Эдвард Макгрегор был немного похож и на отца и на дядю, но в отличие от обоих казался гораздо более приветливым и дружелюбным. И вообще, виновато подумала молодая девушка, она никогда не замечала за Эдвардом ничего, кроме доброты и великодушия. Ей страшно было даже думать о том, как она отплатила за его гостеприимство.

Она сказала, желая нарушить молчание:

Теперь вам нужно заказать свой портрет, чтобы добавить его к коллекции.

Вы правы, — серьезно отозвался он, — но у меня слишком много дел, чтобы заниматься этим сейчас. Возможно, когда я женюсь…

Он произнес последнюю фразу с вопросительной интонацией. Значит, он все-таки начинает терять терпение. Джейн растерялась и, чтобы скрыть замешательство, притворилась, что внимательно рассматривает миниатюры в застекленной витрине.

Но ей не удалось отвлечь Макгрегора. Он накрыл ее руку ладонью и произнес:

Моя дорогая, мне не хотелось бы оказывать на вас давление, но теперь мы знаем друг друга гораздо лучше, чем несколько недель назад, и я должен признаться, что мне хотелось бы получить от- вет, который я давно жду. Мне кажется, нам легко друг с другом, а это, на мой взгляд, верный залог счастья в браке. Я с радостью заметил, что вы терпимо и даже с приязнью относитесь к стране, которую я вынужден считать своей хотя бы отчасти. Могу ли я ожидать, что вы не слишком долго будете томить меня с ответом. Я, естественно, надеюсь, что вы сделаете меня счастливейшим из смертных, согласившись стать моей женой.

Но Джейн почти не слышала этой довольно бесстрастной и высокопарной тирады. Она при- стально смотрела на одну из миниатюр в витрине.

— Кто это? — резко спросила она. Макгрегор взглянул на нее с недоумением и едва

уловимым раздражением, что было неудивительно, учитывая, что она прервала его в столь ответственный и торжественный момент. Но через секунду он справился с собой и послушно наклонился, чтобы рассмотреть миниатюру, на которую она показывала. Это был нежный акварельный портрет мальчика лет двенадцати. И в этом случае художник явно не был большим мастером, но ему удалось схватить не только мечтательность, которую принято было показывать на миниатюрах той поры, но и искру озорства и насмешливо-отстраненный взгляд удли- ненных серых глаз.

Ах, это? — проговорил Макгрегор деланно-равнодушным тоном. — Это портрет моего кузена Ивлина. Я тоже, кажется, вижу его впервые. Но, моя радость, хотя ваш интерес к нашим фамильным портретам мне весьма приятен, я должен признаться, что в данный момент мне трудно сосредоточиться на них. Как вы думаете…

Но Джейн не слышала ни слова. Ее бросало то в жар, то в холод. Этот портрет все объяснил ей. Она была поражена собственной слепотой, недогадливостью.

Джейн не могла вспомнить, что отвечала Макгрегору и как ей удалось отделаться от него. Она, видимо, так побледнела, что у того не возникло сомнений, что она почувствовала себя неважно и должна прилечь. Он заботливо проводил ее до дверей спальни и собственноручно уложил бы в по- стель, если бы она позволила. Но Джейн отчаянно хотелось остаться одной, и она лишь вежливо кивнула ему и замкнула за собой дверь.

Джейн и не подумала лечь. Поспешно скинув одежду, она достала из гардероба амазонку и стала надевать ее, даже не потрудившись позвать горничную, поскольку знала, что не сможет казаться спокойной.

Джейн было почти все равно, увидит ли ее кто- нибудь, но, к счастью, ей никто не встретился на пути. Добравшись до конюшни, она вздохнула с облегчением, когда навстречу ей вышел Ролло.

Ее резкий тон, когда она приказала оседлать лошадь, удивил его, но он молча выполнил ее рас- поряжение. Однако когда Ролло подсаживал ее в седло, то, немного поколебавшись, гляд», как она подбирает повод, все же проговорил:

Должен ли я сопровождать вас, госпожа? Простите меня, но вы выглядите…

Джейн вздрогнула, уже почти забыв о его существовании и чувствуя, что ей наплевать на приличия и условности.

Нет, благодарю, на этот раз мне не угрожает никакая опасность. Скажи мне только, его уже здесь нет? Шхуна уже отплыла?

