Взаимосвязь между птицами и пророчествами оракулов подтверждает рассказанное Геродотом предание. Жрицы, толковавшие слова Зевса в Додонском храме, сказали ему следующее:
«Говорят, что две черные голубки однажды улетели из египетских Фив, одна в Ливию, а другая к нам в Додону. Опустившись на дуб, голубка человеческим голосом приказала воздвигнуть здесь оракул Зевса. Те, кто слышал ее, поняли это как волю небес и повиновались приказу. Голубка же, прилетевшая в Ливию, приказала основать там оракул Амона, который на самом деле тоже есть оракул Зевса».
Эта недвусмысленная история о «говорящих» голубках, летавших между египетским оракулом в Фивах и храмами в Додоне (Греция) и Сиве (Ливия), достаточно прозрачно выдает секрет. Оракулы в Додоне и Сиве состояли в долгосрочном сговоре, поддерживая связь через почтовых голубей.
Древние римляне были заядлыми любителями голубей. Плиний, живший в I веке нашей эры, жаловался на то, что страсть к голубям у некоторых его соотечественников переходит в настоящую манию: «Почитание голубей доходит у некоторых людей до безрассудства: они строят для этих птиц специальные башни на крышах своих домов, выводят новые породы и составляют их родословные».
Римляне высоко ценили голубей не только за внешний вид или способность быстро летать. Даже Плиний, пренебрежительно относившийся к ним, допускал, что прирученные голуби могли бы иметь большую практическую ценность в «важных делах». Доблестный Брут, осажденный войсками Марка Антония в городе Модена (Северная Италия) в 44–43 годах до н. э., поддерживал связь со своими союзниками привязывая послания к лапкам голубей. По ироничному замечанию Плиния, «что проку было для Марка Антония в его крепостном валу, бдительной охране и даже сеточных заграждениях, натянутых через реку, если сообщение летело по воздуху».
Плиний упоминал также о более необычном использовании ласточек в качестве курьеров. Один знатный римлянин, который очень любил скачки на колесницах, ловил ласточек в своем загородном поместье и привозил их на состязания в Рим. Чтобы заранее сообщать друзьям результаты, он окрашивал птиц в цвета побеждавшей команды, а потом отпускал их лететь в свои гнезда. Ласточки были прекрасными курьерами: они развивали такую скорость, что хищники редко могли их поймать.
В Средние века на Ближнем Востоке искусство разведения и обучения голубей было доведено до совершенства.
Халифы, управлявшие исламской империей, после смерти Мухаммеда (632 год) превратили голубиную почту в постоянно действующую государственную службу воздушных сообщений. Почтальоны в арабской империи выполняли также функции шпионов правительства. Имея в своем распоряжении местные почтовые центры с большим количеством прекрасно обученных голубей, халифы могли не опасаться, что не получат своевременного предупреждения о потенциальных нарушителях спокойствия в провинциях.
Арабскую систему почтовых голубей переняли турецкие завоеватели Ближнего Востока. Султан Бейбарс, правитель Египта и Сирии (1266–1277), учредил в своих владениях прекрасно налаженную голубиную почту. Почтовые голуби султана имели особый отличительный знак, и никто не имел права прикасаться к ним, кроме него самого. Обучение голубей почтовой службе само по себе стало достаточно доходным промыслом. Стоимость пары хорошо обученных птиц достигала до тысячи золотых монет. Царская голубиная почта оказалась бесценной в качестве системы быстрого оповещения о монгольских нашествиях в XII–XIV веках. В 1400 году, когда Тимур завоевал Ирак, он пытался искоренить голубиную почту вместе с остальными исламскими средствами связи.
В 1765 году великий русский ученый М. В. Ломоносов написал занятную инструкцию. Академик наставлял путешественников: «Для признания в близости земель взять со Шпицбергена на каждое судно по нескольку воронов или других птиц, кои на воде плавать не могут, и в знатном отдалении от берегу пускать на волю. Ибо когда такое животное увидит землю, в ту сторону полетит, а не видя земли и уставши, опять на корабль возвратится».
