Стратегия Королевского флота

Королевский флот использовал в первой оборонительной ли­нии эсминцы и крейсера, предпочитая держать свои линкоры и авианосцы в отдалении от зоны действительных боевых действий. Тяжелые корабли предполагалось использовать только в том слу­чае, если в их поле зрения окажутся главные силы немцев.

К 1 июля соединения Флота Метрополии были развернуты следующим образом:

Скапа-Флоу 2 линейных крейсера, 2 линкора, 3 крейсера, 3 эсминца

Розайт 2 крейсера

Ливерпуль 1 линкор

Исландия (Западный патруль) 1 авианосец, 7 эсминцев

Тайн 1 крейсер, 12 эсминцев

Хамбер 3 крейсера, 7 эсминцев

Харвич 9 эсминцев

Ширнесс 1 крейсер, 3 эсминца

Дувр 5 эсминцев

Портсмут 5 эсминцев

Западный патруль (в водах Британии) 1 линкор, 3 крейсера, 23 эсминца

Также в наличии было около 1100 легко вооруженных трау­леров и небольших судов, распределенных вокруг Островов. Эти корабли использовались для эскортирования прибрежного судо­ходства или исполняли обязанности патрульных катеров. Они могли подать предупредительные сигналы о приближении врага, но были не в состоянии принести реальную пользу в бою.

Итак, для охраны Па-де-Кале был выделен минимум сил. Это объяснялось не столько уверенностью командования, что большая опасность грозит областям, располагающимся к северу от проли­ва, сколько пониманием того очевидного факта, что узкий и мел­ководный Ла-Манш чрезвычайно неудобен для маневрирования [92] крупных кораблей, особенно если учесть опасность со стороны вражеских крупнокалиберных орудий и бомбардировщиков. Мин­ные поля, созданные для защиты торговых путей во Францию, теперь представляли большую ценность для немцев, чем для бри­танцев, так как образовывали одну из сторон того “коридора с перилами”, который командование “Кригсмарине” намеревалось создать. Попытки британских минных тральщиков произвести раз­минирование пресекались авиацией и огнем орудий, расположен­ных на побережье Па-де-Кале.

По другую сторону пролива были поставлены оборонитель­ные минные поля — вплотную к берегу — и боковые заграж­дения у вводов в гавани. В спешном порядке были усилены береговые батареи, защищающие порты и Па-де-Кале, но же­лание вице-адмирала Бертрама Рамсея, командующего оборо­ной Дувра, установить дальнобойные пушки для использования против врага во Франции осуществлено не было. Впрочем, при­вели в боевую готовность единственное доступное 356-мм ору­дие. План морского ведомства основывался на своевременном использовании местных военно-морских сил, которых обеспе­чивали свежей информацией патрульные эсминцы, служба на­земного наблюдения и воздушные патрули, следящие за порта­ми противника. Надежды возлагалась также на получение пре­дупреждения от “судов-ловушек”, снабженных гидролокаторами, и от прибрежной линии дрифтеров и моторных лодок, обору­дованных радиостанциями и сигнальными ракетами. Первона­чально предполагалось, что эсминцы, располагавшиеся ближе всего к угрожаемой зоне, должны немедленно контратаковать, чтобы предупредить высадку. Если бы эта атака потерпела не­удачу, следующая попытка сорвать десантирование была бы отложена до сосредоточения значительных сил, состоящих из крейсеров и эсминцев и максимально прикрытых самолетами-истребителями.

При благоприятном ходе событий перехват мог быть осуще­ствлен в пределах нескольких часов и даже, в лучшем случае, в пределах нескольких минут. Соединения крейсеров и эсминцев, дислоцированные в Ширнессе и Гарвиче, могли развернуться у входа в Канал в течение двух часов, а через пять часов передовые силы могли быть усилены кораблями из Хилла. Если бы в море вышли тяжелые немецкие корабли, было бы принято решение о [93] вступлении в бой линкоров, но управлять большими кораблями на ограниченном пространстве неудобно, и моряки всецело про­тивились этому. По существу, морское ведомство уповало на везе­ние и не давало никаких гарантий того, что враг не доберется до берега вообще без боя.

