(10) В добавок к этому я обещал ежегодно выдавать сумму не на театральные представления и не на гладиаторов, а на содержание свободнорожденных детей43. Представления, услаждающие глаз и ухо, не нуждаются в рекомендации: тут людей надо не возбуждать словом, а скорее сдерживать; (11) чтобы человек охотно взял на себя докучный труд воспитания, этого следует добиваться не только наградами, но и особо подобранными увещаниями. (12) Врачи предписывают здоровую, но невкусную пищу с ласковыми уговорами: тем более приличествует замыслившему одарить общество даром полезнейшим, но не столь приятным, представить его в речи вежливой и любезной — еще и потому особенно, что я старался получить одобрение дару, предназначаемому отцам, и от людей бездетных: пусть чести, оказанной немногим, остальные терпеливо дожидаются, стараясь ее заслужить. (13) Тогда, однако, я больше беспокоился об общем благе, чем о самолюбии отдельных лиц: я хотел, чтобы цель и значение моего дара были поняты; теперь же, издавая свою речь, я боюсь, не показалось бы, что я потрудился не для чужой пользы, а для собственного прославления.
(14) А затем я помню, насколько выше считать наградой за благородный поступок не молву, а сознание сделанного. Слава должна придти сама, ее нечего искать, а если случайно она и не придет, то поступок, заслуживший славу, все равно останется прекрасным. (15) Те, кто украшает словами свои благодеяния, совершают их, по-видимому, ради того, чтобы разгласить о них. Поступок, в рассказе свидетеля великолепный, в оценке самого совершившего бледнеет. Люди, не будучи в силах разрушить сделанное, придираются к похвальбе им. Если о твоем поступке лучше умолчать, они корят поступок; если ты не молчишь о том, что стоит похвалы, они обвиняют тебя самого.
(16) Есть еще особая причина, меня удерживающая. Я говорил эту речь не перед народом, а перед декурионами, и не на площади, а в курии44. (17) Боюсь оказаться непоследовательным: при моем выступлении я хотел избежать громкого одобрения и согласия толпы; теперь, издавая свою речь, я ищу его. А я ведь не пустил этот самый народ, о котором заботился, на порог курии, чтобы не показалось, будто я перед ним как-то заискиваю; теперь же явно угодничаю даже перед теми, для кого мой дар имеет значение только примера.
(18) Вот тебе причины моих колебаний; я послушаюсь, впрочем, твоего совета: твой авторитет заменит для меня размышления. Будь здоров.
9
Плиний Миницию Фрундану45 привет.
Удивительно, как в Риме каждый день занят или кажется занятым; если же собрать вместе много таких дней — окажется, ничего ты не делал. (2) Спроси любого: «Что ты сегодня делал?», он ответит: «Присутствовал на празднике совершеннолетия46, был на сговоре или на свадьбе47. Один просил меня подписать завещание48, другой защищать его в суде, третий придти на совет49». (3) Все это было нужно в тот день, когда ты этим был занят, но это же самое, если подумаешь, что занимался этим изо дня в день, покажется бессмыслицей, особенно если ты уедешь из города. И тогда вспомнишь: «сколько дней потратил я на пустяки!»
(4) Так бывает со мной, когда я в своем Лаврентийском поместии что-то читаю или пишу или даже уделяю время на уход за телом: оно ведь поддерживает душу. Я и не слушаю и не говорю того, в чем пришлось бы потом каяться; (5) никто у меня никого не злословит; никого я не браню, разве что себя за плохую работу; ни надежда, ни страх меня не тревожит, никакие слухи не беспокоят; (6) я разговариваю только с собой и с книжками. О правильная, чистая жизнь, о сладостный честный досуг, который прекраснее всякого дела! море, берег, настоящий уединенный μουσεΐον, [храм Муз.] сколько вы мне открыли, сколько продиктовали!
(7) Оставь же при первой удобной службе этот грохот, пустую болтовню, нелепейшие занятия; сохрани себя для литературы и предайся досугу! лучше ведь, по остроумному глубокомысленному слову нашего Атилия50, «ничем не заниматься, чем заниматься ничем». Будь здоров.
