За последние пять лет Голландия на Суматре и Яве, Англия в Ост-Индии представили неопровержимые доказательства относительно способности увеличить производство жаркого пояса. Англия с 1835-го по 1839 год свой ввоз сахара из Ост-Индии увеличила в четыре раза; ввоз кофе увеличился еще в большей пропорции, равно привоз оттуда хлопка также сильно возрастает. Словом, последние английские газеты (от февраля 1840 года) с торжеством заявляют, что производительная способность Ост-Индии относительно этих продуктов неистощима и что недалеко то время, когда Англия по привозу этих продуктов сделается независимой от Америки и Вест-Индии. Голландия, с другой стороны, начинает уже тяготиться наплывом к себе колониальных товаров и старается отыскать для их сбыта новые рынки; при этом нужно обратить внимание на то, что Северная Америка продолжает расширять свое хлопчатобумажное производство, что в Техасе создается государство, которое, несомненно, должно покорить всю Мексику87 и сделать из этой плодородной страны то же, что теперь представляют южные штаты североамериканского союза. Пусть примут во внимание, что порядок и законы, трудолюбие и умственное развитие распространятся мало-помалу в южноамериканских государствах от Панамы до мыса Горна, затем на всю Африку и Азию, и повсюду увеличат производство и избыток продуктов, и тогда нетрудно будет понять, что здесь открывается поле для сбыта мануфактурных изделий не для одной нации.
Если вычислить площадь тех стран, которые до сих пор доставляли колониальные произведения, и сравнить ее со всей площадью, которую природа одарила способностью для такого производства, то окажется, что до настоящего времени эксплуатировалась едва лишь пятнадцатая часть стран, способных к такому производству.
Каким же образом могла бы Англия присвоить исключительно себе снабжение мануфактурными изделиями всех стран, доставляющих колониальные товары, когда привоз их из одной только Ост-Индии может вполне удовлетворить ее потребности в продуктах жаркого пояса? Как может она надеяться на сбыт мануфактурных изделий в те страны, от которых она не в состоянии получить в обмен их колониальных продуктов? Каким образом далее может возродиться огромный спрос на колониальные продукты на европейском материке, если материк этот по своему фабрично-заводскому производству не в состоянии оплачивать и потреблять эти продукты?
Итак, ясно, что стеснение фабричного производства на континенте может, конечно, задержать промышленный подъем континентальных стран, но никаким образом не может содействовать благосостоянию Англии.
Ясно далее, что как в настоящее время, так и долго еще страны жаркого пояса будут доставлять достаточные основы для обмена продуктов, потребных для стран, призванных к фабрично-заводской промышленности.
Ясно, наконец, что всемирная мануфактурная монополия в том виде, в каком она выразилась бы в настоящее время вследствие свободного допущения английских мануфактурных изделий на рынки европейского материка и Северной Америки, ни в каком случае не будет полезнее для благосостояния человечества, чем протекционная система, которая стремится к развитию фабрично-заводских сил всего умеренного пояса в пользу развития земледелия во всем жарком поясе.
То обстоятельство, что Англия опередила прочие страны в мануфактурах, мореплавании и торговле, не должно страшить другие нации, призванные условиями своей территории, своим национальным могуществом и способностями к развитию фабрично-заводской промышленности, и отклонять от вступления в соперничество со страною, которая приобрела мануфактурное верховенство. Фабрики и заводы, торговля и мореплавание имеют будущность, которая превзойдет настоящее настолько, насколько настоящее превосходит прошедшее. Нужно лишь иметь достаточно мужества, чтобы верить в великую национальную будущность и с этой надеждой идти вперед. Но прежде всего нужно обладать настолько национальным разумом, чтобы теперь же посадить и оградить защитою дерево, которое будет приносить богатые плоды будущим поколениям. И прежде всего нации нужно завоевать для себя свои отечественные рынки, по крайней мере для предметов всеобщего потребления, и постараться получать продукты жаркого пояса непосредственно из тех стран в обмен на наши фабрично-заводские изделия. Такова задача, которую обязан разрешить германский торговый союз, если германская нация не желает остаться далеко позади не только Франции и Северной Америки, но даже и России.
Глава XVI. Народная государственная экономия, политическая и национальная экономия
Все, что имеет отношение к понятию о материальных средствах правительства, о потреблении этих средств и управлении ими, или государственная финансовая экономия, ни в каком случае не должно быть смешиваемо с установлениями, регламентами, законами и обстоятельствами, которыми обусловливается и распределяется экономия граждан, т. е. народная экономия88 .
Необходимость этого различения приложима одинаково ко всем государственным ассоциациям, будут ли они целой нацией или только составной частью нации, будут ли малы они или велики.
В государстве федеративном, помимо того, государственная финансовая экономия распадается на финансовую экономию каждого отдельного государства и на финансовую экономию союза.
Народная экономия становится национальной экономией в том случае, когда государство или федерация обнимает целую нацию, которая по количеству населения, территории, политическим учреждениям, цивилизации, богатству и могуществу призвана к самостоятельности и представляет нацию, способную приобрести устойчивость и политическое значение.
В данном случае народная экономия и национальная экономия будут равнозначащи. Вместе с государственной финансовой экономией они образуют политическую экономию нации.
Напротив, в государствах, которых население и территория представляют собой составную часть нации или национальной территории, не образующей одного целого с другими частями ни вследствие непосредственной с ними связи, ни по причине федеративного с ними слияния, речь может быть о народной экономии только в противоположность частной или государственно-финансовой экономии. В этой незаконченной организации цели и потребности великой национальности не могут быть приняты в соображение; в особенности же народная экономия не может быть регулирована с целью образования совершенной в себе самой нации, равно ввидах обеспечения ее самостоятельности, могущества и продолжительности ее существования.
Здесь, следовательно, политика должна быть исключена из экономии; здесь нужно принимать в расчет лишь естественные законы социальной экономии вообще, как она выразилась бы, если бы нигде не существовало ни могущественной и компактной национальности, ни национальной экономии.
С этой точки зрения развивалась в Германии та наука, которую называли прежде государственным хозяйством (Staatswirtschaft), потом национальной экономией (National-Oekonomie), потом политической экономией (Роlitsche-Oekonomie), наконец, народным хозяйством (Volkswirtschaft), причем здесь не была выяснена основная ошибка этой системы.
Понятие и сущность национальной экономии не могли быть уяснены, так как не существует экономической объединенной нации и так как частному и определенному понятию нации приписывается общее и неопределенное понятие общества — понятие, которое одинаково приложимо ко всему человечеству, или к небольшой стране, или к отдельному городу, как и к нации.