Чей это дракон?

Утром Дима с бабушкой выходят во двор, и Дима сразу замирает на месте. Нет, не только в сказках бывают чудеса.

Сияет радостное солнце, кривой старый тополь склонился над скамейкой, жёлтые листья слетают и тихо позванивают. Это всё обычно, так было и вчера. Но в углу двора, там, где вчера была только деревянная песочница под грибком мухомором, появился необыкновенный, невиданный, потрясающий зверь. Да, зверь! Вся спина в зигзагах, как пила. Хвост лежит на земле. А впереди три головы на трёх длинных шеях. У одного зверя три головы, три огромных пасти, и в каждой пасти торчат острые зубы. А зверь, сразу видно, не злой и не страшный, никого он не хочет пугать — улыбается широко, и все три рта раскрыты до ушей.

— Бабушка! Смотри скорее! Кто это?

— Как — кто? Это дракон, — невозмутимо отвечает бабушка, — у них, у драконов, всегда три головы, так полагается.

Она присаживается на скамейку под старым тополем и достаёт из сумочки вязание. Бабушка недавно научилась вязать, это ей гораздо интереснее, чем разглядывать дракона. Бабушка считает вслух петли и не любит, чтобы её отвлекали, но как удержаться? Дракон такой длинный, такой прекрасный.

— Бабушка, бабушка, а кто такой дракон? — Дима даже дрожит немного, так ему нравится этот изумительный дракон. — Кто он такой, дракон? А, бабушка?

— Одна лицевая, одна изнаночная, две лицевых, — говорит бабушка, — ну что ты, честное слово, я же собьюсь, и шарф не получится, опять придётся всё распускать. Дракона не знаешь? Ну как бы тебе объяснить? Дракон немного зверь, а немного чудовище. Всё, играй. Вон Павлик идёт.

До чего хорош этот немного зверь, а немного чудовище. Дима ещё раз обходит вокруг дракона. Жалко, что Света в детском саду, вот она бы обрадовалась — не было никакого дракона, и вдруг вот он.

— Павлик! Смотри!

Павлик остановился недалеко и стал смотреть. Голову нагнул, будто собирается бодаться.

— Павлик! — кричит Дима. — Дракон — это такой немного зверь, немного чудовище! Совсем не злой! Иди сюда!

Павлик ещё посмотрел, помолчал, вдруг сорвался с места, быстро подскочил к дракону, вскарабкался ему на спину, уселся между зубцами и заявил твёрдо:

— Это мой дракон.

Дима от возмущения вдохнул, а выдохнуть забыл. Нахальство какое! Дима тоже полез на спину дракона и устроился позади Павлика. Хорошо сидеть верхом на драконе — высоко, весело, можно болтать ногами. А деревянная длинная спина нагрета солнцем. И наверное, сейчас они помчатся далеко на этом быстром драконе.

Но Павлик упрямо повторил:

— Это мой дракон. Мой, а не твой. И слезай, кому я сказал.

— Не твой, — сказал Дима.

— А чей же? Скажешь — твой?

Павлик повернулся лицом к Диме, глаза хмурые, голова пригнута — сейчас будет драка.

— Слезай! — кричал Павлик.

Дима не стал ничего говорить. Он толкнул Павлика в бок, не очень сильно, а просто, чтобы знал. Тогда Павлик тоже толкнул Диму и сразу заплакал. Павлик плакал громко, а Димина бабушка — ноль внимания, считает петли, и всё. Тогда Павлик заорал ещё громче, хотя Дима его больше не трогал, а просто сидел за его спиной на драконе и повторил всего два раза: «Плакса-вакса-гуталин». На балкон вышла бабушка Павлика, она куталась в тёплый платок и была недовольна, что ей пришлось выйти на балкон. Некоторое время она послушала, как ревёт её внук, а потом очень спокойно сказала:

— Не смей реветь, не позорь семью.

Он всё равно ревел.

— Запру дома, — пообещала бабушка. — А ты, Дима, тоже хорош.

Димина бабушка, продолжая вязать, сказала:

— Оба хороши. Пусть сами разбираются. Одна лицевая, две изнаночных. Не будем тратить на них последние нервы.

Увидев родную бабушку, Павлик расхрабрился и закричал на весь двор:

— Слезай, Димка, с моего дракончика! Противный, слезай!