Армия без танков и пушек

Многое в предстоящем сражении зависело от армии, но воо­руженные силы Метрополии под командованием генерала Эд­мунда Айронсайда, хотя и имели избыток личного состава, были очень ограничены в материальной части. Первой задачей Айрон­сайда, как он ее видел после Дюнкерка, было “помешать врагу поднять мятеж и вырвать пушки из страны”. Его оперативный план, составленный на основе требований Генерального штаба, был предложен для рассмотрения 25 июня. Основой стратегии Айронсайда были оборонительные позиции, начинающиеся у по­бережья и прикрывающие так называемую “Линию Генерального штаба”, защищающую Бристоль, Центральные графства и Лон­дон. Сейчас строительство противотанковых укреплений на этой линии только начиналось.

В глубине страны создавался маневренный резерв, кото­рому отводилась главная роль в организации контрудара против закрепившегося на берегу врага. Задержать противника — вот самое большее, на что были способны передовые оборо­нительные позиции, на которых были развернуты 786 поле­вых пушек, и “Линия Генерального штаба”, куда следовало доставить 167 противотанковых орудий. Но и подвижные силы, состоящие из 2-й бронетанковой дивизии, базирую­щейся в Линкольншире и имеющей в своем составе только 178 легких танков, вместо положенных по штату 213 сред­них и 108 легких, и из 1-й бронетанковой дивизии (которая вернулась из Франции, сохранив лишь 9 средних танков), располагающейся в Суррее, были ослаблены. К концу июня количество танков в последнем из названных формирований удалось довести примерно до 80 средних и сотни легких тан­ков. Кроме того, в состав дивизии была передана 1-я танко­вая бригада, имеющая 90 тяжелых (пехотных) танков “матильда” (правда, вместо 180, положенных ей по штату). В [94] результате 1-я бронетанковая дивизия оказалась самой мощ­ной ударной силой сухопутной армии Великобритании.

За оборону юго-восточной Англии отвечал XII корпус (под командованием генерал-лейтенанта А.Торна, а район Кента, где немцы планировали высадиться, был занят 1-й лондонской ди­визией (под командованием генерал-лейтенанта С.Ф. Лиарде­та). Торн считал, что вероятность высадки десанта была самой высокой в области между Грейвни-Марш и Дувром и незначи­тельной — к западу от Дувра. Поэтому он протянул оборони­тельную позицию корпуса от Болот до Дувра через Кентенбери; эта линия на большей части своей протяженности проходила вдоль железной дороги и только на малом участке включала в себя естественные укрепления, преодоление которых могло пред­ставить для наступающей стороны значительные трудности. Лиардету была поставлена тройственная задача: защищать взморье, быть готовым занять оборонительную линию корпуса и иметь возможность атаковать врага к востоку или к югу от этой линии. Такую диспозицию он назвал “просто смешной”. Первая лон­донская дивизия носила название “моторизованная”, но к концу июня оно звучало насмешкой. Со времени своей мобилизации в сентябре 1939 г. и по сей день ее перевозочные средства своди­лись к нескольким грузовикам и фургонам, реквизированным у гражданских фирм. На кузовах некоторых из них еще остава­лись незакрашенные названия и имена прежних владельцев. Людей перевозили на автобусах, которые в более счастливые времена доставляли отдыхающих на побережье. В мае разведывательный мотоциклетный отряд 1-й дивизии был отозван и послан на вер­ную гибель в Кале, мотоциклы же потом были отданы 1-й бро­нетанковой дивизии.

5 июля Артиллерийское командование 1-й бронетанковой дивизии, возглавляемое бригадным генералом Дж. Прайсом, распоряжалось [95] 34 орудиями полевой артиллерии и 12 разнокалибер­ными установками, способными пробивать танковую броню.

Все эти соединения были ограничены в боеприпасах, некото­рое время не проводили учебных боевых стрельб и имели больше орудий, чем подходящего для их буксировки транспорта.