Некоторое время путники шли молча. Генрих Карлович, погружённый в воспоминания, а Дмитрий Степанович в собственные думы. Наконец Перегудов вздохнул, утирая пот со лба, и окликнул управляющего:
— Чего там, Генрих Карлович? Скоро ли хутор?
Не успев ответить, идущий впереди управляющий неловко отпустил тугую крепкую ветку, и она больно хлестнула Перегудова по щеке.
Тихо выругавшись потный, весь облепленный липкой паутиной Дмитрий Степанович на некоторое время замолчал, а затем гаркнул хрипло, набрав полную грудь воздуха, да так, что испуганный Генрих Карлович, подскочил на месте!
— Ну! Завёл, прости господи! Далёко ль ещё? Чай обещался короткой дорогой свести!
Виновато оглядываясь, Генрих Карлович зачастил несвойственной ему скороговоркой.
— Терпение, Дмитрий Степанович. Уж немного осталось! Вот сейчас повернём, а там и хутор…
Не успел он договорить, как лес неожиданно кончился, и прямо перед путниками раскинулась широкая, покрытая короткой изумрудного цвета травой поляна.
По другую её сторону возвышалась невысокая горная гряда, вся из красновато — бурого камня, поросшая редким причудливо изогнутым кустарником. По склону, из чернеющего отверстия, стекал стремительный водный поток, шириною примерно в десять локтей. Прозрачная вода с шумом и брызгами падала с высоты, разбиваясь о бурые камни, попадая в довольно обширный водоём, искусно выложенный человеческой рукой, и вытекала из него тонким смирным ручейком, теряясь в густой траве.
Посередине поляны, разбросанные там и сям, стояли пять хижин, небрежно крытые почерневшей от времени соломой.
Ни людей, ни животных нигде не было видно. Хутор казался совершенно безжизненным и заброшенным, только толстая ленивая кошка презрительно сощурила на пришельцев круглые наглые глаза и тотчас отвернулась горделиво, нервно отмахнувшись от непрошенных гостей, как от назойливых насекомых, пушистым полосатым хвостом.
— Где народ-то? — первым нарушил молчание Дмитрий Степанович.
— Так кто ж их знает, — тревожно отозвался господин управляющий, — народец здесь странный обитает. Землю не пашут, скотину не держат, чем живут — непонятно! Я, Дмитрий Степанович, вот что думаю. Ну, как нам потихоньку к пещерам-то пробраться. Верно там они, Слипуны-то, где им ещё быть… а мы тихохонько подойдём, да и поглядим, чем это они там занимаются, а уж после и решим, что нам делать, да и как поступать…
— Чего это я в своей деревне хорониться буду, да выведывать?! — недовольно буркнул Дмитрий Степанович, в душе, однако, согласный с доводами управляющего.
— Так ведь, кто их знает, что у Слипов на уме! Напрямки спросить, так ведь не скажут! А самим всё высмотреть, глядишь, что и больше узнаем!
Поупрямившись для порядка, Дмитрий Степанович повернул снова в лес и разведчики молча принялись пробираться самым краем, двигаясь к горной гряде. Наконец они достигли пещеры — узкого тёмного отверстия в отвесной красноватого цвета скале.
Попеременно оглядываясь, и подталкивая друг друга локтями, Дмитрий Степанович и Генрих Карлович заглянули внутрь.
— Темно там, как в преисподней, — шепнул Перегудов, — не разглядеть ничего!
В ответ Генрих Карлович молча указал рукою на высокую стопку аккуратно уложенных полешек, которые Дмитрий Степанович сослепу принял за дрова, но, внимательно присмотревшись, увидел, что все поленца с одного конца обмотаны тщательно просмолённой паклей.
Обрадовано переглянувшись, путники набрали деревянных светильников, кто, сколько мог, и отважно шагнули в черноту пещеры.
В первые же минуты тьма и мрак поглотили всякие внешние звуки. Только гулкие звуки шагов раздавались в кромешной тьме. Когда блёклый свет, исходящий от узкого отверстия перестал освещать дорогу, Генрих Карлович становился и зажёг приготовленный факел. Дмитрий Степанович последовал его примеру и вскоре яркий огонь затрепетал, освещая дорогу.
Проход, по которому шли путешественники, был довольно узок, впору разойтись лишь двум, от силы трём человекам. Стены пещеры имели такой же красноватый оттенок, как и скалы на поверхности и при свете факелов таинственно мерцали пурпурно-кровавым блеском.
