
«Арика» взлетала на очередной гребень волны и стремительно падала в бездну, в клокочущую белую пену.
Осмелившись выйти в коридор, куда то и дело залетали водяные брызги, Стелла слышала, как капитан молился. Неужели все так безнадежно? Крепко вцепившись пальцами в дверной проём, девушка с тревогой вслушивалась в свист ветра, скрип такелажа и пугающий треск досок. Что это? Борта? Мачта? Так и есть, матча. Предательски гнется и скрипит. Стоит ветру проявить чуть больше настойчивости… Словом, все будет кончено.
С трудом удерживая равновесие, Стелла опустилась на колени и, прислонившись к более-менее прочной поверхности (сейчас все здесь было более-менее прочным), зашептала, захлёбываясь каплями дождя:
— Помогите мне, Всемогущие! Не убивайте меня, повелительница воды Лардек и властительница ветров Беарис, я невинна перед вами! Помогите мне, всесильные боги, я… Я слишком молода, чтобы умереть!
Перед глазами возникла клокочущая, бурлящая пелена, сверху — цвета голубиного крыла, а там, у нее под ногами, — темнее, чем агат. Огромная воронка засасывает её, тонны воды, смыкаются у нее над головой. Вода медленно заполняет лёгкие, по капельке вытесняет пузырьки воздуха…
— Хозяин жизни и смерти, — с удвоенным пылом зашептала девушка, — спаси меня! Не по твоей ли воле я оказалась здесь, в этом бушующем море? Помоги мне, спаси меня! У сестры нет никого, кроме меня, если меня не станет, весь её мир рухнет, она умрет, а с ней — и Лиэна. В мир придет темнота, вечная темнота… Вы же не хотите этого?! Вы же говорили, что я нужна Вам — так помогите мне! Вам же всё подвластно, остановите бурю! Я знаю, смерть — врата в другой, вечный мир, но я не хочу отворять их теперь. Вы же говорили, что я Ваша любимица, помогите мне, помогите ради всего святого! Не убивайте, не убивайте меня… — Её голос всё чаще сбивался на рыдания. — Старла… Она так слаба, она умрёт от горя. Пожалейте её, пожалейте её ради Лиэны…
Маркус присел рядом с подругой и с печальным унынием смотрел на видимый отсюда клочок взорвавшегося неба. Ему некому было молиться: Никара ничем не могла ему помочь.
Кораблекрушение, безусловно, вещь серьезная, и большинству неподготовленных может стоить жизни. Но, как известно, если вокруг вода, то не всё в ней тонет. Причём, не только то, о чем вы подумали. Например, дерево. А так же те, в ком это дерево присутствует. Чаще всего, в природе встречается дуб. Он ютится в людях в двух вариантах: в виде глупости и упрямства. Стелла обладала лучшим из этих недостатков, поэтому не смогла бы утонуть даже в девятибалльный шторм.
В небе появился голубь, крошечное белое пятно посреди сгущающейся темноты. Разрезая тучи хрупкими крылышками, борясь с ветром, он спускался всё ниже и, наконец, присел в двух шагах от Стеллы. Приглядевшись, девушка заметила у него в клюве зеленую ветку.
— Это символ, Маркус, это знак! — закричала принцесса и прижала ветку к сердцу. — Слава богам, мы ещё кому-то нужны!
Море утихло, ворчащие тучи расползлись, приоткрыв край янтарного солнца.
Удивленные матросы перешёптывались, возвращаясь на свои места. Снова подняли парус, и изрядно потрепанная бурей «Арика» продолжила плаванье.
Стелла вернулась в каюту и упала на кровать.
— Не буди меня, Маркус, — попросила она и провалилась в сонное небытие.
Корабль медленно приходил в себя; робкие головы пассажиров замелькали в дверях кают.
Делать было все равно нечего, принцесса, судя по всему, собиралась проспать до утра, поэтому принц решил прогуляться в кают-компанию, переброситься парой слов с кем-нибудь из пассажиров и, чего греха таить, выпить капельку рома — совсем не лишнее после недавнего светопреставления.
В прокуренной кают-компании царил хаос — последствия недавней бури. Подняв с пола стул, Маркус придвинул его к столу (уж его-то, наверное, ничего с места не сдвинет) и покосился на буфет — осталась ли целая посуда? Решив не рисковать, он прогулялся на камбуз и взял деревянную кружку. С ромом было все в порядке (он хранился в бочонках, а не бутылках), и принцу без труда удалось наполнить кружку тёмной янтарной жидкостью.
Ром оказался крепким, с непривычки даже стало не по себе, но после следующего глотка он не ощущал ни крепости, ни терпкости.
Хлопнула дверь — в кают-компании возникла супружеская чета. Он — высокий и худой, одетый в простой коричневый сюртук, она — полноватая, ничем не примечательная. Единственное яркое пятно на общем сером фоне — красный шейный платок у женщины.
Мужчина усадил супругу и покосился на ром. Выпить не решился, вместо этого достал трубку и закурил. Хлопнуло оконце, в кают-компанию заструился свежий морской воздух.
— Да, изрядно нас потрепало! — крякнул мужчина и представился: — Йохан.
Называя в ответ своё имя, Маркус подумал: забавно, они познакомились только сейчас, хотя живут в соседних каютах. Эти двое, наверняка, слышали истеричные крики Стеллы. Или не слышали — ветер свистел так, что он сам себя не слышал. Конечно, не слышали, сами, наверное, молились.
— Я уж, грешный, думал, что мы все утонем.
— Йохан! — подала голос женщина. — Я, вот, верила, что ничего с нами не случится. С хорошими людьми не может случиться ничего дурного.
— А где Ваша спутница? — Йохан пропустил мимо ушей нравоучительный комментарий супруги.
— Отдыхает. Буря ее измотала.
— Вы, как я посмотрю, не сиальдарцы…
— Нет, мы с востока. — Лучше сказать, что с востока — мало ли там стран?
— В Скали плывете?
— В Скали. У нас там дядюшка.
— А что ж он у вас в Адиласе, а вы сами… — Собеседник попался любопытным, да его можно было понять — из развлечений на корабле только карты, выпивка и разговоры.
— Так уж получилось, — Принц сделал вид, что не хочет вдаваться в подробности семейных отношений.
— А мы, вот, до Сустенты, раньше вас сойдем на твердую землю. Честно говоря, скорей бы! Сил моих больше нет, все время из стороны в сторону мотает, только табаком и спасаюсь.
— Как Вы думаете, ужин накроют, как обычно? — снова вклинилась в разговор супруга Йохана. Она сидела, сложив руки на коленях, вперив взгляд в пространство.
Маркус пожал плечами: после такой качки ему бы кусок в горло не полез.
Хлопнула дверь, и к их скромному обществу присоединились еще двое. В кают-компании стало оживленнее; под тоскливые протяжные крики чаек завязалась карточная игра.
На следующее утро на горизонте показался остров Иста. Зелёный, пропитанный ароматом диких хризантем, он раскинулся на полпути между Арханом и островом Дана; на нем не было ни одного крупного поселения, только несколько деревушек, самая крупная из которых, Фуэрто, на восточном побережье острова издавна привлекала к себе парфюмеров. Местные жители зарабатывали на жизнь не земледелием, а производством сырья для тончайших ароматов.