10
Плиний Аттию Клементу51 привет.
Никогда в нашем городе умственная жизнь так не била ключом, как сейчас: примеров тому много и они известны, но достаточно одного — я упомяну только философа Эвфрата52. (2) Когда я юношей был на военной службе в Сирии53, я хорошо пригляделся к нему у него в доме и постарался, чтобы он полюбил меня. Стараться, впрочем, нужды не было: сам он идет навстречу, он доступен и полон той доброты, которой учит. (3) О, если бы я в той же мере осуществил надежды, которые он тогда возлагал на меня, в какой он возрос в своих добродетелях! Или я сейчас им удивляюсь больше потому, что больше их понимаю. (4) И сейчас, впрочем, понимаю не вполне: как о художнике, скульпторе, резчике может судить только мастер, так и мудреца может постичь только мудрец.
(5) В Эвфрате, насколько мне дано судить, много черт выдающихся и блестящих; даже на людей мало образованных они производят впечатление. В его рассуждениях есть тонкость, основательность, изящество; часто даже что-то от Платоновой высоты и размаха. Речи его богаты и разнообразны по содержанию и, главное, они сладостны и заставляют соглашаться раже противников. (6) А к этому еще высокий рост, красивое лицо, отпущенные волосы, большая седая борода. Пусть все это несущественно и неважно, но все-таки это вызывает к нему почтения еще больше. В одежде ничего отпугивающего, ничего мрачного, но она очень строгая; при встрече с ним почувствуешь почтение, но не испугаешься54. (7) Жизнь совершенно святая, доброта совершенная: он преследует пороки, но не людей; заблуждающихся не корит, но исправляет. Следи со всем вниманием за его увещаниями, — и хотя ты уже убежден, но тебе хочется, чтобы тебя еще убеждали. (8) У него трое детей — двое мальчиков, которых он тщательно воспитывает55. Его тесть, Помпей Юлиан56, человек, проживший большую и славную жизнь; возвеличить и прославить его, впрочем, могло уже то, что он, первый человек в провинции, выбрал среди людей высокого ранга в зятья себе первого не по званиям, а по мудрости.
(9) Но зачем я так много говорю о человеке, обществом которого мне не дано пользоваться? Чтобы еще больше тосковать от того, что не дано? Я завален работой по службе, очень важной и очень тягостной57: сижу перед трибуналом, подписываю отчеты, составляю счета, пишу много писем, не думая об их литературной отделке. (10) Иногда (часто ли это удается) я жалуюсь на эти занятия Эвфрату. Он утешает меня и утверждает даже, что философия в лучшем своем отделе учит служить обществу: расследовать, творить суд, выявлять справедливость, значит осуществлять на практике то, чему она учит. (11) В одном только он не может убедить меня: будто заниматься всем этим лучше, чем проводить с ним целые дни, слушая и поучаясь.
Поэтому я тебе, человеку свободному, настоятельно советую, как только ты приедешь в Рим (и приезжай ради этого поскорей), вручи ему себя для окончательного усовершенствования. (12) Я не завидую, как большинство, чужому счастью, которого лишен сам, а наоборот: испытываю некоторое удовольствие, что друзьям моим досталось то, в чем мне отказано. Будь здоров.
43
...на содержание свободнорожденных детей.— В маленьком городке Атине (Лаций) найдена была надпись, относящаяся ко времени Нерона: «Гельвию Базиле, сыну Тита, эдилу, претору, проконсулу, легату Цезаря Августа, завещавшему жителям Атины 400000 сестерций, дабы на доход с них детям их, пока они не войдут в возраст, выдавалось зерно, а затем каждому по 1000 сестерций» (CIL, V, 5056). Плиний дал землякам 500000 сестерций «на вскормление детей от свободных родителей». Как организована была раздача этого пособия, мы не знаем. — Пожертвования на устройство гладиаторских игр часто упоминаются в надписях: это был верный способ приобрести расположение и благодарность сограждан.
