— Она сейчас выражает то, в чем находится вся группа. Я прислушиваюсь и откликаюсь на то, в чем находится группа. Вы можете сказать, что я с ней разговариваю, а я разговариваю со всеми, потому что она сейчас отражает то состояние, в котором находится вся группа.

— Я считаю, что она очень хорошо проговаривает меня.

Ни дать, ни взять

— Моя невестка Лена сегодня утром была в тяжелом состоянии — вся в слезах. Я ей предложила проговорить то, что с ней происходит, и увидела, насколько ей тяжело: даже говорить об этом не может. Есть стереотип, который часто повторяют в фильмах: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Отсюда идет страх говорить. И сегодня я вспомнила слова отца, когда он говорил: «Не умничай». Идет импульс — сказать, и я сразу думаю, что это не к месту, не та тема или, может, кто-то другой хочет высказаться. Иногда я знаю, что говорю очень много, а иногда даже проговорить те вещи, которые прожиты, не могу. Даже на просмотре вижу ситуацию, а проговорить, объяснить, четко разложить ее на части не всегда могу, то есть слова либо не поспевают за мыслью, либо считаются ненужными, неважными. Еще вижу, что в какую бы двойственность ни шагнула — в любой из сторон присутствует одно и то же. Я вспомнила, мне в детстве дедушка говорил: «Если будешь себя хорошо вести, любить — получишь велосипед». У меня никогда не было велосипеда, а это было довольно дорогое удовольствие для моей семьи. И я понимаю, что мне не надо ничего, потому что это будет унижением. Если я это сделаю, то буду чувствовать себя униженной. Я была маленькой, но мне не хотелось делать «за что-то» и тем более заставлять себя кого-то любить. Тогда, наверное, и пошло, что мне не надо ничего: если сделаешь, будешь унижен, а если еще и не купят — то тем более. Но в любом случае ты будешь унижен. А они хотят — сделают, хотят — не сделают, тем более что я не понимала, что я должна сделать, как и что от меня вообще хотят. Да и не верила, что мне вообще могут что-то подарить, тем более что подаренную куклу мне так и не дали с собой.

— Это подобно двум лошадям, привязанным веревкой одна к другой за шею. Стоит одной дернуться — другой тут же стягивает шею. Поэтому они стоят и не дергаются.

— Поэтому ни дать, ни взять.

— Это и есть то состояние, в котором находится человек. Поэтому, как только одна ваша часть начинает выражаться, тем самым она душит противоположную ей часть, которая тоже дергается. Поэтому лучше молчать, а ведущий будет говорить и все будет хорошо.

— Что же делать?

— Преодолевать страх.

Почему я чувствую себя униженным?

— Я в январе вышел на свою черту, которая называется гордыней. Но я проживал это как высокомерие и унижение. И взаимосвязь таких вещей оказалась для меня столь сильной, что я много дней молчу, хотя запрос-то великий. Но и сопротивление не меньше. И проговорить это было очень тяжело, хотя с первого дня все складывалось таким образом, что это все время так или иначе демонстрировалось. Все с этим работали — проговаривали, проживали. Тяжело. Потому что в моей жизни ситуация в январе показала: высокомерие, в котором я жил и не осознавал этого, распространялось на все; сильно я себя обкрадывал в связи с этим, потому что страх быть униженным как раз и порождал высокомерие, а оно, естественно, закрывало путь к нормальному общению с людьми. Чувства выражать было невозможно — ведь ты все время на страже, как бы тебя ни унизили, а само высокомерие опять же провоцировало окружающих. То есть я часто попадал в ситуации, когда меня унижали. Это очень тяжело было. Я не понимал. Мне казалось, просто мир такой мир несправедливый, а я-то хороший, и совершенно не видел, что все это я провоцирую своим поведением. Это оказалось, повторяю, очень тяжелым, и мне сейчас говорить об этом сложно. Если люди не оправдывают моих ожиданий, то это всегда воспринимается как унижение, и других вариантов нет, что странно. Если я с каким-то намерением, с просьбой, с чем бы то ни было обращаюсь вовне, а мне отказывают, — всегда чувствую себя страшно униженным. И принять это унижение я не могу, хотя все понимаю вроде.

