Воздух!!! Пусть даже отравленный, с ядовитыми миазмами и едкими испарениями! Дышать, только дышать и больше ничего не нужно – эта мысль была чётко написана на покрасневшем, как переспелый помидор, лице враз поскучневшего активиста.
– А ну отпусти его, гнида!
Второй активист – Тимоха – пришел в себя и, замахиваясь для удара, кинулся на Егора сбоку, но тот, не отпуская удушающего захвата, быстро развернулся, прикрываясь своим заложником, и сильно пнул нападающего носком ноги в низ живота. Тимоха, схватившись обеими руками за живот, рухнул на асфальт, а Егор, почувствовав, что увалень в его руках обмяк и перестал дёргаться, разжал удушающий захват, и активист, уже не испуская ни силы, ни угрозы, рухнул на землю и мучительно закашлялся, держась обеими руками за шею.
– Что здесь такое происходит?!! – из-за угла здания быстрым шагом вышел зам. начальника колонии по воспитательной работе майор Сиротин.
– Да так, ничего, – развел руками Егор, отходя в сторону от лежащих на земле активистов, – просто пообщались немного на «рэ».
– Я те пообщаюсь на «рэ», баклан, – вызверился на него Сиротин. – Ты у меня из ШИЗО не вылезешь!
– Да что вы на него бочку катите, гражданин начальник, – вышел из-за спины Егора худощавый, интеллигентного вида мужчина, прибывший по этапу вместе с ним. – Эти двое сначала на досмотре у него шмотки хотели забрать, а потом здесь сами на него накинулись, как псы цепные. Его счастье, что он такой резкий, а так бы он сам тут валялся.
– Вот как? Исмаилов, ты что, опять взялся за старое? – Сиротин с укоризной посмотрел на прыщавого увальня, который уже поднялся с земли и теперь, бросая злобные взгляды в сторону Егора, мялся на ногах, машинально потирая левой рукой покрасневшую шею. – Что же ты, мерзавец, никак не уймешься-то?
– Да ничего страшного, гражданин начальник, – вмешался Егор, – мы сами уже во всем разобрались, и никаких претензий друг к другу не имеем.
– Что, в самом деле? – усмехнулся Сиротин, наконец успокоившись и внимательно осмотривая Егора. – Спортсмен, наверное?
– Ну да, есть немного, – кивнул Егор.
– Ну, тогда здесь не пропадешь. Не будешь дураком и пойдешь под крыло к Ляхову – будешь в шоколаде. – Сиротин повернулся к прыщавому и второму активисту, который уже оклемался от резкой боли и делал вид, что ничего особенного не произошло: – Ну что, конфликт исчерпан?
– Угу, – неохотным хором подтвердили оба, не глядя на майора и пронзая Егора исподлобья убийственными косыми взглядами.
– Так… оба быстро за мной, сейчас я с вами отдельно потолкую.
Сиротин развернулся и, уходя, бросил прощальный взгляд на Егора, одобрительно ему подмигнув.
