- Слушайте меня все! - громко сказала она, и головы лежащих начали поворачиваться в ее сторону. - Жрецы Тинурила, ваша власть над нами кончилась. Если кто хочет умереть - только скажите, прикончу с радостью. Мужикам подняться на ноги и отойти к стене, вон туда. Все оружие - на землю возле меня.

Фигура Джикаэра медленно воздвиглась в дальнем углу двора. Настоятельно заметно покачивался и иногда мотал головой, словно вытряхивая что-то из уха. А он-то когда успел здесь появиться? Или она, перепуганная, просто не заметила его раньше?

- Суэлла Тарахоя! - властно прогремел он. - Чудовищный грех совершаешь ты, идя против священной воли Тинурила…

Суэлла выбросила вперед руку с пистолетом и почти не целясь выстрелила. Прошлой весной - как давно это было! - на соревнованиях она выбивала девяносто пять из ста на двадцати саженях. Пуля взметнула из ограды облако глиняной пыли в нескольких сантиметрах от левого уха осекшегося жреца, и девушка почувствовала странное удовлетворение. Оказывается, не забылись еще навыки! Может, прикончить его в качестве примера для остальных?

- Плевать я хотела на волю Тинурила! - холодно сказала она. - Если бы я не была атеисткой, все равно стала бы ей после пребывания в вашем гадюшнике. Джикаэр, если бы не просьба момбацу самы Яны Мураций, я бы с большим удовольствием пристрелила тебя. Ляпнешь еще что-нибудь - точно пристрелю.

Она выстрелила снова, и на сей раз облачко пыли взметнулось возле правого уха дернувшегося настоятеля.

- Джикаэр, выходи сюда и раздевайся догола. Живо! И пусть только кто-нибудь попробует дернуться!

- То есть, по твоему мнению, с боевиками в храме пора кончать? - осведомилась Цапара.

- Да, - Хоцобой скупо кивнул. - Потеряв хозяев, они сорвались с поводка и стали слишком опасны. Пятерых еще можно было игнорировать. Но сейчас их стало тринадцать, и сколько еще приползет из западных лесов - неизвестно. Когда я там болтался две недели назад, местные шептались, что солдаты бегут из уцелевших лагерей десятками и сотнями. И если хотя бы каждый сотый решит, что у нас сытно и уютно… В городе и без того хватает воров и мошенников, чтобы позволить собраться еще одной большой банде. Тем более - совершенно отмороженной. И не забывай - все, что они берут у жрецов, могло бы стать нашим.

- Логично, - согласилась Смотрящая. - Только, кажется, тебя еще что-то волнует. Я же тебя двадцать лет знаю, Хоца. Что случилось? Схлестнулся с кем-то из них?

- Не без того, - лицо Хоцобоя осталось невозмутимым. - Цапара, ответь мне на один вопрос.

- А именно?

- Ты знаешь, что в борделе при храме содержится тарсачка? Тарсачка-синомэ?

- Конечно, - уголком рта усмехнулась Цапара. - Я же все-таки Смотрящая. Что тебя так взволновало?

- Из какого она клана?

- Зачем тебе знать?

- Затем, что она тарсачка. Сестра по крови. Я могу стерпеть, когда в бордель силой загоняют гулану, сапсапу или кого еще. Но тарсачку!..

- Ну и что? - Смотрящая нахмурилась. - Она из Северных Колен. Поделом высокомерной стерве. Пусть-ка на собственной шкуре прочувствует, каково оно - своими руками на кусок хлеба зарабатывать.

- Цапара! - заместитель стукнул кулаком по столу. - Какая разница, из Северных колен она или еще откуда? Она - тарсачка! Как я могу жене и дочерям в глаза смотреть после такого?

- Да мне плевать! - Смотрящая поднялась из-за стола, в беспорядке заваленного бумагами. - Шлюха есть шлюха, кем бы ни родилась.

Она обогнула стол и угрожающе нависла над мужчиной.

- Не лезь не в свои дела, Хоца. А то ведь в мире много тайных вещей, которым неплохо бы такими и остаться. Интересно, как твоя жена отреагирует, если узнает, что ты сам регулярно в бордель захаживаешь?

- Она знает, - лицо заместителя по-прежнему оставалось бесстрастным.

- Вот как? - Цапара выгнула бровь. - И что же она тебе говорит?

- Не лезь не в свои дела, Цапара, - равнодушно парировал Хоцобой. - С женой я сам как-нибудь разберусь. Ну хорошо, я с другой стороны зайду. Тебе жить хочется? Ты подумала, что с нами станет, если узнает кто-то на стороне?

