7 августа 2008 года я отвез свою мать и жену к своему брату, который проживает в г. Цхинвал, так как я опасался, что грузинские войска, расположенные возле села Прис, захватят наше село. После отъезда наш дом оставался в хорошем состоянии, никаких повреждений у дома не было.

Жительница г. Цхинвала, 1956 г. р.

Вечером 7 августа 2008 года по грузинскому телевидению выступил президент Грузии Саакашвили и заявил, что он отдал приказ о прекращении огня и обстрела г. Цхинвал с 19 часов. Мы успокоились и легли спать.

Примерно в 23 часа 30 минут 7 августа 2008 года начался массированный обстрел г. Цхинвал артиллерией, минометами, системами залпового огня «Град». (...) Я со своей семьей спряталась в подвале нашего дома. Несколько снарядов попало и в наш дом. Дом задрожал, я приготовилась к смерти, моля бога о пощаде. Однако, к счастью, никто из находившихся в подвале жителей города не пострадал.

8 последующем в г. Цхинвал вошли грузинские войска. Грузинские войска уничтожали все на своем пути, стреляли из танков в школы, жилые дома и административные здания, давили танками людей, разрушали памятники культуры. Грузинские солдаты не давали людям выйти из укрытий за водой, продуктами и для получения медицинской помощи.

Спасаясь от неминуемой гибели, жители города стали уезжать и убегать из этого кошмара по Зарской дороге. Но эта «дорога спасения» на выезде из города на самом деле оказалась дорогой смерти.

Беженцы были удобной мишенью. Кажется, грузинские войска получали огромное удовольствие, подбивая автомобили с беженцами из гранатометов. Из этого ада в пос. Джаву меня вывез на машине сосед (...).

Меньше повезло тем, кто ехал за нами, их накрыли грузинские бомбы.

Горе коснулось и моих родственников. В г. Цхинвал по адресу ул. Джабиева, дом (...) проживала семья моей племянницы в составе: (...), ее муж (...) и мать мужа (...). О случившемся мне рассказала их соседка (...). По ее словам, в дом моих родственников попали два реактивных снаряда. (...) и (...) убило сразу, а моя племянница (...) была тяжело ранена осколками.

Находясь в подвале, сквозь щели я наблюдал, как после завершения обстрела по улицам пошли грузинские танки. На них были опознавательные знаки принадлежности к вооруженным силам Грузии и изображения герба Грузии. Кроме этого, по дороге шли вооруженные грузинские военнослужащие. Многие из них были в масках, разговаривали они на грузинском языке. Я видел, что танки из пушек обстреливали дома мирных жителей. Многие дома, расположенные на нашей улице, горели. Один из танков выстрелил в наш дом. Всё это видели практически все находящиеся в подвале жители дома.

Наблюдая за грузинскими военными, я понимал, что огонь они ведут против мирного населения нашего города, так как никаких войск или вооруженных формирований в нашем районе не было, никто из нас, живущих в доме № 13, никакого оружия не имел.

Днем 8 августа 2008 года, когда стрельба немного стихла, я поднялся в свою квартиру и обнаружил, что она попала под обстрел танков. Снарядом в квартире выбило все двери, оконный проем был разрушен. Кроме этого, в стенах имелись пробоины, до сих пор в стене спальни торчит осколок от какого-то снаряда.

Свидетельства беженцев в целом показывают, что решающим обстоятельством для спасения жизней людей в период боевых действий и сразу по их окончании оказалось наличие транспортного коридора, соединяющего Южную Осетию с Россией (Северной Осетией – Аланией), и готовность властей РФ обеспечить беженцев временным жильем, питанием и медицинской помощью.

Жительница с. Хетагурово, 1969 г. р.

