Если эти отношения установятся своевременно, то сельскохозяйственные и промышленные производительные силы будут поддерживать одна другую и развиваться бесконечно (in infinitum). Спрос на сельскохозяйственные продукты со стороны промышленного населения будет при этом настолько значителен, что в сельском хозяйстве не будет ощущаться избытка в рабочих силах, и раздробление земельных участков не пойдет дальше того, сколько нужно для производства необходимого избытка продуктов. Население, занятое сельским хозяйством, будет в состоянии предъявлять спрос на продукты фабричного труда соразмерно с этим избытком сельскохозяйственных продуктов.
Дальнейшее увеличение избытка сельскохозяйственных продуктов вызовет дальнейшее увеличение спроса на фабрикаты. Излишек сельскохозяйственного населения, таким образом, постоянно будет находить себе занятия на фабриках, и фабричное население наконец не только сравняется по количеству с сельскохозяйственным, но далеко превысит его. Последнее замечается в Англии, первое — в части Франции и Германии. Англия достигла такого нормального разделения операций труда между обеими основными ветвями промышленности главным образом благодаря овцеводству и шерстяной промышленности, которая возникла у нее в огромных размерах ранее, чем в других странах. В других странах земледелие было изуродовано преимущественно вследствие господства феодализма и кулачного права. Земельная собственность обеспечила почет и могущество лишь настолько, насколько сюзерен мог поддерживать своих вассалов, обязанных принимать участие в его распрях. Чем больше вассалов, тем больше ратников. Кроме того, при грубости эпохи средних веков земледелец должен был тратить свои доходы на содержание огромного числа слуг, которых он мог иметь и удержать при себе только раздачей им земельных участков для обработки под условием личной службы и самых незначительных натуральных повинностей. Таким образом, произошло искусственное чрезмерное раздробление земельных пространств, и если в настоящее время государственная власть пытается изменить это положение искусственными мерами, то она восстанавливает лишь естественный порядок вещей.
Чтобы задержать дальнейшее изуродование земледельческой промышленности нации, обусловленное прежними учреждениями, помимо поощрения эмиграции, нет лучшего средства, как создание внутренней фабрично-заводской промышленности, которая постепенно будет отвлекать прирост населения на фабрики и создавать больший спрос на продукты земледелия, а следовательно, возвысит выгодность эксплуатации поземельной собственности и будет побуждать землевладельца к извлечению из своей земли возможно большего избытка продуктов.
Производительная сила землевладельца и земледельца будет тем больше или меньше, чем больше или меньше будет облегчен обмен сельскохозяйственных продуктов на фабрикаты и продукты различного рода. В этом отношении внешняя торговля оказывается особенно полезной для отставшей нации, как мы это доказали в одной из предшествующих глав на примере Англии. Но нация, сделавшая уже значительные успехи в цивилизации, владеющая капиталами и значительным населением, признает развитие свойственной ей промышленности бесконечно более выгодным для своего земледелия, чем самую цветущую внешнюю торговлю без собственных фабрик и заводов, потому что это обеспечивает ее от всяких потрясений, которые могут быть вызваны войной или иностранными торговыми ограничениями и торговыми кризисами, так как при этом условии она сберегает наибольшую часть перевозочных издержек и торговых прибылей, происходящих вследствие вывоза своих продуктов и привоза фабрикатов; она в таком случае приобретает огромные выгоды из усовершенствованных путей сообщения, которые необходимо вызываются возникающей фабричной промышленностью: ибо этим способом возбуждается масса дремавших до сих пор личных и естественных сил; наконец, вообще взаимодействие фабрично-заводской и земледельческой промышленности тем значительнее, чем ближе друг к другу живут земледелец и фабрикант и чем менее обмен их разнообразных продуктов подвергается остановке от случайностей всякого рода.
