ЗАКЛЮЧЕНИЕ

РАЗГАДКА

По поводу периодизации славянской истории и предыстории много спорят. Кое-какие мнения на сей счет мы уже приводили, потому не будем повторяться. Постараемся уяснить для себя лишь одну вещь — коли есть предки, пра-предки у германцев и иранцев, индийцев и романцев, то есть таковые и у славянского племени.

Тот гипотетический довод, что первые записки о славянах появились в середине I тысячелетия, а следовательно, и сами славяне тогда появились, мы не принимаем ни в какой форме, ибо от него разит расистским, германофильским душком. И подобную постановку вопроса категорически отвергаем как псевдонаучную, отличающуюся явной притянутостью к «желаемым результатам».

Заслуживает внимания периодизация Б. Горнунга:

V–III тыс. до н. э. — языковые предки славян;

конец III — начало II тыс. до н. э. — протославяне;

с XV в. до н. э. — праславяне.

Последний период занимает приблизительно две тысячи лет и длится до V–VI веков н. э. Время распада праславянства, а точнее, просто славянства, на наш взгляд, надо уточнить, так как к V веку уже существовали, видимо, какие-то существенные различия между славянами южными, западными и восточными. Мы это видим хотя бы на примере руянских и полабских славян V–VI веков, которые отнюдь не смешивались со славянами — предками поляков.

То есть, на наш взгляд, никакого общего славянства и тем более праславянства к началу I тысячелетия н. э. не существовало. Если мы будем спускаться по временной лесенке вниз, то увидим следующую раскладку:

после XIV в. — великороссы, малороссы, белорусы (и соответствующие деления в других славянских группах);

с IV по XIV в. — русские-русичи (сюда включаем все восточнославянские «племена»), племена западных славян и племена южных славян;

с I по IV в. — западные и восточные славяне (а также уже обособившиеся внутри этих групп сообщества будущих южных славян);

до начала I в. н. э. — славяне.

Такая периодизация нам кажется более точной хотя бы потому, что в V веке никакого «общеславянства» уже не было. Не ощущалось и его следов. Языки восточных и западных славян в достаточной степени различались, то есть эти группы какое-то время просуществовали обособленно, развивались самостоятельно. И мы их с полным правом можем отнести к славянским народам, подгруппам, но назвать славянством не в поэтическом, а в научном плане никак не можем. Так же как различные племена германские мы вправе называть «германцами», но в совокупности их «германством» назвать нельзя, они разнятся между собой очень сильно.

Но и до начала нашей эры мы не видим совершенно определенного единства среди славян. Вникая в суть вопроса глубже, мы снова и снова будем сталкиваться с троичным делением «славянства», например, на кельто-славян, балто-славян, скифо-славян. Каждую из этих групп объединяет лишь наличие в них славянского элемента. Но совокупность этих групп опять-таки «славянством», или «славянами», в обобщенном плане не назовешь.

Здесь мы видим все тот же интересный фактор цементирующей силы. Мы видим опять некое условное ядро, из которого по мере продвижения к периферии выделяются «ядрышки»-этносы: на запад — «кельтизированное», на юго-восток — «скифизированное», на северо-восток — «балтизированное». И на первый взгляд может показаться, что таково влияние на расселяющихся славян, скажем, кельтов, иранцев-скифов и балтов. Но это вовсе не так. Мы ведь знаем, что, например, воздействия славян на балтов и балтов на славян можно принимать в расчет лишь после разделения и обособления как тех, так и других. А до этого разделения существовала общая балто-славянская группа, балто-славянекая культурно-языковая общность.

