Сент-Джон развернулся и попытался уйти. Пэн подала знак Дибблеру, и агент королевы оказался окружен пиками и вилами. Он повернулся к Пэн.

— Как Вы мне это объясните?

— Вы сказали, что собираетесь убить его.

Тоном, которым обычно разговаривали с обитателями Бедлама, он сказал. — Вы не оставили мне иного выбора, госпожа.

— Я не могу позволить Вам убить его.

— Позволить? Позволить? Срань Господня!

— Прекратите этот проклятый бред, сэр, или я запру Вас в камере.

Турнеп уколол его в спину своими вилами. Сент-Джон закрыл рот и уставился на нее.

— Как я уже сказала. Я не могу позволить вам убить его, но могу помочь снова поймать его.

— Мне не нужна помощь такой безрассудной девицы, как Вы. Вы можете гоняться за ним, если хотите, но только я знаю, куда он держит путь.

Пэн посмотрела на триумф своего противника и вздохнула, сказав с насмешливым сожалением.

— Если Вы мне не поможете поймать его, тогда я отправлюсь без Вас. К сожалению, пока я не вернусь, мне придется посадить Вас в камеру.

Сент-Джон снова поглядел на копья и пики.

— Что Вы предлагаете, госпожа?

— Вы и я одолжим каррак Пондера и отправимся ловить священника, — сказала Пэн.

— Я соберу своих людей.

— Нет, милорд. Тогда Вы попытаетесь оставить меня позади. Моих людей вполне достаточно. Воистину, нам следует поторопиться, так как я желаю немедленно отплыть.

Сент-Джон низко поклонился.

— Я к Вашим услугам, госпожа, но когда мы поймаем священника, клянусь, что Вы пожалеете, что уплыли с этого Богом проклятого острова.

Ее приготовления к путешествию уже были завершены. Пэн посетила свою сокровищницу, в которой находилась поеденная червями шкатулка, в пыльной комнате под комнатой для рисования. Именно тогда в поисках запасов, она поняла, что ее ограбили, и кто это сделал. Весь в щербинках и покрытый ржавчиной замок был сломан и почти треть ее монетного запаса исчезла. Ругаясь, она собрала остальное и отправилась со своими слугами и Сент-Джоном. Они отправились на пристань Кутвелла, которая находилась на другой части острова, пока Сент-Джон высмеивал саму идею кражи судна. Пэн не обратила на его насмешки никакого внимания. Спешившись, она проследовала на пристань к капитану судна, а ее люди пошли за ней. Она протянула капитану мешочек монет, несколько минут прошли в оживленной беседе, потом она поднялась на борт, а следом за ней прошел смирившийся Сент-Джон. Она потратила большую часть своих монетных запасов на зиму. Но она испытывала ужасную потребность.

Плаванье до Англии заняло немногим более одного дня, и почти все это время Пэн провела на носу корабля, силясь увидеть очертания лодки с припасами. У нее так и не получилось. Они бросили якорь в отдаленной бухточке на берегу Корнуолла следующей ночью и направились к берегу друг за другом. По совету капитана она нашла жилье в деревне неподалеку и поднялась на следующее утро до рассвета.

Они наняли лошадей и пустились в путь по дороге, которая вела на север, следуя указаниям Сент-Джона.

Пока они ехали, Пэн вышла из своего мрачного молчания и посмотрела на агента королевы.

— Зачем Вы отравили Тристана тем отвратительным зельем?

Он закричал, стараясь перекричать топот копыт:

— Вы полагаете, что я должен был терять время, выпытывая все его проклятые секреты?

— Так что эта сказка про покушение на Сесила — чистая правда?

Повернув голову, чтобы быстро взглянуть на нее, он не сразу ответил. Он пришпорил лошадь и поскакал быстрее.

— Да. Зачем, Вы полагаете, я за ним гоняюсь, рискуя собственной жизнью? Он намеревается убить министра королевы. Я обязан достичь места встречи раньше него.

Пэн всеми силами старалась не отставать в этой костедробильной скачке, хотя ее мысли застыли, словно в ледяном сиропе. Тристан, убийца. Она вспомнила, каким он был в комнате для рисования, — полный расчетливой чувственности, молчаливо одобряющий манипулятор. Она ошибалась насчет него. Она не могла больше доверять своим суждениям насчет него. Господи, помоги ей, Тристан собирался…она даже не могла выразить это словами.