В своих письмах в 1828 году к г. Ингерзолль, президенту общества поощрения искусств и промышленности в Филадельфии, я следующим образом старался выяснить выгоды соединения фабрично-заводской промышленности с земледелием в одной и той же стране, под одной и той же политической властью: «Предположите, что вам неизвестно искусство размалывать зерно, что в свое время, наверное, было большим искусством; предположите далее, что вы незнакомы с искусством печения хлеба, подобно тому, как, по свидетельству Андерсона, англичане еще в XVII веке не были знакомы с действительными способами соления сельдей; предположите поэтому, что вы должны посылать свое зерно в Англию для размола в муку и для печения хлеба: сколько этого зерна станут удерживать англичане в вознаграждение за размол и печение? Сколько этого зерна потребят перевозчики, моряки, купцы, которые займутся вывозом зерна и привозом хлеба? Какое количество зерна будет попадать обратно в руки тех, которые сеяли его? Нет слов, внешняя торговля при этом будет очень оживлена, но сомнительно, чтобы такие торговые сношения были особенно выгодны для благосостояния и независимости нации. Вообразите только себе, в каком положении при вспыхнувшей между этой страной (Северная Америка) и Великобританией войне окажутся те производители, которые поставляли зерно на английские мельницы и в английские пекарни, и каково будет положение тех, которые привыкли уже к вкусу английского хлеба. Но как экономическая выгода производителя зерна требует, чтобы мельник жил вблизи его, так и выгода земледельца вообще требует, чтобы близ него жил фабрикант или заводчик; и как выгоды местности, представлявшей равнину, требуют, чтобы в середине ее находился богатый промышленный город, так и выгоды земледелия вообще в стране требуют, чтобы ее собственная фабрично-заводская промышленность достигала наивозможно высшего развития».
Сравним состояние сельского хозяйства вблизи многолюдного города с состоянием его в отдаленной провинции. Сельский хозяин этой последней занимается культурой лишь тех продуктов, которые выносят дальнюю перевозку и которые не могут быть доставлены ближайшими местностями по более дешевым ценам и уступают в качестве его продуктам. Большая часть вырученной им суммы будет поглощаться перевозкой. Ему трудно отыскивать капиталы, которые он мог бы употребить с пользой для своего хозяйства. Вследствие недостатка в хороших примерах и в средствах образования здесь с трудом прививаются новые способы обработки земли, усовершенствованные сельскохозяйственные орудия, новые культуры. Производительная сила самого рабочего вследствие отсутствия хорошего примера и недостатка средств, возбуждающих его энергию и соревнование, развивается слабо, и он делается вялым и ленивым.
Вблизи города, напротив, сельский хозяин имеет возможность пользоваться каждым куском земли для той культуры, которая наиболее отвечает свойствам почвы. Производство самых разнообразных продуктов дает ему доход. Овощи, птица, яйца, молоко, масло, плоды и вообще все те предметы, на которые сельский хозяин отдаленной местности смотрит как на незначительные, побочные продукты, приносят пригородному землевладельцу значительный доход. В то время как первого занимает лишь обыкновенное скотоводство, второй извлекает несравненно большие выгоды из откармливания скота, что побуждает его совершенствовать разведение кормовых трав. Масса предметов, которые для сельского хозяина, живущего в отдаленной местности, не имеют никакой цены или имеют самое малое значение, каковы камни, песок, сила воды и т. д., имеют для последнего огромную ценность. Большинство лучших машин и земледельческих орудий, равно как и средств к образованию, у него под руками. Ему легко находить капиталы, потребные для усовершенствования его сельского хозяйства. Благодаря удовольствиям, которые представляет город в распоряжение землевладельца и рабочего, благодаря соревнованию, которое он в них возбуждает, благодаря легкости, с которой достигаются барыши, в том и в другом постоянно поддерживается стремление прилагать все свои умственные и физические силы к улучшению своего положения. Совершенно такое же различие существует между нацией, которая соединяет на своей территории земледелие и фабрично-заводскую промышленность, и нацией, которая обменивает собственные земледельческие продукты на иностранные мануфактурные изделия.