- Ну, чтобы прийти в себя, понимаешь? А то получается, что я и в самом деле воровать перестал. Тогда я...

- И-эмма! Ригас, ты его видишь?

- Вижу, - вздохнула девочка.

Где-то далеко раздавался треск ломаемых кустов, перекликивались загонщики. Время от времени кто-то прыгал с воплем в воду, отчаянно ругался опозоренный Абу-Салтан.

- Они тебя наверное не убьют, - осмелился предположить старик. - Наверное, просто изуродуют. Хотя Салакуни, когда разгорячится, может убить и случайно, очень уж у него тяжелая рука.

- Ты думаешь? - жалко улыбнулся шерешенец.

- Я знаю! - встала девочка. - Пусть оставит нам амулет, а сам убегает.

- Хорошая мысль! - закивал Чиптомака. - И убегать я тебе советую на восток. Даже, и-эмма, не в Вилли-Шат, а гораздо дальше. Помнишь, нам говорили, что где-то там, на краю света, тоже люди живут? Может быть, туда имам за тобой не доберется.

Шерешенец нерешительно взялся за цепочку, подумал, и опустил руку.

- Знаешь, лэпхо, я вроде бы лучше соображаю, когда на мне эта штука. И все вижу и слышу... Нет, мне не уйти, если Салакуни наденет амулет. Он даже ночью увидит мои следы.

- К чему ты это говоришь?

- К тому, что никак не могу оставить вам амулет, - вздохнул Гольто. - Зря я все это затеял... Но вы сами во всем виноваты.

- Мы?! - возмутился Чиптомака. - И-эмма, да что мы тебе сделали? Парень, подумай хорошенько. Ну скажи, что ты будешь делать с амулетом? А здесь он очень нужен, ты сам слышал, что творится.

Гольто решительно встал и поправил на шее цепочку.

- Я сам решу, что делать, - заявил он. - Скажи Салакуни, что я прошу прощения, и сожалею, что сделал такую глупость. Но я все исправлю.

- И-эмма! - Чиптомака горестно всплеснул руками и пошел вокруг костра. - Ну, давай хоть обнимемся на прощание!

- Ты думаешь, я такой глупый? - Гольто отступил в темноту. - Да и все равно тебе со мной не справиться. Ты бы сходил вниз, сказал им, чтобы не тратили время впустую.

Когда его шаг затихли в ночном шуме деревьев, Чиптомака повернулся к девочке.

- Ну и как я скажу обо всем этом Салакуни? И-эмма, как бы он меня не прихлопнул... Лучше подождем немного, они сами вернутся.

- Не надо было тебе запугивать шерешенца, - сказала Ригас. - Ты такого наговорил, что любой бы сбежал.

- Умная очень? - обиделся Чиптомака. - И-эмма, рассуждаешь, что твой дед, пьяница Альгерис!

- Дедушка умер, - укоризненно покачала головой девочка. - Оказывается, у него на груди было черное пятно... Оно заставляло его помогать ревунам.

- Черная Луна! - ахнул Чиптомака и подскочил к Ригас. - Такое круглое черное пятно на груди, да?

- Да, поэтому он и пил так много киншасы.

- Неудивительно, - вздохнул старик. - Я бы тоже сейчас выпил... И-эмма! - он сел и ожесточенно почесал голову обеими руками. - Да ведь он не пускал Гольто с нами, хотел повесить, а потом почесал грудь и разрешил. Так мне Салакуни рассказывал... Значит, Черная Луна надеялась, что Гольто украдет амулет. Ты понимаешь, Ригас?

- Нет, - покачала головой девочка. - Не понимаю. Какой от этой железки прок? Нам нужна армия, чтобы прогнать ревунов и крабов, а не амулет. Но надо спешить, потому что враги заняли все храмы и хотят разбудить древнюю магию.

Вдалеке послышался взрыв ругательств - это Абу-Салтан и Джокия столкнулись в темноте. Чиптомака потянулся к остаткам ужина и быстро набил себе рот, так ему было чуточку легче. Где-то в лесу заверещал разбуженный терк, в ручье громко всплеснула потревоженная рыба. Скоро воины вернутся.

- А может, ничего им не говорить? - с набитым ртом рассуждал Чиптомака. - Что он такого особенного сказал, этот Гольто? Ничего, зря только меня беспокоил, и-эмма. Точно, не будем ничего говорить, а ляжем тихонечко, и будем спать.

- Это нехорошо, - заспорила Ригас. - Гольто просил прощения!

- Ну, тогда ты разговаривай с Салакуни, - обиделся старик и быстро лег.