Так закладывались основы морской голубиной почты. Это диктовалось тем, что появились крупные боевые флоты и возникла проблема связи между судами эскадры, а также между кораблями, находящимися в море, и берегом.
В Средиземном море самая деятельная морская голубиная станция располагалась на Сицилии. Летом 1885 года голубятня Рима и острова Маддалена, расположенного к северу от Сардинии, обменялись 48 крылатыми «почтальонами». Невзирая на плохую погоду, все птицы возвратились. В Америке Торговая палата города Сан-Франциско собиралась установить плавучие голубятни на своих коммерческих судах, которые плавали в Тихом океане. Это было связано с частыми кораблекрушениями у берегов Калифорнии. Голубь долетал с места бедствия до города за полчаса-час. На острове Сейбл, имевшем печальную репутацию «кладбища кораблей», также была организована голубиная станция для приема сигналов о спасении с проходящих кораблей.
Шведские эксперты пытались выяснить, влияет ли на «почтальонов» шум канонады во время морского сражения. Оглушенные «шведские» голуби не взлетали. «Французские» голуби достаточно быстро привыкли к барабанному бою и пушечным выстрелам. Полетав немного в море, они возвращались на плавучие голубятни. В Испании голубей дрессировали в основном для полетов вдоль береговой черты, используя крылатую связь для борьбы с контрабандой.
Самый грандиозный опыт провели во Франции в середине 90-х годов XIX века. Между газетами Petit journal и Figaro разгорелась большая полемика о возможностях голубиной почты во время кораблекрушений. Чтобы зря не спорить, редакции зафрахтовали пароход «Манубия». На него погрузили клетки с пятью тысячами птиц. На крыло каждой птицы поставили штамп. Были назначены поощрительные премии. В море голубей выпускали большими партиями. Раньше эти птицы никогда не видели моря. Оказавшись на свободе, голуби сразу разделились на стаи и быстро полетели на восток, к берегу. Спор решился в пользу голубиной почты.
В 1894 году члены Российского Общества акклиматизации животных и растений выпустили книгу «Голубиная почта». В ней авторы особо отмечали стремление русских голубеводов «стать в непосредственную связь с Военным Ведомством с целью предоставить своих голубей делу служения отечественной обороны».
Партия почтальонов состояла из пяти птиц. Кормили их за два часа до полета. Листок с депешей заключали в голубиное перо, подвязывали под крыло или хвостовые перья. Вес письма не превышал одного грамма.
В 1871 году впервые была применена микрофотография. Сообщения переводились на пеликюли — тоненькие пластинки, состоящие из слоев коллодиона и желатина, легко свертывающиеся в трубочки. Немного позже их начали называть голубеграммами. Пеликюли были такие легкие, что к голубю их подвязывали до 18 штук.
«Крылатые курьеры разведки» — так называли голубей сотрудники секретных служб. Практически во всех военных конфликтах роль своеобразных связных выполняли и выполняют почтовые голуби.
27 апреля 1887 года французская пресса сообщала: «Вчера в одной из улиц Турле двое рабочих увидели, как упал голубь, раненный ружейным выстрелом. Подняв его, они заметили на нем две конкурсные печати. Под крылом у голубя была укреплена трубочка из гусиного пера со вложенным в нее фотографическим видом укреплений и несколькими шифрованными немецкими заметками. Отчасти по этим соображениям во Франции уже внесен в палаты проект закона, в силу которого владельцы голубятен обязаны будут сообщать властям о числе и происхождении своих голубей; правительству будет дано право запрещать ввоз голубей из-за границы и т. п. В Германии и Австрии предложено принять такие же меры».
В 1918 году в Германии был изобретен микроскопический фотоаппарат, вмещающий 30 малых пластинок. Аккуратно подвесив аппарат к грудке голубя, можно было получить снимки маршрута его полета на 15 километров. Это была уже не связь, а воздушная разведка при помощи голубей.