Через некоторое время путь стал шире. Дмитрий Степанович внимательно следил, не разветвляется ли дорога, боясь заблудиться в темноте.
Вскоре проход вывел путников в большой каменный зал с причудливо свисавшими каменными сосульками. Отсюда в разные стороны выходило несколько дорог, и друзья остановились в раздумье.
— Ну что, господин Мюллер, — озадаченно вопрошал Дмитрий Степанович, — куда идти прикажете? Где они, эти ваши Стражи?
Генрих Карлович растерянно пожал плечами, оглядываясь по сторонам. Темнота и мрачное величие подземного царства так угнетали его, что бедный управляющий готов был отказаться от своего плана и поджидать загадочных Слипунов у входа в пещеру.
Однако у Перегудова напротив проснулся дух исследователя, и он с азартом заглядывал в чёрные отверстия, пытаясь разгадать, куда им отправиться.
— Бечёвку надобно, — озабоченно проговорил Дмитрий Степанович, направляясь к стоящему столбом управляющему, — один конец здесь закрепим и, потихонечку разматывая, по проходу пойдём. Коли никого не сыщем, по бечёвке той назад вернёмся. В пещерах все эдак делают!
Генрих Карлович нехотя вынул из кармана моток крепкой бечёвки, совершенно не разделяя Перегудовского энтузиазма.
— Ну, те-с! — Дмитрий Степанович энергично потёр ладошки, — с которого прохода начнём исследование? Предлагаю с того, что крайний справа! А после остальные, так справа налево всё и обойдём!
— Помилуйте, Дмитрий Степанович, — возразил ему управляющий, — из правого прохода мы только что вышли! Этот путь к выходу из пещеры ведёт!
— Да что вы тут мне толкуете, милейший! — вздёрнул косматые брови Дмитрий Степанович, — мы с вами вышли из того прохода, что слева! Уж я то помню!
Встревоженный Генрих Карлович умоляюще глянул на Перегудова.
— Ох, Дмитрий Степанович! Не заблудиться бы нам! Давайте хоть по верёвке этой, хоть по-другому как, да только назад пойдём! Уж больно здесь нехорошо, камни со всех сторон так и давят!
— Ну, полно вам, голубчик, — ласково попенял ему Дмитрий Степанович, — не пугайтесь вы так! Сейчас я вас на волю выведу, уж больно вы бледны, видно, что под землёю вам худо. Вы, стало быть, снаружи подождёте, авось углядите чего интересное. А я опять вниз спущусь, да с помощью этой бечёвки все ходы исследую! Так-то оно вернее будет…
Проговорив это, Перегудов решительно повернул в левый проход и уверенно зашагал, освещая ярким факелом себе дорогу.
— Дмитрий Степанович, — управляющий торопливо нагнал Перегудова, боясь отстать, — верно ли мы идём? Давайте хоть бечёвку размотаем!
— Да что это ты, Генрих Карлович? — недоумённо глянул на него Перегудов, — пути не узнаёшь? Ведь мы только здесь проходили!
Некоторое время Дмитрий Степанович с ехидной насмешкой распространялся о странностях человеческого характера, что пугаются собственной тени, припомнил управляющему и его страх перед Чёрной Плешью, но, внимательно взглянув на бледного Генриха Карловича умолк, и более не издевался над несчастным немцем, продолжая путь в совершеннейшем молчании и лишь изредка восклицая: Ну, уж немного осталось, Генрих Карлович, скоро и на свет божий выйдем!
Однако вскоре Генрих Карлович вновь заметил дрогнувшим голосом, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
— Дмитрий Степанович! Гляньте-ка, новый проход в стене! Когда мы сюда шли, такого не было!
— Да верно не заметили спервоначалу! — отмахнулся Перегудов, но в душу его закралось первое сомнение.
Вскоре сомнение в правильности выбранного пути переросло в непоколебимую уверенность — выбранная дорога привела в ещё более широкий зал, посередине которого мерцало чёрной водой глубокое озеро.
— Вот так штука! — смущённый Дмитрий Степанович потёр ладонью потрёпанные бакенбарды, — ну да ничего! Повернём назад, да и вся недолга! Теперь уж, Генрих Карлович обещаю во всём вас слушаться!