То есть, мы постоянно должны иметь в виду, что в приведенной, например, периодизации славянской истории Б. Горнунга или в приблизительно такой же периодизации, используемой Б. А. Рыбаковым, праславяне на позднем этапе — это балто-славяне, а на раннем — германо-балто-славяне, ведь именно таким образом шло языковое расслоение, а следовательно, и расслоение культурно-этническое. И снова мы сталкиваемся со знакомым явлением: ядро в германо-балто-славянском сообществе, или, как мы говорили, «цементирующая» сила, — славяне, они же праславяне. Германцы выделяются из общности лишь тогда, когда начинают осваивать западные земли и приобретать свое культурно-этническое лицо, отличающееся от общегруппового.

Опускаясь еще ниже по временной шкале, мы видим древних «греков», пришедших с севера и принесших в Средиземноморье праславянских кумиров. Кто они, эти «греки»? Откуда пришли? Почему принесли то, что оценивается вполне однозначно как славянская архаика?

«Греки» «грекам» — рознь. Протогреческие племена на протяжении двух тысячелетий переселялись в Средиземноморье. Считать их какими-то одними и теми же «греками» никак нельзя. Мы разбирались уже в этом вопросе. И снова, опять и опять мы подходим к тому же «ядру», из которого шли кумиры и их носители по всей Европе. И в данном случае мы вынуждены будем признать, что до германо-балто-славянской общности существовала некая общность, условно называемая нами в данном случае «греко»-германо-балто-славянской, или же, что точнее для того отрезка времени, протогреческо-праславянской.

Унесенная индоариями протославянская архаика, как мы имели возможность убедиться, сохранилась у них в более чистом, в более первозданном виде, чем у тех же протогреков и «греков», выделившихся позже. То есть, и здесь мы можем говорить о существовании до протогреческо-праславянской культурно-языковой общности некоего индоарий-ско-праславянско-протогреческого сообщества. То, что индоарии по пути своего следования разделились на протоиранцев и индоарийцев, нас занимает в меньшей степени. Важен сам факт переноса культурных праславяно-, или уже протославяно-индоарийских, ценностей на новую родину.

Снова и снова мы сталкиваемся с вопросом о существовании некоего обособленного «славянства». Вопрос есть, а самого «славянства» в чистом виде нет. Мы спустились до праиндоевропейских глубин. И что же мы видим? Мы видим тех самых древних индоевропейцев, которых столь долго и безуспешно разыскивают. И опять ядро этого сообщества, его «цементирующую» силу и первооснову составляют те, кого мы в разные времена пытаемся обозначить каким-то конкретным и определенным термином: славяне, праславяне, протославяне.

Сейчас мы видим, что терминология эта остается в любом случае достаточно условной. «Славяне», «русские», «французы», «греки» и т. д. — все это очень недолго живущие этнонимы, которые нас порою сильно запутывают и сбивают с толку. Но мы убедились, что есть слова-значения, корневые основы совсем иного рода. И они практически неподвластны действию тысячелетий. Ну какое, например, воздействие было оказано за восемь тысяч лет на нашего знакомого «волоха»? Да почти никакого. Каким он был у протославян, таким и дошел (лингвистически) почти без изменений до нас. Или Перун-Перкун со всеми его значениями? Сменилось множество самоназваний племен и народов, а сама корневая основа «пер-к» остается.

Но означает ли это, что «славянство» или «протославянство» начинается с древних праиндоевропейцев и в значительной мере и является именно ими? И да, и нет. Протославяне, на наш взгляд, — это культурно-языковое ядро праиндоевропейской общности, но, «создавая» эту общность, они уже были каким-то вполне конкретным праядром. И следы этого праядра мы четко видим в так называемом бореальном, доиндоевропейском праязыке. Так, бореальная корневая основа «Т-В» — это знакомое нам слово «твердь», то есть «опора»; бореальное «Т-М» — это тьма; «Д-Р» — это «драть», «дыра»; «Д-В» — это «двинуть», «сдвиг»; «С-Р» — струить; «С-Л» — «слизь»; «Н-В» — «новь», «новый» (сохранилось также почти у всех индоевропейцев); «Л-П» — «липнуть» и т. д.