Эта история получила свое продолжение через некоторое время, когда прибывший этап уже вышел в общую зону и Егора распределили в девятый отряд. При распределении на работу, Егор по собственному желанию вызвался работать в мебельный цех. Еще учась в школе, он практиковался на учебно-производственном комбинате по специальности деревообработка, и по окончании практики получил свидетельство сборщика мебели второго разряда. За время обучения на УПК, конечно, он особой квалификации не получил, но в итоге все же мог работать и на циркулярке, и на фуговальном, и даже на токарном станке. В те дни, когда занятия проходили не на мебельной фабрике, а в классах УПК, старшеклассники-мебельщики учились на резчиков по шпону. Егору тогда очень нравилось вырезать и составлять из разноцветных кусков натурального шпона ценных пород дерева целые картины на лицевую поверхность изделий. Эти заготовки назывались «рубашками». Впоследствии, «рубашки» запрессовывались на основу из простого дерева, шлифовались и покрывались лаком. В итоге, после всех этапов работы, получались очень красивые вещи – журнальные столики, дорогие подарочные наборы шахмат или нард. Мог ли предположить тогда Егор, что через несколько лет в здании бывшего учебно-производственного комбината будет находиться республиканский отдел по борьбе с организованной преступностью, а он вернётся в старые кабинеты уже в роли опасного преступника, доставленного туда под конвоем, в наручниках, через всю страну. Не то, что такой мысли, но даже возможности помыслить о том, что интересное, но не очень, на его мальчишеский взгляд, практичное умение набирать «рубашки» из шпона когда-то пригодится ему в далекой мордовской колонии, не было у того мальчишки… Эх, если бы знать заранее, куда нас приведет та или иная дорога, многое, наверное, было бы по другому…
В мебельном цеху Егора, как новичка, для начала поставили работать на шлифовальный станок, благо эта работа особых навыков не требовала. Правда, из-за древности оборудования и постоянно барахлящей вентиляции, за день у шлифовального станка мелкой древесной пыли наглотаешься вдоволь, но, как говорится – лиха беда начало. О том, что древесная пыль из лёгких практически не выводится, не думали ни в администрации колонии, ни сами зэки. Как-то вечером, вернувшись из «промки» после работы, он, как обычно, вышел размяться на неплохо оборудованную спортплощадку около небольшого стадиончика, на котором осужденные в свободное время могли погонять в футбол или позаниматься на сваренных из металлических труб турниках и брусьях. Егор аккуратно растягивался, высоко закинув ногу на перекладину стальной шведской стенки, забетонированной в землю неподалеку от турника. Увлеченный своим делом, он, тем не менее, краем глаза видел троих парней спортивного вида, с интересом наблюдающих за ним со стороны. Из этой троицы явно выделялся высокий светловолосый парень, одетый в черные джинсы, заправленные в высокие черные же кроссовки и форменную куртку от профессионально ушитой по фигуре робы, на рукаве которой красовался нашитый «косяк» – знак бригадира. Егор наметанным взглядом уловил перебитый нос блондина и ту неуловимую ленивую хищную грацию, которая отличает хорошего бойца от просто спортивных молодых людей. При этом, у блондина не было ни гипертрофированных мышц, ни пудовых кулаков, ни какого-то угрожающего вида, однако экономная скупость движений, уверенный взгляд голубых с искорками глаз и та неуловимая взглядом, но хорошо ощущаемая на подсознательном уровне энергия готовой в любую секунду взорваться бомбы, заключенная в обычном с виду человеческом теле, говорили опытному глазу о многом.
– Здорово, – блондин, отрываясь от спутников, сделал несколько шагов и протянул Егору руку.
– Привет, – Егор неторопливо снял ногу с перекладины и, доброжелательно посмотрев подошедшему в глаза, ответил на рукопожатие.
Несколько секунд парни мерялись, у кого кисть крепче, а потом, как бы признав боевую ничью, одновременно разжали руки.
– Что, тренируешься? – в голубых с серыми прожилками глазах блондина нет-нет, да и проскакивали лукавые чертенята.
– Ну да, – пожал плечами Егор, – после работы вышел немного размяться.
– А чем занимался, если не секрет?
– Да какой там секрет. Всем понемножку, но в основном каратэ.
– Так это ты, что ли, тот самый Каратила, который недавно в карантине отмудохал Исмаила и Тимоху?
– Получается, что я, – кивнул Егор.
– Это были пацаны с моего шестого отряда, – расплылся в улыбке блондин, – я там бригадир. Про Беса слышал? Так вот – это я.
Егор, не зная что сказать, только молча кивнул в ответ. Несмотря на то, что с бригадиром шестого отряда он еще не сталкивался, он уже был немного в курсе происходившего в лагере и знал, что Бес, или Вова Бессонов, был правой рукой Ляха – смотрящего по зоне. Ходили слухи, что Бес в прошлом был весьма приличным боксером, чуть ли не чемпионом Союза.
– Может, поработаем с тобой немного в охоточку? – улыбка блондина стала еще шире. – Очень уж мне охота собственноручно пощупать, того кто Исмаила наказал.
– Отчего же не поработать, – Егор, прищурив глаза, улыбнулся в ответ. – Только вот по каким правилам? Ты, как я слышал, боксер. Я – каратист. Надо бы заранее решить, как мы с тобой работать будем.