44
Декурионы — члены городского совета; курия — здание, где они заседают.
45
Миниций Фрундан — может быть, земляк Плиния. См.475 Письма к нему касаются общественной и семейной жизни, но не литературы.
46
...на празднике совершеннолетия. — День совершеннолетия сына был большим семейным праздником. Юноша, обычно лет шестнадцати, снимал перед алтарем Ларов, богов-покровителей семьи, детскую тогу, окаймленную пурпурной полосой, и надевал «мужскую», совершенно белую. Церемония эта происходила обычно в праздник Либералий, 17 марта (хотя из слов Плиния видно, что могла совершаться и в другое время); юношу торжественно провожали на Форум, заносили полным именем в список членов трибы, устраивали пир, на который приглашали родных и знакомых.
47
...или на свадьбе. — Брачная церемония складывалась из многих обрядов; после ауспиций и жертвоприношения читался брачный контракт; десять свидетелей подписывали его и ставили свои печати, затем начинался пир, затягивавшийся до поздней ночи. После пира многочисленная и торжественная процессия сопровождала невесту в дом жениха. Получить приглашение на свадьбу и не прийти было неприлично.
48
...просил меня подписать завещание.— Завещатель, составив завещание, приглашал семь человек свидетелей. Держа завещание в руках, он торжественно заявлял, что это его последняя воля; свидетели подписывали таблички и ставили свои печати, после чего таблички зашнуровывались и завещатель прикладывал к ним свою печать.
49
...придти на совет.— Не только император, военачальник, магистрат обращались к своим советникам и действовали de consilii sententia, частные люди не решали важных житейских дел, не обсудив их с друзьями, созванными на совет. Например, Маний Манилий (консул 194 г. до н. э.. знаток законов) щедро делился со всеми гражданами своим опытом: «...с ним можно было посоветоваться не только по вопросам юридическим, но и о замужестве дочери, о покупке имения, вообще о любом деле и любой обязанности... В обычае у первых людей древнего Рима было не отказывать в своем совете ни сенату, ни народу, ни друзьям...» (Cic. de or. 3, 33, 133—134).
50
...нашего Атилия.— Атилий — земляк и близкий друг Плиния.
51
Аттий Клемент — ближе не известен.
52
...упомяну только философа Эвфрата.— Эвфрат философ-стоик и «софист», т. е. профессиональный оратор. Изгнанный из Рима вместе с прочими философами при Домициане, вернулся обратно при Нерве и прочно обосновался в Риме. Умер в 119 г., приняв яд.
53
...на военной службе в Сирии. — Плиний служил военным трибуном в «Третьем Галльском Легионе» в первые годы царствования Домициана.
54
...почувствуешь почтение, но не испугаешься. — Эвфрат осуждал частое для философов, его современников, стремление обратить на себя внимание подчеркнуто небрежной, часто неряшливой одеждой и сугубо мрачным видом. Философы того времени охотно занимались бытом и мелочами повседневной жизни. Музоний писал об одежде, еде, обстановке, манере подстригать волосы; большую отпущенную бороду считал обязательной. Вспомним, что римляне брились наголо; бороду начали носить только со времени императора Адриана и не без влияния Музония.
55
...мальчиков... тщательно воспитывает. — Воспитанию девочек уделяли гораздо меньше внимания, чем воспитанию мальчиков. Музоний, осуждая этот обычай, написал речь: «Должны ли девочки получать такое же образование, как мальчики?» и «Должны ли женщины заниматься философией?».
56
Помпей Юлиан — ближе не известен.
57
Я завален работой... очень тягостной... — Плиний был одним из двух префектов, ведавших государственным казначейством, помещавшимся в храме Сатурна (рrаеfectus aerarii Saturni). На эту должность император назначал сенаторов-преториев (т. е. бывших преторов). Плиний был назначен Нервой и Траяном в 98 г. Срок службы три года. В «Сатурново казначейство» поступали: конфискованное имущество осужденных, имущество выморочное и бесхозное; штрафные деньги; налог с продажи рабов.