Как же меня все это бесит! Почему я должен слушать то, что мне совсем не нужно и бесполезно? Встать бы да уйти. Но — нет, нельзя! Сиди вот и слушай всякую хрень, а если смоешься, то тебя сразу заметят и сообщат кому надо, что раньше времени ушел с лекции.

Постепенно я приспособился. Человеческое существо может адаптироваться к самым неблагоприятным и трудным условиям существования, вот и я научился пропускать весь этот бред мимо себя, как бы сквозь сознание, и довольно скоро отточил свое умение настолько, что лектор мне не мешал, и я его практически уже не слышал. Сразу стало легче, и я даже расхотел спать. И тут вдруг понял, что это просто подарок судьбы, и у меня появилась редкая возможность подумать и составить план предстоящей работы и главных мероприятий на ближайшее будущее.

Неизвестно откуда взявшаяся муха летала по аудитории, временами садясь то на окна, то на стены. Наконец она куда-то села надолго и затихла. Неизвестный борец с сексуальными меньшинствами тоже замолк, видимо истощив запас своих аргументов и доводов.

Хорошо, хоть подумать можно о том, на что обычно не хватает ни времени, ни возможности.

43. Алекс

Наивные и легковерные люди всегда счастливы, ибо аналитический разум убивает способность радоваться всяким банальным вещам, невзирая на разные подводные камни. И даже самые насущные проблемы кажутся не такими важными, какими являются на самом деле... Только вот не надо применять все это к реальной жизни.

— …и на этот конкурс я написал рассказ, который занял тридцать первое место, — закончил Алекс длинное повествование о своих хулиганствах на поприще псевдолитературы.

— А сколько всего было номинантов? — спросила Лора.

— Я уже и не помню конкретно, но сильно больше тысячи.

— О, тогда не все так запущено. Дашь почитать?

— Дам, конечно. А ты разве его не читала? Он же болтается на моей страничке, на Прозе ру.

— Как-то не успела. Ты же знаешь мою занятость. Даже сейчас я тут с тобой гуляю только потому, что со своим парнем поссорилась. Да, а как твой рассказ называется?

— Называется — «Флэшбэк[4]». На момент написания я даже не знал, что это такое. Да и сейчас еще не очень знаю. Не просветишь?

— Ну, флэшбэк, — стала объяснять ему Лора, — это когда ты оказываешься вновь на том же месте или слышишь знакомую мелодию, с которой связаны испытанные тобой яркие ощущения, возвращающиеся вновь. Проще говоря — повторное чувство наркотического прихода во время услышанной раньше музыки, или воспоминание, которое постоянно крутится в башке. Понял, да?

— Типа дежа вю? — не вполне сориентировался Алекс.

— Нет, не то. Дежа вю — повторение, флэшбек — переживание. А откуда вообще ты это слово откопал?

— Даже не знаю, слышал где-то. В качестве названия для коктейля, который бьет по башке — самое оно, но мне нужны все значения этого сленгового выражения.

— Фильм так назывался. Давно уже вышел. А еще есть такой литературный термин.

— Про фильм — я как раз в курсе. Даже два фильма: один ужастик, а другой — комедия. А вот про прием в литературе — ни разу не в теме, ибо неграмотный!

— Да ладно тебе, это очень простой прием, когда прерывается прямое повествование, и автор обращается к эпизоду, хронологически лежащему в прошлом, типа своеобразный «взгляд в прошлое». А вообще-то надо еще у тусовщиков спросить, это — их словечко. Так что за рассказ?

— Могу как-нибудь пересказать. Я его помню наизусть.

— Во, давай сейчас! — почему-то обрадовалась Лора.

— Только из меня рассказчик тот еще, и на эстраде, если бы я вдруг выступил в разговорном жанре, меня сразу же закидали бы тухлыми помидорами.

— У меня нет при себе несвежих овощей, — резюмировала Лора. — Давай, начинай, хватит тянуть.

Алекс прочистил горло, и приступил.

