Кампаха? Плачет??! От изумления Суэлла отпихнула старую подругу и недоверчиво заглянула ей в лицо. Точно. Дорожки от слез на пыльной физиономии и дрожащие губы. Немыслимо. Невозможно. Невероятно. Плачущая Кампаха, с тринадцати лет гордо носящая кличку Хэби - явление, которое обязательно следует занести в анналы музейных редкостей.

- Я же говорила, что не застрелится, - хладнокровно заявила Яна, прислонившаяся к стенке и со скучающим видом разглядывающая ногти. - Даром, что ли, я два семестра курс полицейской психологии слушала? Главное - правильно пнуть в нужном направлении, а там никаких особых способностей не нужно. Су, так ты принимаешь мое предложение? Если еще не решила, то пойдемте поедим, что ли. Не знаю, как у вас, а у меня брюхо к спине прилипло.

И Суэлла почувствовала, как ее пальцы сами собой разжимаются. Пистолет глухо стукнулся об утоптанную землю пола. Ну и пусть его. Умирать после того, как увидела плачущую Кампаху, она точно не собирается. Вдруг судьба пошлет ей еще что-нибудь интересное - синее солнце, например?

- Уговорили, - буркнула она. - Еще помрете от разрыва сердца из-за огорчения. Пати, да перестань же ты реветь! Лучше скажите, что дальше делать надо.

- Жить, Су. Просто жить. Так, как жила раньше, до похищения. Только, ты уж сделай милость, не убивай каждого мужика, который к тебе клеиться начнет. Некоторые из них очень даже ничего, - и озорная улыбка смягчила физиономию Яны.

И только тогда Суэлла наконец осознала: все действительно закончилось.

13.08.858, огнедень. Четыре Княжества, город Каменный Остров

- Рыцарь оой-граф, - лицо чоки-секретарши в дисплее внутреннего коммуникатора, как всегда, оставалось улыбчиво-безмятежным. Сейчас Симану хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, чтобы навсегда стереть идиотскую ухмылку. - Вайс-генерал рыцарь Коваль из Дворцовой охраны просит его принять немедленно. Что я должна ответить?

Пойди и сдохни под забором, страшно хотелось огрызнуться оой-графу. Последние три дня он провел в тоскливом ожидании, и его нервы были натянуты, как скрипичные струны. Все его влияние не позволило ему определить, на кого же, в конце концов, работал тот проклятый журналист. Охранцы, акры и полиция сплелись вокруг убийства в плотный клубок. все они так рвались раскрыть его первыми, что наружу не просачивалось ни капли информации. Упаси Единый, попадет в руки конкурентов!

Факт номер один. Журналист рассказал слишком много такого, чего не должен был знать вообще никто.

Факт номер два. Сразу после того журналиста убили.

Кто настолько знающ и могущественен, что способен так сыграть против него?

- Пусть войдет, - буркнул он, выключая коммуникатор. Потом поднялся из кресла и отвернулся к огромному, во всю стену, панорамному окну. С восьмидесятого этажа штаб-квартиры его развлекательно-новостного холдинга "Цветы радуги" вид на Каменный Остров открывался впечатляющий. Вот только любоваться им оой-графу совсем не хотелось.

- Рыцарь Летучий, - скрипучий голос из-за спины заставил его слегка вздрогнуть, - я граф Матигар Коваль, директор отдела внутренней безопасности Дворцовой охраны. Доброго дня.

Симан нехотя обернулся.

- Добрый день, рыцарь граф, - ответил он, борясь с перехваченным горлом. - Не имел чести быть знакомым ранее. Чем обязан?

- Тебе следует проехать со мной, - слегка поклонился долговязый и сухопарый, как палка, граф Коваль, мундир на котором висел, как на вешалке. - В Кремль. Немедленно.

- Я арестован?

- Нет. Пока нет. Повелитель хочет с тобой поговорить о недавнем скандале.

- Повелитель? - сердце оой-графа провалилось в желудок и заворочалось там, силясь вернуться на место. - Но мне нечего сказать. Ложь и клевета…

- Ты сможешь рассказать о них Повелителю лично, - оборвал его Коваль. - Следуй за мной.

