- Видишь ли, рыцарь Летучий, я всегда стараюсь придерживаться простого принципа: не ищи злого умысла там, где все можно объяснить обычной глупостью. Похоже, на сей раз я ошибся. Понимаешь ли, рыцарь Летучий, политические игры - дело обычное, и они далеко не всегда заканчиваются так, как хотелось бы. Однако, - он приблизил свое лицо вплотную, обдав оой-графа дыханием, и в его голосе зазвучала неприкрытая ярость, - я очень - ОЧЕНЬ! - не люблю, когда меня публично выставляют идиотом.

Он выпустил плечо Симана, у которого буквально начали подгибаться колени, и отступил на шаг.

- Но и здесь, рыцарь Летучий, я мог бы стиснуть зубы и стерпеть. Однако есть вещи, которые я стерпеть не могу. Позволь мне продемонстрировать тебе одну запись.

Верховный Князь бросил взгляд на Коваля и коротко кивнул. Тот пошевелил пальцами в сенсорном поле, и в зале зазвучал задыхающийся мужской голос, полный мольбы и страха:

"…да, да! Он все знал! Он сам приказал мне организовать студию - на подставных лиц, чтобы никто не догадался! Я не знаю деталей, честное слово! Я сам действовал через посредников! Туда привозили одну шлюху в неделю, не чаще, снимали материал за день-два, а трупы в лесу хоронили, но я не участвовал! Я только студию снимал! Я уже всех назвал! Оой-граф иногда сам запись забирал после монтажа, иногда ее через третьи руки ее передавали кому указано…"

Верховный Князь сделал жест рукой, и запись оборвалась. У Симана Летучего потемнело в глазах, и он лишь чудовищным усилием воли удержал мочевой пузырь от опорожнения. Он ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. В глазах Верховного Князя крохотными злыми огоньками горели отражения люстры, и оой-графу казалось, что они прожигают его насквозь.

- Понимаешь, рыцарь Летучий, - голос Повелителя стал бесстрастно-ледяным, - крышевание, говоря привычным тебе языком, проституции для фигуры твоего калибра уже странно. Ну ладно - кто-то на черном рынке краденым приторговывает, кто-то с малолетками спит, кто-то мелочь с уличных шлюх сшибает - у всех свои тараканы. Но вот производство фильмов с настоящими убийствами уже не лезет совершенно ни в какие рамки. Мещанин на твоем месте пошел бы под суд, и разъяренные присяжные единогласно отправили бы его на виселицу. С тобой сложнее. Я бы с удовольствием лично тебя пристрелил, но, к сожалению, просто так, без долгого и скандального процесса, нельзя. А процесс такого сорта подорвет и без того не лучшую репутацию дворянства Четырех Княжеств на и на внутренней, и на международной арене и вызовет массу не нужных мне сейчас политических осложнений.

Тайлаш прошелся взад-вперед и снова уперся взглядом в оой-графа.

- Несмотря на твои упорные усилия в последние недели Сураграшский департамент МВС вел активные переговоры со всеми заинтересованными сторонами. В результате достигнута договоренность о проведении экстренной четырехсторонней конференции между Четырьмя Княжествами, Сураграшем, Грашем и Катонией, на которой Республика Сураграш будет признана официально. Однако мне придется как-то доказать госпоже Мураций свою искренность. И сделать это я могу единственным способом: публично назвать виновных. Достаточно высокопоставленных виновных, чтобы меня не заподозрили в лицемерии. Как думаешь, подойдет ли на такую роль кто-нибудь лучше, чем реальный заговорщик и уголовник?

Оой-граф обреченно промолчал.

- Правильно думаешь. Рыцарь Летучий, за всю историю объединенных Княжеств прецедентов лишения наследственного титула не случалось, и становиться первопроходцем не мне хочется. Как меня проинформировали, - Тайлаш бросил мимолетный взгляд на графа Коваля, - твои действия подпадают под множество статей Уголовного Кодекса, включая такую интересную, как статья о государственной измене. Однако мы можем достичь соглашения. Завтра ты официально объявишь в Дворянской палате о своем отказе от титула и досрочной его передаче старшему сыну, а также о сложении с себя членства в Палате. В обмен я откажусь от мысли отправить тебя на виселицу и ограничусь пожизненной опалой. Твой холдинг будет распродан по частям, и то, что останется после выплаты всех штрафов и долгов, сможешь оставить себе на жизнь. Больше никогда ты не станешь заниматься политикой, ни явно, ни тайно, и если тебя на том поймают, все обвинения будут предъявлены заново - включая обвинения в производстве садистских фильмов. Согласен ли ты на такие условия, ГОСПОДИН Летучий?