— Я не противный. — Дима вцепился в дракона руками и ногами, а Павлик стал его спихивать. Поднялся страшный шум. Только бабушки нисколько не волновались, это были хладнокровные бабушки, они достаточно повидали на своём веку и хорошо знали, из-за чего расстраиваться, а из-за чего — нет.

— Мне нужно готовиться к зачёту по французскому языку, — сказала бабушка Павлика, — ещё не хватало провалиться, позор на все курсы. — И она ушла с балкона.

Павлик и Дима продолжали толкаться и пыхтеть.

Тут во дворе появилась девочка Катя, она везла колясочку, а в колясочке лежала укрытая одеяльцем кукла в розовом чепчике. Катя тихонько напевала: «Спи, моя радость, усни». Она подвезла коляску поближе к дракону и стала с интересом смотреть, как мальчики дерутся. Потом сказала своей кукле:

— Драться нехорошо. Ты, моя деточка, когда вырастешь, не будешь ни с кем драться, правда? — Катя поправила на кукле одеяло.

— Посмотрите, пожалуйста, за моей дочкой, — попросила Катя Димину бабушку, — а то она может заплакать.

— Ну, ну, — отозвалась бабушка.

Катя пошла к дракону, она погладила его по голове, немного подумала и погладила остальные головы, чтобы им не было обидно.

— Какой хорошенький, — пропела Катя, — какой миленький.

Дима и Павлик отцепились друг от друга и уставились на Катю. Она достала из кармашка конфету.

— Ешь, ешь, хорошенький, — она ткнула конфетой в каждую пасть. — Ты будешь мой любимый сынок, ласковый дракончик.

Дима растерянно засопел, Павлик на всякий случай всхлипнул. Как это — Катин? Но они не успели ничего сказать, к ним подошёл большой мальчик Антон.

Антон самый высокий среди дошкольников и никогда не дерётся зря — его и так все уважают.

Антон похлопал дракона по спине и спросил:

— Кто такой? Крокодил, что ли?

— Ничего не крокодил, — сказал Павлик, — не знаешь, такой здоровый, а не знаешь. Дракон, не видишь разве?

— Ну и что — дракон? Я и говорю — дракон. — Антон опять похлопал по зубчатой спине. Потом строго спросил: — А вы что уселись? Слезайте оба. Дракона никогда сроду не видели? Влезли и сидят, хитренькие.

— А почему нельзя? Почему? — закричал Павлик и стал крепко держаться за Диму. — Не слезем! Это наш с Димой дракон!

— Ваш? — Антон усмехнулся криво, как умеют усмехаться совсем большие мальчики. — Вы его купили, что ли? Купили, да?

— Наш, и всё! — кричал Павлик.

— Я его первый увидел, этого дракона, — сказал Дима.

— Я тоже первый увидел, — сказал Павлик, — мы с Димой первые увидели. Правда, Дима?

Антон покосился на Димину бабушку, но она не смотрела в их сторону, считала, что сами разберутся. Тогда Антон дал подзатыльник Диме, а потом Павлику. Дима стерпел и не заревел, а Павлик заревел сразу очень громко, чтобы услышала его бабушка в квартире.

— Дима не плачет, — пропела Катя весело, — а Павлик плачет.

— Я никогда не плачу! — стал кричать Павлик. — Сама ты, Катька, плакса! И бояка!

— Вон слёзы по всему лицу льются! — Катя показала пальцем.

Крик стоял во дворе. Даже воробьи сорвались с забора и улетели туда, где потише.

Бабушка Павлика опять показалась на балконе.

— Павел, запру, в последний раз предупреждаю.

— А что же они, — всхлипнул Павлик, — Дима толкается, Антон дерётся, Катя дразнится!

— Не смей ябедничать! — сказала бабушка и ушла с балкона.

Крик стал ещё громче.

Наконец не выдержала хладнокровная бабушка Димы. Она подошла к дракону, и все перестали орать.

— Вы же взрослые люди, — сказала бабушка, — разве для склок и скандалов появился здесь этот дракон?

— А что же они? — заныл Павлик.

— Сели и сидят, хитренькие, — заворчал Антон. — Всем хочется.

— Так в чём же дело? — Бабушка Димы удивлённо подняла брови и на всех по очереди посмотрела. — Хочешь — садись и ты. Места всем хватит, и никого не надо стаскивать.

Антон посмотрел — и правда. Дракон длинный, всем можно кататься. Он быстро вскарабкался и уселся на спине дракона. И ещё много места осталось, до хвоста ещё далеко.

— А мне тоже можно? — спросила Катя.