Еще В. Н. Топоровым было отмечено в свое время полное совпадение греческого Софо-клеос со славянским Собе-слав при исходной индоевропейской форме «Суобх-клев-ос». Н. Н. Казанский установил еще три соответствия: Дотиклевоса и Даньслава, Статиклевоса и Станислава, Пери-клевоса и Переяслава и Предслава. Здесь наряду со славянскими именами приведены реконструируемые индоевропейские праимена. Если же сравнивать с «греческими», мы получим следующее:

Софокл тождествен Собиславу

Досиклей — Даниславу

Стисикл — Станиславу

Перикл — Переяславу и Предславу

Какие формы ближе к исходным? На первый взгляд и славянские и древнегреческие примерно равно удалены от индоевропейских. Но если мы сделаем поправку на то, что греческие имена зафиксированы две, а то и три тысячи лет назад, а славянские, в основном, в последней трети нового двухтысячелетия (то есть они «жили», видоизменяясь и развиваясь вместе со славянскими языками как минимум на тысячу лет дольше «греческих»), то убедимся, что именно славянские имена были наиболее близки первоначальным. Да нам это и так достаточно ясно: Переслав мог трансформироваться в Перикла, но не наоборот. Собеслав-Собуклев мог превратиться в Софокла, но Софокл в Собеслава — никогда.

Правда, исследователи не берутся устанавливать чье-то первенство. Но, тем не менее, от такого подхода никуда не денешься, он сам собой напрашивается — что-то всегда старше, что-то младше. Мы привыкли считать, что любое «греческое» явление, будь то слово или образ, непременно старше и что это незыблемое положение, константа. Но более детальное изучение вопроса показывает — это не так. И дело здесь не в гонке за первенство, дело в установлении научной истины и совершенно новой постановке вопроса. Нужна ли такая новая постановка? Ведь и так все расписано по ранжиру, разложено по полочкам? Нет, отвечаем мы, расписано схематично, разложено очень условно и неверно.

Старая схема не дает нам ответов на все прибывающие новые и новые вопросы, она хороша лишь при отсутствии лингвистических, антропологических, этнографических, археологических и прочих данных, умножающихся с каждым годом. Она хороша лишь для усвоения некоторых античных письменных источников, как правило, компилятивных, а то и написанных лжеавторами средневековья.

На примере того же Ярилы и его тезки Ярослава мы очень многое начинаем понимать, даже то представляем себе, чего сами древние «греки» не знали о Гере или Геракле.

Но сам корень «йар-» или «яр», на наш взгляд, породил гораздо больше слов и понятий, чем мы привели. По сию пору не стихают дебаты о происхождении этнонима «арии». Много существует различных предположений на этот счет. Но все они достаточно искусственны, ни одно нельзя признать полностью удовлетворительным. Скажем, ставится знак равенства между словами «арии» и «свои», но смысл, заключенный в слове «свои», и без того входит в самоназвание народов, он уже заключен в этнониме. А зачастую и совсем упрощают: «арии» — это иранцы, а «индоарии» — индоарийцы (то есть — получается, что индоарии — это те иранцы, которые дошли до Индии).

Все это заведомо неверно, ибо с прародины вышли никакие не «иранцы» и даже не «индоарии» — таких-то и слов и понятий не было в те времена. С родины индоевропейцев вышли предки иранцев и предки древних индийцев — арии. Это потом уже они стали «иранцами» и «индийцами». И снова вопрос — кто они, арии?

У самих иранцев и древних индийцев сохранились воспоминания о родине — об «арйане ведже», то есть «ариевом просторе» (но зовут его персы-иранцы «Эранвеж», уже по-своему), и об «арьяварте» — стране ариев, стране благородных. Это обычная идеализация предков, родины предков. А предки пасли скот и пахали землю, слагали песни-гимны и былины. И в их самоназвании заключалось именно то, о чем мы говорим: и понятие «яриться» — созревать, наливаться, и понятие «яр» — жизненный жар, жизненная сила духа, и «ярь» — вожделение, даже шире, сама возможность активного постоянного продолжения рода — этому древние придавали наиважнейшее значение, поутраченное века спустя, без «яри» для них ничего не существовало, лишенный «яри» считался проклятым богами, последним существом на земле.

Но в этом же самоназвании заключалось и понятие «ари», «арати», «орати» — пахать, взрывать землю, прорезать ее, вспарывать этот положенный природой «предел», и тут совмещались и «ар» — взрывание, и «ярь» — любовное вожделение, то есть способность к самому «взрытию» самого разного рода: от оплодотворения женщины до «оплодотворения» взрываемой земли. Туда же вмещались и понятия «эроса», «пероса» — предела, обязательно преодолеваемого, и, возможно, «пороса» — достатка, богатства, ибо «ярение» и «арание-орание» дают именно достаток: прибыль в племени, в стадах, урожаи. Нет сомнения, что все это очень тесным образом переплетено.

Таково наше мнение. Арии — это жизненно здоровые люди, способные и к продлению рода, и к борьбе за свои жизни и свой род. Именно такова, на наш взгляд, первооснова этнонима, распространившегося по белу свету. Именно «жизненная сила, способность» в самых широких смыслах, а вовсе не «благородные» или какие-то «бестии».

Нам видится, что все объяснения этнонима какой-то «особостью» — это романтический налет, порожденный романтическим XIX веком. Все «благородство» ариев заключалось в их исключительной способности «вспарывать» саму землю и держаться за жизнь.

Позже это понятие «взрезания», «вспарывания» стало переходить и на иные занятия, в том числе и воинские. Племенная молодежь, сыны и внуки землепашцев и скотоводов переносили знакомую «терминологию» в сферу своих занятий и влечений. Именно этим пастухам-«кшатриям» мы обязаны появлением самых разноплановых «Яров» и «аресов», как, впрочем, и «Ярославов» и «гераклов». Что же касается упоминавшегося нами славянского понятия «юр», трактуемого как половой инстинкт, мужская половая сила и все, что с этим связано (в отличие от обоюдополых «яра» и «яри»), так и оно не пропало в Средиземноморье, а нашло себе достойного бога. Таковым стал, на наш взгляд, Уран. Да-да, тот самый бесконечно плодовитый Уран, который олицетворяет собою мужское начало и является в «греческой» мифологии «отцом-небом», оплодотворяющим «мать-землю» Гею. Но если «Гея» и переводится как «земля», то для «Ура-на» нет в древнегреческом перевода. Он есть лишь в славянских и, разумеется, праславянском, протославянском языках.

Думаем, читатель согласится, что и в данном случае Уран из Средиземноморья не мог попасть в славянские земли и превратиться там из легендарного и мифоноэтического божества в архаичного, первобытноцелостного и однозначного Гора. Могло быть только наоборот: от первобытности, от архаики к расцвеченному образу, от простоты Севера к пышной витиеватостия Юга.

Можно было бы и дальше знакомить читателя с божествами и демонами, а также с абстрактносмысловыми понятиями славян-праславян-протославян. Но слишком много перечисленных в так называемом втором ряду. Да и, прямо скажем, где «второй» ряд, где «первый» — трудно разобрать, все слито воедино, нет никаких «корпускул-шариков», нет никаких моделей, есть целостность мифологии и мифологий, есть Вселенная человеческой мысли.