Он повернулся на месте, словно выполняя команду "кругом", и вышел из кабинета, не обращая внимания, следует ли за ним оой-граф. Симан сглотнул. Что он может сказать Верховному Князю? Врать бессмысленно: в Дворцовой охране работают по крайней мере два достоверно известных эмпата - а сколько неизвестных? Он яростно пнул ни в чем не повинный стол. Ничего, все равно у них нет никаких доказательств. Все без исключения разговоры, в которых участвовал он лично, велись в помещениях, гарантированных от прослушивания, либо с людьми, заинтересованными в огласке еще меньше его. А треп журналиста, пусть даже мертвого, без подтверждений не значит ровным счетом ничего. Даже Повелитель не осмелится ничего предпринять. Нужно лишь не позволить поймать себя на явной лжи. Он выдвинул ящик стола, бросил в рот капсулу успокоительного и вышел вслед за неприятным гостем.

Трое молодых мужчин и одна совсем юная, не старше шестнадцати, девочка в неброских серых костюмах и с аккуратными короткими стрижками пристроились вокруг него сразу в большой приемной, вызвав потрясенные взгляды нескольких ожидавших своей очереди посетителей - в основном высокопоставленных администраторов телеканалов и газет, которыми оой-граф владел официально: через полчаса у оой-графа намечалось совещание. В окружении конвоиров он вошел в лифт. Зашедший последним граф Коваль нажал кнопку подземной стоянки, повернулся к Симану спиной и замер, не говоря ни слова. Четверо охранников, однако продолжали сверлить его взглядами, которые он чувствовал почти физически. Они не спускали с него глаз ни на стоянке, ни в шикарном длинном лимузине с частными номерами, ни когда он с гордо поднятой головой и видом оскорбленной невинности шел по коридорам и переходам Рисской крепости. Он неоднократно бывал в Кремле - как видного члена партии консерваторов Повелитель принимал его при обсуждении политических вопросов. Правда, Симан никогда не удостаивался индивидуальной аудиенции, всегда только в составе делегаций (но ведь подавляющее большинство даже о таком может только мечтать, верно?), но здание знал хорошо. Сейчас древние каменные коридоры, лишь слегка обихоженные современными материалами, казались совершенно чужими и незнакомыми, наваливаясь на него всей своей тяжестью.

Не паниковать и не давать поймать себя на лжи, напомнил он себе. А что он нервничает, так оно естественно. Кто бы не нервничал?

Двери Гранитного зала со скрежетом захлопнулись за его спиной. Охранники остались в приемной, примыкающей к залу, однако граф Коваль вошел вместе с Симаном.

- Присаживайся, рыцарь Летучий, - сухо сказал, занимая место во главе длинного стола. - Повелитель уведомлен о том, что ты прибыл, и появится, как только позволят дела. Пока же мы кое-что обсудим.

- Прежде всего я хочу знать, каков мой статус? - осведомился Симан, надменно вскидывая подбородок. - Я арестован?

- Я уже сказал тебе, что пока нет. Впрочем, если тебе угодно, можешь стоять. Предупреждаю, наш разговор записывается.

Директор Четвертого департамента махнул рукой, и над столом засветился дисплей. Обращенная к Симану сторона оказалась затемненной, так что владелец медиа-империи не видел его содержимого. Коваль удовлетворенно кивнул.

- Итак, рыцарь Летучий, что ты знаешь об убийстве некоего господина Цобика Удальца, независимого журналиста?

- Ничего! - рявкнул оой-граф, еле сдерживаясь. - Я уже сделал официальное заявление, в котором полностью дезавуировал бессмысленные, идиотские высказывания, сделанные этим идиотом наверняка по наущению моих врагов. Могу повторить одно: холдинг "Цветы радуги" действительно находится в весьма тесных отношениях с "Алмазными россыпями", но в отношениях совершенно официальных и законных. "Россыпи" - один из основных наших рекламодателей, но никаких скрытых связей между нами нет! Что же до обвинений о заговоре с генералом Диколесье…

- Я понял, рыцарь Летучий, - скучным голосом сообщил граф Коваль. - То есть ты утверждаешь, что все без исключения обвинения, выдвинутые против тебя в шоу… - он взглянул в дисплей. - …в шоу "Высший свет" являются вымышленными?