— Сан Саныч говорил, что с этим надо экспериментировать. Не бояться и бежать от унижения, а идти на это унижение совершенно осознанно. Осознанно пойти на унижение и увидеть, что при этом почувствовал. Полюби врага своего, полюби свое унижение. Полюби себя униженного, иначе будешь без конца бегать от себя униженного.

— Начните осознанно творить униженность, иначе вы никогда не будете в настоящем моменте. Быть в настоящем моменте — значит, каждое мгновение принимать себя в любых сторонах двойственности. Пока не поймешь — все, что творишь, творишь сам — и пока не примешь в себе полярные части, творящие твою судьбу, будешь в страхе. Но мы видим, почему делать это очень не просто. Каждая пара противоположных частей вашей личности находится в состоянии борьбы; одна часть мстит другой. То есть, начиная проявлять гордыню, вы затягиваете узел на шее унижения, унижение проявляет себя и бьет гордыню. Если вам охота это продолжать, то продолжайте. Только приходит какое-то понимание, как непонимание дергается и затягивает веревку на шее у понимания.

— Я представила, будто ты от меня требуешь бутылку, и я как собачка, на четвереньках, держа в зубах бутылку, приношу ее тебе, — и мне стало страшно. Я почувствовала себя очень униженной — и никакого кайфа. Страх — это да. Полюбить я это не могу.

— Наоборот, это было бы смешно, это был бы выход из унижения, потому что ты утрируешь унижение, и это уже перестает быть унижением.

— Есть осознанное унижение. Существует огромная разница между неосознанным и осознанным проявлением того, чего вы не хотите проявлять. Когда вы осознанно начнете проявлять это, вам будет кайф, потому что гордый мечтает об унижении. Тому пример, в частности, Гитлер: жил с Евой Браун, которая унижала его в сексе. И то же самое происходит у политических деятелей, которые идут к проституткам и просят, чтобы те их унижали. Тайная мечта каждого узурпатора, чтобы его кто-нибудь унизил, и он найдет того, кто это будет делать.

— Что он при этом будет испытывать?

— Так вы сами испытайте, потому что вы и есть эти самые узурпаторы. Испытайте кайф от унижения, но осознанно. Они это делают неосознанно.

— Все равно ты это делаешь, когда унижаешь, только ты от этого кайфа не получаешь. Ты все время находишься в состоянии неудовлетворенности. Если проживешь осознанно то же самое, потом второй раз, потом третий, то начнешь этим просто играть. А от игры ты будешь получать большой кайф.

— И тогда эта двойственность уравновесится. Если ты развела противоположные стороны этой двойственности так сильно, что всех унижаешь, то твоя другая сторона просто изголодалась по тому, чтобы тебя унизили. Но если ты не унижаешь других, то тебе не надо, чтобы и тебя унижали. Но к этому же надо прийти. А если противоположные стороны двойственности разведены очень сильно, надо проявить ее подсознательную часть, и тогда двойственность уравновесится. Это и есть гармония. Тогда ты вообще перестаешь мыслить в терминах унижения и оскорбления. Если ты кого-нибудь осуждаешь, тебе надо, чтобы и тебя осуждали. Раз двойственность разведена, то так и будет. Это тупик, в котором находятся многие люди.

— А мне вчера очень хотелось подползти к Ларисе. Лариса, я к тебе подползу. Дай я тебя в попу поцелую.

— Ты чувствуешь унижение?

— Никакого унижения, здорово.

— Я поняла, в чем дело. Вчера неправильно была выбрана ситуация. Я не воспринимаю ситуацию, когда на меня катят бочку как унижение. У меня другое понятие об унижении, поэтому попытка была безнадежной.

— Так выбери себе другую ситуацию.

— У меня так же, как у Олега — отказ в просьбе.

— Так найди кого-то и разыграй с ним это.

— Я не могу выйти на какую-то мысль.