Воины возвращались. Первым появился Салакуни, гигант был мрачнее тучи. Он присел у костра и протянул к огню мокрые руки.

- Гольто был здесь... - пискнула девочка и тут же вскрикнула, потому что Салакуни, сидевший в пяти шагах, вдруг оказался прямо перед ней.

- Когда?!

- Только что, но он убежал... Мне больно!

- Убежал... Да, с амулетом ночью по лесу может бегать даже такой, как Гольто, - Салакуни услышал визг Ригас и разжал руки, которыми стискивал ее плечи. - Ничего, я его все равно найду и убью.

- Он просил прощения... Вот Чиптомака слышал...

- Ничего я не слышал, и-эмма! - завертелся старик. - Он меня чуть не ударил, когда я вора схватить хотел!

- Как ты думаешь, лэпхо, что он будет делать с амулетом? - нагнулся над ним Салакуни.

Чиптомака пожевал губами, наморщил лоб. Потом сел, тяжело вздохнул и опять потянулся к еде.

- Он сам сейчас не знает, что с ним делать. Наверное, захочет отдать Сумачако. Но амулет висит на его шее... С ним трудно расстаться. Когда он оказался на шее Лариммы, то с женщиной случилось что-то непонятное. Она чуть не зарезала меня тогда! Гольто парнишка совсем молодой, как бы с ним не получилось так же.

- И что же он станет делать? - настаивал Салакуни.

- Не знаю. Давай завтра отыщем Ларимму, спросим, что она чувствовала.

К костру подошли Джокия и Абу-Салтан, злые, перессорившиеся. Храмовник с ненавистью поглядывал на потерявшего амулет имама, не вызывал у него дружеских чувств и Салакуни. Усевшись у костра, воин опять обхватил голову руками.

- Успокойся, Джокия, мы найдем шерешенца.

- Помолчи! - накинулся на Салакуни храмовник. - Хватит! Варнеча послал нас за амулетом, а ты думаешь только о подвигах да приключениях, таскаешь с собой лэпхо да еще и вора! Ты не служишь, а развлекаешься!

- А ты, дурак, живешь иначе? - нехорошо прищурился гигант.

- Да, я... - Джокия вскочил и вдруг пошел прочь, ничего больше не сказав.

- Может, мне за ним сбегать? - предложил Чиптомака. - Погорячился человек, с кем не бывает, и-эмма?

- Если бы он не ушел, я бы его убил, - покачал головой Салакуни. - Пусть идет, больше мне Джокия не нужен. Завтра отыщем Ларимму, и начнется охота на шерешенского вора. Ох, старик, что я ним сделаю, когда поймаю... Я даже еще сам не придумал.

- Отдай его мне, - предложил Абу-Салтан. - Это самое печальное на свете, что с ним только может произойти.

- Я подумаю.

Салакуни уставился себе под ноги и замер до самого рассвета. Чиптомака так и не смог заснуть, все время возвращаясь взглядом к зловещим отблескам огня, пляшущим на широком лице воина. Вся его злость на Гольто ушла, уступив место жалости. "Бедный мальчик," - думал лэпхо. - "Совсем молодой, но лучше бы ему побыстрее пойти утопиться в озере, завтра он может не успеть добежать до воды."

Абу-Салтан спать не собирался, он перебирал нанесенные ему за последнее время обиды. Сначала его победил и заставил идти с собой дикарь, но Салакуни хотя бы ведет себя как человек, заслуживающий уважения. Затем огромный червяк выдал при посторонних его постыдную тайну, о которой не знает больше никто, даже младшие жены отца. Следующим пунктом шли зубы, выбитые тем же червяком. За это тварь поплатилась зубами, но ведь сама-то продолжала здравствовать! И вот теперь сопляк, трусишка Гольто, украл волшебный амулет прямо с его шеи. Хватит прощать! Сначала убить Гольто, потом, или лучше еще раньше, храмовника, который слышал слова червяка, потом идти к чудовищу.

Распыхтевшись от воинственных мыслей, имам отошел немного в сторону и неожиданно увидел озеро. Абу-Салтан оказался на высоком обрыве, все пространство под которым поросло молодыми деревьями, недостаточно высокими, чтобы загородить обзор. По воде бежала лунная дорожка, ее время от времени что-то пересекало. Были это животные, или лодки, разбойник не мог разглядеть. Он хотел было пойти и позвать Салакуни, потом решил не тревожить воина. Все, что он видит, может оказаться несущественным, даже загоревшийся на далеком берегу огонь.