Она даже не сочла нужным объяснить Ролло, кого имеет в виду.

Он тоже не стал притворяться, что не понимает ее:

Нет, госпожа, он еще здесь.

Джейн не стала больше ждать, пришпорила лошадь и понеслась через парк, а грум смотрел ей вслед, открыв рот от изумления.

Дождь все еще моросил, но Джейн, казалось, не замечала этого. Она беспощадно гнала несчастную лошадь, и скоро и конь, и всадница совершенно промокли и были все в грязи.

Несмотря на то что сказал грум, она с облегчением вздохнула, увидев, что из труб убежища Тобиаса лениво поднимается дымок: она бы не вынесла, если бы он уехал, не услышав всего, что она хотела ему сказать.

Маккарти с удобством устроился в гостиной и читал, положив ноги на каминную решетку, когда дверь распахнулась и в залу влетела Джейн. Он неспешно поднялся, отложив книгу в сторону, и проговорил с неизменной для него насмешкой:

Почему я всегда вижу тебя такой мокрой и растрепанной, моя прелесть? Зачем тебе пона- добилось покидать своего жениха в такую ненаст- ную погоду?

Джейн ничего не ответила, и он замолчал, поняв, что произошло что-то особенное. Он поднял брови и спросил удивительно мягким тоном:

В чем дело, Джейн? Почему ты здесь?

Ты… ты…

Гнев все еще душил ее, не давая говорить. Маккарти слегка переменился в лице, н<э сказал так же мягко:

Может быть, ты все же объяснишь мне, в чем дело?

Не притворяйся, что не понимаешь меня! «Я никогда тебе не солгу!» — говорил ты. Да ты только и делал, что лгал мне с самого первого момента нашей встречи! Боже, какой же идиоткой я была!

Она увидела, что в лице его появилась тревога.

Я все еще жду, дорогая, что ты объяснишь мне свое странное поведение. Как тебе кажется, ты что-то для себя выяснила?

Как мне кажется? Нет, ошибки здесь нет! Сегодня я случайно наткнулась на миниатюру в комнате, где хранятся фамильные документы вашего рода. Ты и не знал, что она там, не так ли? Да и граф не подозревал о ее существовании. Или ты думал, что тебя невозможно узнать на портрете двадцатилетней давности?

Он слегка напрягся, но на его лице, казалось, не отразилось особой тревоги.

Неожиданно Джейн почувствовала, что промокла и устала, и пожалела, что пришла. Какое все это имеет значение? Она отвернулась и проговорила безжизненным голосом:

— Наконец-то все встало на свои места. Если бы я даже не узнала лицо на портрете, под ним было имя, которое каждый мог прочитать. Ты, наверное, об этом тоже забыл. В первый раз я увидела имя опозоренного наследника, якобы погибшего при загадочных обстоятельствах. Ивлин Макгрегор! Сын, лишенный наследства, — это ты. Теперь мне понятно, зачем я тебе понадобилась. Это, наверное, очень забавно — отомстить удачливому кузену, вскружив голову его будущей жене!

Глава 20

Помолчав секунду, он спокойно сказал:

Ты замерзла и промокла. Войди, обогрейся, и мы все обсудим.

Джейн дрожала, но не только от холода.

Нам нечего обсуждать! — крикнула она. — Ты использовал меня. Ты с самого начала решил соблазнить меня, чтобы отомстить человеку, которого ненавидишь за то, что он лишил тебя титула. А то, что я промокла, не имеет ни малейшего значения.

В свое оправдание разреши заметить, что мне не удалось соблазнить тебя и что я не причинил тебе никакого зла.

Джейн прямо-таки затрясло от гнева.

Никакого зла? Разбитые сердца для тебя ни что!

Тобиас посмотрел на нее с грустью и тихо произнес:

Я вовсе не собираюсь ничего отрицать и объ- яснять. Но одну вещь я хочу тебе сказать. Если кого-то из нас двоих и можно назвать жертвой, то не тебя, а меня.

У Джейн даже дыхание перехватило от его ци- низма.

Тебя? Это было бы просто смешно, если бы не было так отвратительно! Ты что, совсем сошел с ума? Или у тебя совершенно нет совести?