Утверждение школы, что протекционная система влечет за собой незаконное и антиэкономическое вмешательство государственной власти в употребление капиталов и в промышленную деятельность частных лиц, не представится ни малейшим образом в выгодном свете, если обратить внимание на то, что причина такого вмешательства заключается в противодействии регулированию торговли со стороны иностранцев и вмешательству их в нашу частную промышленность и что только с помощью протекционной системы можно отстранить вредное влияние иностранной торговой политики. Когда англичане исключают немецкие зерновые продукты со своего рынка, что они делают, если не то, что принуждают немецких земледельцев сеять хлеба настолько меньше, сколько они могли бы при свободном ввозе отправить его в Англию?

Если они облагают нашу шерсть, наши вина, наш лес настолько высокими пошлинами, что отправка этих продуктов в Англию совершенно или в большей части прекращается, — не будет ли это пропорциональным ограничением со стороны английской государственной власти наших отраслей промышленности? В подобных случаях, очевидно, иностранным законодательством дается нашим капиталам и нашим производительным силам такое направление, какого без этого они сами по себе не приняли бы. Из этого следует, что если мы посредством собственного законодательства откажемся дать нашей национальной промышленности направление, соответствующее нашим национальным интересам, то мы не в состоянии будем помешать чужим нациям направлять нашу национальную промышленность соответственно их собственным действительным или предполагаемым интересам или, во всяком случае, так, что это окажет вредное влияние на развитие наших производительных сил. Но что благоразумнее и выгоднее для наших граждан: предоставить направлять нашу промышленность иностранному законодательству соответственно иностранным национальным интересам или же направлять ее при посредстве нашего законодательства соответственно нашим собственным интересам? Если немецкий или американский сельский хозяин ежегодно будет принужден знакомиться с английскими парламентскими актами, для того чтобы знать, должен ли он расширить или сократить производство хлеба или шерсти, то будет ли он в этом случае чувствовать себя менее стесненным, чем тогда, когда собственное законодательство ограничит его относительно иностранных мануфактурных изделий, но зато обеспечит ему для всех его продуктов рынок, который никогда не может быть у него отнят иностранным законодательством?

Когда школа утверждает, что покровительственные пошлины предоставляют туземным фабрикантам и заводчикам монополию в ущерб потребителям, то занимается дурным ябедничеством. Ибо всякий человек в стране может эксплуатировать туземные рынки, обеспеченные для внутренней промышленности, следовательно, не может быть и речи о частной монополии; покровительственные пошлины устанавливают ту же привилегию для наших соотечественников сравнительно с иностранцами, которая тем законнее, что эти последние пользуются у себя дома подобными же привилегиями, и наши соотечественники в данном случае при помощи покровительственных пошлин уравниваются с иностранцами. Этим не устанавливается абсолютная привилегия ни в пользу производителей, ни в ущерб потребителей; если же производители вначале назначают преувеличенные цены, то это объясняется значительным риском и тем, что им приходится возмещать потери и жертвы, которые всегда имеют место при организации всякого производства. Против же несоответствующего преувеличения барышей и против опасности, что высокие цены укрепятся на продолжительное время, потребителей обеспечивает возникающая затем внутренняя конкуренция, вызывающая всегда понижение цен даже ниже того уровня, который имел место только при заграничной конкуренции. Но если земледельцы, являющиеся главными потребителями фабрично-заводских изделий и продуктов, принуждены будут платить за них более высокие цены, то этот ущерб их будет вознаграждаться с избытком увеличением спроса на продукты земледелия и возвышением их стоимости.

Школа выдвигает другой софизм, которым замаскировывает смешение понятий о теории ценностей и о теории производительных сил, когда выставляет положение, что национальное богатство есть лишь сумма богатств всего населения или всех граждан, что частный интерес каждого из них могущественнее, нежели все государственные меры по отношению к производству и к умножению богатств. Из этого положения школа выводит заключение, что национальная промышленность будет находиться в лучших условиях для своего развития, если каждому частному лицу предоставлена будет полная возможность спокойно заниматься своим делом. Это положение может быть принято и без тех выводов, которые желает сделать из него школа. Ибо дело не в том, как мы показали в одной из предшествующих глав, чтобы посредством торговых ограничений непосредственно вызвать увеличение суммы меновых ценностей нации, а в том, чтобы вызвать увеличение суммы ее производительных сил. Но сумма производительных сил нации не равняется сумме производительных сил всего населения, взятого по отношению к каждому жителю отдельно; она зависит главным образом от политического и социального положения нации, и в частности от степени развития в ней разделения труда и ассоциации этих сил. Мы это достаточно установили в предшествующей главе.

Господствующая школа всюду видит лишь отдельных лиц, пользующихся полной свободой, не стесненных в своих взаимных сношениях и удовлетворяющихся тем, что каждому из них дается полная возможность преследовать свои частные интересы согласно его природным склонностям. Это, очевидно, не есть система экономии наций, а система частной экономии таких человеческих обществ, какими их можно было бы представить в том случае, если бы не было вмешательства государственной власти, войн, враждебных чужеземных мероприятий в области торговли. Она нигде не разъясняет, какими средствами одни современные нации достигли цветущего благосостояния и той степени могущества, которыми они в настоящее время пользуются, и вследствие каких причин другие из них лишились той степени благосостояния и могущества, которыми они пользовались прежде. Школа учит только, каким образом в частной промышленности естественные силы, труд и капиталы соединяются для доставления на рынок ценных предметов и каким образом они распределяются среди народов и ими потребляются. Но какие средства необходимы для того, чтобы целая нация могла воспользоваться всеми находящимися в ее распоряжении естественными силами, как бедные и слабые нации могут достигнуть благосостояния и могущества — школа не предусматривает вследствие того, что, устраняя совершенно политику, не хочет знать частного положения того или другого народа и озабочена лишь преуспеянием всего человеческого рода. Когда вопрос касается международной торговли, всегда туземный житель противополагается отдельному иностранцу, приводятся примеры лишь из частных отношений купцов между собой, о товарах говорится лишь вообще (безразлично, состоят ли они из продуктов земледелия или фабрикатов) — для того, чтобы показать, что для нации совершенно безразлично, в чем заключается предмет вывоза или ввоза — в золоте, сырье или фабрикатах, находится ли количество их в равновесии или нет. Если мы, испуганные, например, торговыми кризисами, которые в Северной Америке царят как местная повальная болезнь, обратимся к теории за советом, какими средствами отвратить или уменьшить причиняемые ими опустошения, то школа оставляет нас без всякого утешения и указания; мы даже не в состоянии объяснить это явление научным образом, потому что мы, под страхом прослыть обскурантами или невежами, не смеем даже произносить слова «торговый баланс», хотя это слово раздается постоянно во всех законодательных собраниях, во всех правительственных учреждениях, на всех биржах. Для блага человечества мы обязаны верить, что отпуск и привоз постоянно уравновешиваются сами собой, несмотря на то что в официальных отчетах мы постоянно читаем о том, что английский национальный банк приходит на помощь естественному порядку вещей, несмотря на существование хлебного билля, который с трудом дозволяет сельским хозяевам торгующих с Англией стран оплачивать продуктами земледелия фабрикаты, потребляемые ими.