Они немного снизили темп, чтобы дать лошадям отдохнуть, и она вышла из своего отчаяния. — Но тогда Вы можете мне поведать, куда мы направляемся.

— На север, госпожа, на север и на восток, поездка займет около суток. В отдаленное имение, далеко от королевского двора, затерянное в деревне. Секретарь Сесил и его сопровождающий Кристиан де Риверс, лорд Монфор приедут в Бомарис[78] в это время. Молите Господа, чтобы мы успели остановить священника.

— Бомарис, — повторила Пэн. — Я о таком не слышала.

— Поместье барона Рошфора, таинственного отшельника. Но это неважно. А важно то, что Сесил прибудет туда, и если нам не повезет, там окажется также священник. И тогда, госпожа, несмотря на Ваши колебания, я убью его.

Пэн посмотрела на Сент-Джона. Его глаза напугали ее. В них не было ни сострадания, ни сожаления. Глядя на них, на ум приходило сравнения с атакующим волком, где препятствия не имели никакого значения, а важна была только жестокость хищника. Но отец небесный, не могла она позволить этому человеку добраться до Тристана. Они скакали всю ночь, Пэн, Сент-Джон, Дибблер и ее слуги. Они оставили двух фермеров позади. Не привыкшие к скачке, они частенько падали и их оставили в деревушке, чтобы они подлечили свои отбитые зады.

Меняя лошадей, когда предоставлялась возможность, они продолжали скакать, когда день стал клониться к вечеру. Пэн уже не могла держать глаза открытыми и ехать верхом. И только решимость остановить Тристана и в то же время не позволить убить его, заставляла ее держаться прямо.

Она очнулась от своего усталого оцепенения, когда увидела, что Сент-Джон заставил лошадь перейти на медленный шаг. Они оставили главную дорогу, которая тянулась до границы несколько часов назад, и перешли на узкую тропинку, которая бежала по невспаханным полям. Среди дня они въехали в лес пустынный, словно усыпальница в полночь.

Дорога, по которой они ехали, углубилась в лощину, на земле лежали ветки и листья. Теперь они больше не могли ехать на лошадях, не рискуя упасть. На том месте, где лощина была уже всего, перед ними предстала картина бойни. Возле тропинки лежали тела двух мужчин, на их груди высохла кровь от ран, нанесенных шпагой. Не позволяя себе терять время на остановку, Пэн подала знак своим людям, которые проскакали, внимательно глядя в поисках нападавших.

Сент-Джон, который ехал впереди нее, обернулся в седле.

— Вы видите? Он уже убил. Без сомнения, эти люди были посланы королевским министром, чтобы охранять эту тропинку, а он их нашел.

Пэн ничего не сказала. Она почувствовала отвращение и сомневалась, что смогла бы вынести больший ужас. Сент-Джон не мог знать, что именно Тристан убил этих людей. На них не было ливрей, поэтому она предположила, что это просто воры, а никак не охранники министра. Лгала ли она самой себе, пытаясь избавить Тристана от любого преступления из-за того, что она к нему испытывала? Она только глубже погрузилась в состояние мучительной неуверенности.

Они, наконец, остановились, и Сент-Джон, казалось, погрузился в серьезные раздумья. Пэн услышала звук ручейка. Она спешилась, увела свою лошадь с тропинки, мимо деревьев без листвы. Так как они ехали на север, то иней, что покрывал землю, встречался все чаще. На сей раз, бледные лучи солнца не смогли растопить его на земле.

Пэн смотрела, как пьет ее лошадь, когда услышала крики. Она увидела, как агент королевы ударил Дибблера в челюсть на тропе. Пока тот пошатнулся, Сент-Джон успел выхватить свой пистолет из ножен на седле Дибблера. Он ударил ногой Дибблера в грудь.

Дибблер свалился со спины лошади. Сент-Джон быстро ударил лошадей, которые окружали его по крупу и большинство из них ускакали, тогда, как их неопытные наездники либо попадали, либо удержались криво в седле.

Пэн что-то кричала своим людям, но они были слишком заняты, спасая собственные шкуры, чтобы обратить внимание. Сент-Джон ускакал по тропинке, когда она неуклюже побрела к своей лошади. Турнеп появился из-за кустов и направился к ней, поправляя на ходу одежду.