Я вместе со своими детьми через лес пешком пошла в сторону г. Цхинвал. Ушли мы в спешке, поэтому я из дома ничего забрать не успела. Ни документов, ни денег. Я во что была одета, в том и сбежала из села. В самом лесу у нас была паника, и все бежали, не оборачиваясь назад. По пути я потеряла своих детей. Выйдя к г. Цхинвал, я пошла к своей знакомой (...), с которой я (потом) несколько дней пряталась в подвале ее пятиэтажного дома. На тот момент я не знала, где находятся мои дети и что с ними случилось. Находясь в подвале, мы слышали постоянные взрывы бомб и выстрелы огнестрельного оружия, в связи с чем боялись выходить на улицу. Затем, 11 августа 2008 года, стали понемногу вывозить людей из нашего подвала. Один неизвестный мне парень вывел меня и еще несколько десятков детей и женщин и на своем автобусе привез нас в г. Алагир РСО – Алания, где нас поселили в палаточном лагере.

Там нам всем оказали медицинскую помощь, накормили и обеспечили всем необходимым. 11 августа 2008 года меня, а также несколько сотен других беженцев из Южной Осетии, привезли на автобусах в г. Нальчик, где поселили в санатории «Кавказ» и обеспечили всем необходимым. (...) Что произошло с моим домом, я не знаю, но мне известно, что наше село сравняли с землей. В результате преступных действий грузинской стороны я потеряла свой дом в с. Хетагурово (Цунари), который я оцениваю в (...) рублей, что является для меня значительным материальным ущербом. Каких-либо телесных повреждений я не получила и за медицинской помощью обращалась только по поводу своего истощения и сильной усталости. В настоящее время я являюсь беженкой и нахожусь на полном обеспечении Российской Федерации.

Жительница с. Ног-Кау, 1937 г. р.

В подвале соседей мы просидели до 9 августа 2008 года. Утром в селе мы увидели осетинских солдат, они нам сказали, чтобы мы любым способом покинули село, так как началась война и мы можем подвергнуться обстрелу. В связи с этим вместе с нашим соседом на его автомобиле из Южной Осетии мы прибыли на территорию России. Мой супруг остался в селе. На границе с Россией мы продвигались через лес и увидели российские танки. Так мы добрались в Северную Осетию, в г. Алагир, где расположились в палаточном лагере. 15 августа 2008 года меня вместе другими беженцами на автобусах привезли в Республику Адыгея в пансионат «Анастасия» (...).

Жительница г. Цхинвала, 1959 г. р.

7 августа 2008 года я, как обычно, проработала полный рабочий день, после чего мы всей семьей примерно в 17 часов собрались дома (...).

Как только начался обстрел, я, вместе с детьми и супругом, оделась и спустилась в подвал нашего дома, где находилась до утра 8 августа 2008 года. Обстрел производился со стороны Грузии – сначала южной стороны города Цхинвал, затем центральной части, а после северной части города, где находится наш дом. (...) Обстрел продолжался на протяжении всей ночи с небольшими перерывами. Он, насколько мне известно, осуществлялся Грузией из систем залпового огня «Град» и крупнокалиберной артиллерии.

(...) Грузинские военные целенаправленно уничтожали население Южной Осетии, не разбирая, кто является военным, кто мирным жителем. В указанный период времени, а также в последующем (...) грузинские военные убивали, причиняли телесные повреждения всем жителям Южной Осетии только потому, что мы являемся осетинами, представителями иной национальности.

Весь день мы находились дома, в подвале. С 11 часов дня начался повторный обстрел. В город вошли регулярные вооруженные силы Грузии (...) В городе не прекращались бои. Возможности выехать за пределы Южной Осетии не было никакой, в связи с тем, что мы опасались за свои жизни. До нас постоянно доходили известия об обстрелах, в том числе мирных жителей, которые пытались покинуть город (...).

Вечером 8 августа 2008 года нам сказали, чтобы мы начали перебираться в бункер, расположенный в подвале девятиэтажного дома, расположенного по ул. Карла Маркса. Примерно в 18–19 часов мы перешли в указанный бункер, где находились до середины 10 августа 2008 года (...).

10 августа 2008 года нам сообщили, что с Привокзальной площади города Цхинвал производится эвакуация детей и женщин. Я, вместе с дочерьми и внучкой, забежала домой – взяли только самое необходимое, документы, деньги, минимум одежды – после чего на автомашине «Урал», фактически под обстрелами грузинской армией, были эвакуированы из города Цхинвал в селение Хвце, где нас ждали автобусы из РСО – Алании.