- А кто узнает? - удивилась Цапара. - В курсе только жрецы и охранники храма, которым болтать, сам понимаешь, не с руки. Да еще клиенты. Только если такой клиент кому признается, что в подпольном борделе тарсачку трахал, его собственными кишками удавят. Так кто разболтает?

- Безнадежно… - пробормотал Хоцобой. - Цапара, ты по ниточке над пропастью ходишь. Вся затея с нелегальным борделем глупа до невозможности, я тебе уже десять лет назад говорил. Зачем туда загонять женщин силой, когда и добровольных шлюх сколько угодно найдется? Ну, не в Тахтахане, так из других городов привезти.

- И платить им? - усмехнулась Цапара. - И потом, разве стал бы настоятель платить за защиту, если бы они работали добровольно? Хоцобой, ты хороший исполнитель. Почти идеальный. Вот только головой работать тебе противопоказано. У тебя что, совесть проснулась после стольких лет? Забыл наш старый разговор? Так я напомнить могу.

Лицо мужчины по-прежнему ничего не выражало, но в глазах полыхнула ярость.

- И все-таки послушай моего… - начал он - и осекся: на столе затарахтел коммуникатор.

- Кто еще там? - с досадой сказала Цапара, дотягиваясь до клавиши. Дисплей над столом включился, но остался простым черным кубом: видеопоток с той стороны не шел.

- Восемнадцатый говорит, восемнадцатый! - затараторил, захлебываясь, на фаттахе незнакомый мужской голос. - У нас…

- Заткнись! - рявкнула Цапара. - Ты что, ополоумел? Какого хрена ты мне на официальный номер звонишь?

- Храм Тинурила! В храме заруба идет! Она синомэ! Она свихнулась! Она всех вырубила, их сейчас разъяренные бабы веревками вяжут! Я у выхода стоял, уполз потихоньку…

- Заткнись! - снова рявкнула Цапара, и голос замолчал. - Дай подумать.

Она заскрежетала ногтями по столешнице.

- Так, слушай меня. Ты где?

- Я до дома купца Прашула добежал, у него коммуникатор…

- Возвращайся обратно к храму. Незаметно. На глаза никому не попадайся, на рожон не суйся, следи издалека. Смотри, не сбежит ли кто оттуда под шумок. Всех, кто бежит, запоминай, но не трогай. Мы появимся через несколько минут.

- Но я…

- Выполняй! - заорала Цапара и кулаком врезала по кнопке отбоя. - Синомэ свихнулась, вот незадача…

- Я даже знаю, почему, - в голосе Хоцобоя наконец-то прорезался насмешливый сарказм. - Когда я уходил, ее наши славные драконята за что-то драконить начали. Уж и не знаю, что они с ней сделали, но девка, похоже, не выдержала. Давно она в том борделе?

- С прошлой осени. Ах ты… - Цапара грязно выругалась. - Хоцобой, поднимай дежурный взвод по тревоге. По машинам, быстро. На месте разберемся.

- Она синомэ, - напомнил заместитель, поднимаясь.

- Без тебя помню, - огрызнулась Смотрящая. Она шагнула к сейфу, приложила к замку печатку золотого перстня, в котором скрывался электронный ключ, и вытащила пистолет с толстым перекрученным стволом, словно развороченным изнутри взрывом. Щелчком вогнав в рукоять "розы" аккумулятор, она нажала кнопку тестирования.

- Разрядился, паскуда… - выплюнула она, глядя на индикатор. - Ничего, на три или четыре выстрела хватит. Чего встал? - окрысилась она на заместителя. - А ну, двигай жопой быстро! Мне еще до наместника дозвониться нужно, кабана жирного. И не забудь - нас, если что, похоронят рядышком. Пошел!

- Местные ГВС. Точно по расписанию.

Яна ткнула пальцем в дорогу к храму, где как раз из-за холма вынырнули три открытых джипа, заполненных людьми. За автомобилями тянулся длинный пыльный хвост.

- Десять человек, - Суэлла вгляделась вдаль из-под ладони. - Нет, одиннадцать. Все со штурмовыми винтовками. Думаешь, хлипкие храмовые ворота их задержат надолго?

- Нам не нужно надолго. Нам нужно продержаться совсем немного. Еще десять минут. Максимум двадцать. Тахк Кампахи рядом, им не потребуется много времени, чтобы добраться сюда. Главное - не высовывайся. Я прикрою тебя от одиночной пули, но от автоматной очереди или от выстрела из "розы" - вряд ли. Не забывай, мы хотим избежать жертв.