Достаточно быстро (уже в 1598 году во время войны с Среднеазиатскими ханствами) многие из них были развернуты в полки.
Вторым типом конницы стали войска набранные в Южном анклаве. Изначально Игорь Кровавый отобрал там только две сотни лучших бойцов, назвав их Воронами и Соколами. Но очень быстро Соколы начали "размножаться". Уже в 1589 году из них выделили сотню Орлов. Еще через год была сформирована сотня Ястребов. К концу века из Орлов выделились Беркуты, а из Соколов — Кречеты и Сапсаны. Подобное продолжалось и дальше — появились Скопы, Челиги, Балабаны и т. д. Причиной подобного быстрого роста (намного более быстрого чем у уланов) стало сочетание двух явлений. С одной стороны изначально имелся достаточно малочисленный отряд (реально 1 сотня против 18 у улан). С другой — имелось большое число разорившихся воинов (как среди язычников, так и в Московском царстве), которые видели свое будущее в военной службе. Им можно было платить меньше чем степным кочевникам, что было немаловажным фактором.
Вторую из первых сотен этой конницы ждала совершенно иная судьба. Как-то так сложилось, что Воронов стали привлекать к использованию "специальных" задач — таких как диверсии, внезапные захваты ключевых пунктов и им подобные. Постепенно бойцы этой сотни стали сами готовить и обеспечивать свои операции. Формально они продолжали называться сотней еще долгое время, но на практике стали намного более многочисленной и разветвленной структурой, превратившись в третью спецслужбу Сестрорецкого княжества — военную разведку. Наиболее громкие и успешные операции Воронов состоялись в следующем веке, уже при наследниках Восьмого Сестрорецкого князя.
Также Игорь Кровавый стал отцом Сестрорецкого "Большого Наряда" (или Полка Осадной артиллерии) в количестве 60 тяжелых орудий (54 больших мортиры и 6 стеноломных пушек).
В 1589 году, после смерти Ведьмы, князь принял еще одно знаковое решение. Он распорядился организовать ежегодные зимние сборы мужского населения княжества, целью которых должно было стать обучение "мобилизационного резерва". Все равно огромное количество оружия находилось в обращении — так почему бы не использовать этот ресурс? Однако, на практике, данные сборы — учения позволили улучшить только качество подготовки структур, отвечающих за снабжение войск. Они должны были организовать сбор людей и их проживание в чистом поле в течение пяти дней. Для всех же остальных эти сборы превратились в повод для отдыха в "чисто мужской компании". Уже в 1591 году Ульбаров, ставший правой рукой Кровавого во всех вопросах связанных с армией, сказал знаменитую фразу: "Предупреждайте мужиков, чтоб с собой брали — на всех точно не хватит". Действительно — ничему серьезному за 5 зимних дней обучить было нельзя. На первый день все ставили шалаши и разбивали лагерь… ну и отмечали встречу, естественно. На второй — отдыхали от вчерашнего. На четвертый — начинали прощаться, а на пятый уже разъезжались. На обучение оставался один третий день. Естественно, что за это время людей успевали только построить и показать простейшие приемы (показать, а не отработать). Плюсом данных "маневров" была их дешевизна.
Часть 39. Борис Годунов
Проводя данные реформы, язычники сравнительно мало участвовали в событиях происходивших в Московском царстве. После того как в 1578–1581 году большая часть их сторонников была вынуждена эмигрировать (братья Серебряные и клан Плещеевых — Басмановых) или умерла (Михаил Воротынский и Григорий Малюта Скуратов), единственным каналом влияния оставались Сабуровы — Годуновы. Точнее — конкретно Дмитрий и Борис Годуновы, как признанные лидеры семейства. При этом и их положение при дворе Ивана Грозного серьезно пошатнулось после смерти царевича Ивана.
Вообще, с этой смертью имеется много неясностей. По ходившим по стране рассказам царевич был убит своим отцом в результате случайной ссоры. С другой же стороны — аналогичные слухи ходили часто и большая их часть оказывалась недостоверной.
Впоследствии версия о случайном убийстве в результате ссоры стала основной, но этому имелись определенные политические обоснования (любой последующий монарх на фоне сыноубийцы и многоженца Грозного выглядел ангелом).