- Да, Повелитель, - прошептал Симан. Привычный обустроенный мир рушился вокруг него, и он ничего не мог поделать. Последняя полыхнувшая в нем вспышка ярости в адрес проклятого журналиста умерла в бурном потоке обреченности. Сопротивляться? Одно дело, когда речь идет об обычных закулисных играх - и совсем другое, когда ты внезапно оказываешься личным врагом Верховного Князя. А его враги долго не живут: дом Полевок никогда не стеснялся в средствах, когда речь шла об укреплении его власти. И фильмы - да как же они узнали? - Я подчинюсь, Повелитель.

- Замечательно, - вновь прежним холодным тоном произнес Тайлаш. - Теперь мы отпускаем тебя. Пошел вон, ублюдок.

- Одной проблемой меньше, - заметил граф Коваль, когда за бывшим оой-графом захлопнулись двери.

- Вряд ли, - Тайлаш покачал головой. - Мне этой историей кровь еще попортят. Дворянская палата и так еще не успокоилась после опалы Белого Пика, сейчас опять буря поднимется. Не предъявлять же им эти пакостные фильмы в качестве обоснования - обязательно на сторону информация утечет. Но, по крайней мере, одну занозу из пятки выдернули. С армией я разберусь сам, а ты обработай промышленника и попа без моего участия, сделай милость. В каком ключе играть, ты понял. Если с Церковью возникнут проблемы, сообщи.

- Да, Повелитель.

- Не возникнут, - графиня Мушиного Плеса вышла из-за занавески, за которой скрывалась до поры до времени. - Изо всей компании у него были самые железные яйца и самые сильные позиции. Если верить моим источникам, епископа Патриарх сдаст без звука - у них там внутренние разногласия, чуть ли не на грани переворота, и старикашка его ненавидит лютой ненавистью.

- Замечательно. Нам же проще. Матигар, как закончишь - вместе с Уцуем направьте все усилия на то, чтобы выяснить: на кого на самом деле работал журналист. Нами манипулируют, нюхом чую. Слишком все складно получается - просто как подарочек к переговорам. Либо существует по крайней мере еще одна группировка, аналогичная по мощи и масштабам и преследующая свои собственные интересы, либо… либо "Черный квадрат".

- Вполне возможно, Повелитель. Первую версию АКР уже отрабатывает. Насчет второй - боюсь, мы мало что можем поделать.

- "Черный квадрат" - моя забота, Матигар. Кто бы ни стоял за Мураций и Панариши, пока что они демонстрируют желание играть по правилам. И я им с удовольствием подыграю - особенно если у меня каждый раз будет оказываться такие же замечательные материалы, как после похождений Яны Мураций. Занимайся расследованием, и если найдется что-то любопытное, немедленно вводи меня в курс дела. Кстати, кузина, твоя новая подруга, графиня Подосиновик - она действительно так полезна, как ты говоришь? В последнее время я слышал от тебя немало панегериков в ее адрес, что совсем на тебя не похоже.

- Ты, кузен, как всегда параноидален, - парировала Марица. - Новую угрозу усмотрел?

- Нет. Матигар, однако, заметил - и я с ним полностью согласен - что когда человек внезапно выныривает из ниоткуда и становится ужасно полезным, это весьма подозрительно. Ей сорок один год, и с самого детства она вела тихую замкнутую жизнь, никуда не высовываясь. Род Подосиновиков вообще никогда не отличался активностью. И вот - на тебе. Мара, поаккуратней с ней. Она, как я понимаю, напросилась участвовать в расследовании убийства журналиста?

- Да, Повелитель, - кивнул директор Четвертого отдела. - Рыцарь Уцуй счел, что она может оказаться полезной, и я не стал возражать. Да и на рыцаря Лиственника у нее явно имеются свои планы - она так откровенно строит ему глазки, что даже смотреть неловко. Пусть пока развлекается. Мой человек не выпускает ее из поля зрения. Таких людей лучше держать под присмотром, чем позволить заниматься неизвестно чем.