Рассказ Алекса

В году, этак в девяносто не помню в каком именно, но когда в России дефолта еще не было, а Интернет не только был, но уже и бурно развивался, делали мы локальную сетку в одной очень коммерческой структуре. Это сейчас всяких фирм проводящих сети развелось как грязи. Все с гослицензиями, с сертификатами, ядрена какава! А тогда все проще было, человечнее, понятнее. По понятиям, типа. Была у нас тогда фирма, в тот момент называвшаяся — «Reponis». Что такое этот самый «Репонис», никто из нас не знал, но выглядело по-иностранному, а звучало умно и таинственно. Название периодически менялось, что давало возможность решить ряд проблем с налоговыми и правоохранительными органами. Крышевал нас не кто-нибудь, а владелец крупной сети казино. Вот тут, собственно, и есть главная тема.

Было нас в той фирме всего трое, и делали мы все сами, этими своими ручками. Я, моя подруга — молодая девушка-третьекурсница Вика, и ее братец — немного чеколдыкнутый компьютерщик Макс, ничего не читавший, кроме телеконференций и технической документации по железу. Самое трудное было — найти клиента и подписать с ним договор. Надо было доказать, что запрашиваемая сумма — вовсе даже и не превышает пределы разумного, более того, едва покрывает наши расходы и кое-как оплачивает вложенный труд. Вот тут моя подруга была просто незаменима. Она умела так очаровать заказчика, что без всякого гипноза и нейролингвистического программирования тот всегда подписывал нужный нам контракт. Да еще и благодарен был за это.

Вначале нам приходилось туговато. То есть — совсем туго. Заказов почти не было, сидели без денег, и уж подумывали самоликвидироваться и разойтись по домам, как вдруг неслыханно повезло.

Когда кто-то из знакомых наших знакомых нашел богатого солидного клиента, мы сразу всеми руками и ногами ухватились за это предложение. Ну, как же! В крупном казино делать локальную сетку! Это только в арабской сказке так может повезти!

Предварительные переговоры прошли на удивление гладко и быстро. Правда, договор сначала не подписали, но деньги в размере половины от общей запланированной суммы незамедлительно выдали наличными долларами. Тогда и решили, что мы сразу же делаем сеть: прокладываем провода, устанавливаем нужное оборудование, и подключаем все компьютеры друг к другу.

Шеф всей этой организации — а звали его, скажем, Евгений Иванович — мордастый шкафоподобный дядя, похожий на переодетого в смокинг охранника, проинструктировал нас напоследок:

— Ребят, а вы когда все смонтируете и наладите? Если не по бумаге, а по жизни?

— Ну, недели за две успеем…

— Не торопитесь. Можно и за месяц. — Несмотря на бандитскую рожу, Евгений Иванович был весьма вежлив, обходителен и, я бы сказал, интеллигентен. Речь у него была правильная, чистая и хорошо поставленная. — У меня пока все равно еще нет лицензии на игорный бизнес в этом помещении. Это — новая точка, мы пока еще расширяемся. Через месяц лицензия будет. А пока — спокойно работайте.

— Успеем, Евгений Иванович.

— Вот и ладушки. Потом, как только все сделаете, Вася посмотрит, акт приемки подмахнет и мне позвонит. А вы мне все накладные и счета передадите. Посидим, поговорим, подпишем.

Причем Евгений Иванович дал понять, чтобы в расходах мы особо не стеснялись, главное — сделали бы все хорошо качественно и основательно. А уж потом, после приемки работ, подписывается договор, и переводятся деньги. Сроки тут же были оговорены и мы весело взялись за дело. Как выяснилось, в этом казино уже был Вася-сисадмин — не то сын, не то еще какой родственник кого-то из тутошних начальников. Совладать со всей работой одному этому парню было в лом, вот и позвали нас, но просили держать его в курсе и ввести потом в проблему. Кстати этот Вася оказался вполне нормальным парнем.

После закупки всех необходимых материалов и оборудования, мы проложили как надо провода, установили розетки, обжали разъемы, поставили во все компы сетевые платы и настроили сервер. Потом нужно было еще погонять сеть, чтобы выявить возможные промахи. Хороших тестовых программ тогда у нас не было, все делалось «на коленке» по наитию и нахрапом. Убедившись, что все компьютеры сети видят сервер и друг друга, мы пропинговали их, а для наглядности установили на все машины чат, чтобы на примере показать, как и с какой скоростью проходят сообщения и выловить случайных мышей. Мы втроем, плюс сам Вася начали перекидываться всякой фигней, с редкими техническими перерывами. Поскольку ночью будущее казино функционировало как обычный клуб, мы могли работать по утрам и днем — до трех часов. «Разговоры» по сети мы вели в режиме чата и на самые тупые темы.