Все прочие каналы влияния на Ивана Московского, старательно создававшиеся Ведьмой с 1560х годов прервались. После смерти митрополита Антония (дружественного к язычникам) в 1581 году его сменил Дионисий, бывший непреклонным противником сестрорецкого княжества (даже не столько по религиозным вопросам, сколько по экономическим и политическим). Попытка женить на царе "нужную" кандидатуру — Марфу Собакину в 1571 году успеха не принесла (молодая царица умерла вскоре после свадьбы). Неоднократные попытки переманить на свою сторону многочисленных любовниц царя имели ограниченный успех. Анна Васильчикова, которой направлялись многочисленные дары, была в 1577 году сослана в монастырь. После брака Грозного с Марией Нагой провал "постельной" политики стал очевиден (Нагие со времен Паука имели экономические претензии к Сестрорецким князьям).
На фоне стремительно охлаждавшихся в 1581–1583 годах отношений между Москвой и Сестрорецком (тут помимо отсутствия личных связей важную роль играли финансовые претензии Москвы, стремившейся преодолеть последствия Ливонской войны за счет вассала) смерть Грозного оказалась крайне своевременной. Впоследствии князья Шуйские не раз пытались обвинить Игоря Кровавого в организации этой смерти (по их версии — убийству), но безуспешно. Неготовность язычников к смене монарха и крайне медленные, осторожные и непоследовательные действия после неё лучше любых оправданий свидетельствовали об их непричастности.
Кровавый попросту не успел поддержать Годуновых и тем пришлось бороться самостоятельно. "Завещание" Грозного — назначение правителей, призванных править от имени его младшего сына Федора, стало серьезным ударом как по Годуновым, так и по обоим удельным князьям (Игорю Сестрорецкому и Семену Муромскому). Регентами стали четыре человека — Иван Мстиславский, Иван Шуйский, Никита Романов и Богдан Бельский — из которых ни один не имел тесных связей с язычниками, а двое (Мстиславский и Шуйский) являлись их непримиримыми врагами. На первые два этапа придворной борьбы за власть Игорь Сестрорецкий повлиять не успел. Сначала Бельский смог арестовать Афанасия Нагова (его конкурента на "посту" лидера бывших опричников) и выслать из Москвы. Также он попытался перехватить Ивана Петровича Шуйского, после смерти царя спешно выехавшего из Новгорода в столицу. Однако, Богдан Бельский не уследил за Василием Шуйским и Петром Головиным, которые организовали давление на опричных вожаков. В этот момент неожиданно выяснилось, что серьезной поддержке в Москве Бельский не имеет. На его стороне выступили только Годуновы и Трубецкие. Нагова, Безнина, Зюзина и Войекова Богдан сам отстранил от власти.
Прочих видных опричников (братьев Хворостининых и Телятевского) в столице не было. Естественным результатом стала полная победа Шуйских. Дело чуть не дошло до уличных боев, но результат определился достаточно быстро. Уже через полтора месяца после смерти старого царя (в июне 1584 года) Афанасий Нагой и Богдан Бельский официально были отправлены в ссылку, Михаил Безнин — в монастырь, а Василий Зюзин с Баимом Войековым были лишены думных чинов. Борис Годунов удержался у власти только благодаря своей сестре — супруге нового царя Федора Ивановича. И не только сохранил свое положение, но и (будучи ближайшим родственником монарха) стал конюшим.
Однако, даже несмотря на такое возвышение (конюший считался главой Боярской Думы) и близкое родство с государем, положение Годуновых оставалось шатким. Борис сохранил влияние только благодаря конфликту среди оставшихся регентов. Князья — Шуйский и Мстиславский попытались оттереть от власти Никиту Романова, и тому пришлось искать поддержки у Годуновых. Интриги, возникшие в руководстве страны, послужили причиной возвышения думного дьяка Андрея Щелкалова, который стал вторым союзником Годунова. После двадцатилетней службы в приказах он стал одним из ведущих деятелей государства. Этот "триумвират" вступил в борьбу с "тандемом" Шуйского и Мстиславского.