На следующий день к завтраку пожаловал Петр Афанасьевич. Он принес целый мешок каких-то целебных трав и настойчиво порекомендовал Екатерине Николаевне каждое утро добавлять их по листику в заварку. Вика и Кирилл быстро расправились с утренней трапезой, состоявшей из горячего, нежно-ароматного картофельного пюре, овощного салата и прочего, всего самого питательного. Они уже были готовы бежать к лисьей норе, но рассказ старика заставил их еще немного посидеть. Родители, до сих пор с ужасом вспоминающие о ночной истории, в порыве негодования просто не могли не рассказать ее еще одному взрослому человеку. И Петр Афанасьевич, внимательно их выслушав, что-то такое припомнил и, чтобы хоть как-то самому блеснуть, решил поведать не менее любопытную историю, кстати, о той же самой лисице.

– Однажды... да вот только, прошлым летом, – начал он. – Я сидел у своей хижины, штопал свое осеннее пальто. Оно уже двадцать лет мне служит, но к той осени отчего-то прохудилось...

Кирилл нетерпеливо заерзал на месте. Он ожидал, что старик не станет так по-старчески медлить и перейдет к самому главному. Но Петр Афанасьевич не спешил и, кажется, смаковал каждое свое слово. Вика, напротив, терпеливо вслушивалась в то, что он говорил, и ждала вместе с родителями его «звездного часа».

– ...Подходит ко мне приятная такая женщина и со слезами на глазах просит помочь разыскать ее дочь. Она, дескать, ночью убежала из дома...

– А сколько девчонке лет? – наконец-то, оживился Кирилл.

– Четырнадцать, – быстро ответил Петр Афанасьевич и продолжил. – Так вот, убежала... Вообще-то, это печальная история...

– Но с ребенком-то ничего страшного не случилось? – так же потеряв терпение, поинтересовалась Катерина Николаевна, поскольку этот рассказ все больше напоминал их ночное происшествие.

– Нет, ничего. Девочка всю ночь провела в лесу и зачем? Если б вы знали!..

– Откуда нам знать?! – не выдержал доселе спокойный Андрей Павлович.

– Я смотрю, вам уже надоело меня слушать, – обиженным тоном сказал старик, и вся семья Нефедовых в негодовании вздохнула.

– Нет, нет, – залепетала Вика. – Вы скажите лучше, причем здесь лисица.

– Ладно, ладно, – занервничал Петр Афанасьевич, расстроенный от того, что ему не позволили приукрасить свой рассказ. – Коротко говоря, три года назад отец этой девочки привез из Сибири детеныша лисицы. Конечно же, детеныш у них и остался. Потом девочка и лисенок друг без друга жить не могли. Вскоре лисенок превратился в красивую, пушистую лисицу, и, разумеется, по каким-то своим соображениям родители решили отпустить животное на волю.

– И девочка ничего об этом не знала? – спросила Вика.

– Ничего. А когда узнала, сразу же отправилась искать. Но не нашла. Я помог родителям вернуть дочь домой, и вскоре узнал, что они всей семьей уехали на Север.

– Но как вы узнали? Вы же отшельник? – лукаво спросил Кирилл. Петр Афанасьевич посмеялся и сказал:

– Маришка, так звали девочку, сама попросила меня за время ее отсутствия приглядывать за лисицей, если, конечно, она вдруг снова появится в этих местах... Только лисица эта необычайно умна. Она легко приспособилась к своему новому дому – к этому вот лесу. Я, действительно, потом наблюдал за ней...

Петр Афанасьевич говорил неспешно, будто на ходу выдумывая. Однако ведь взрослые люди редко выдумывают, так что на верность его рассказа можно было смело надеяться. К тому же, как иначе узнать историю лисицы? Петр Афанасьевич знает об этом животном больше, чем кто бы то ни было. И Кирилла завораживала мысль о том, что, возможно, старик прекрасно ведает не только о лисице, но и о других жителях этого чудесного крымского леса. И, конечно же, всегда интересно общаться с особенными и редкими людьми.

Так вот о чем Петр Афанасьевич обстоятельно поведал Нефедовым. Лисицу Маришка назвала Алисой. Конечно, лучшего имени для лисы не придумать. Алиса была чудным щенком, и девочка уделяла своей маленькой рыжей подружке как можно больше времени, иногда даже жертвуя последним уроком в школе, чем немало беспокоила своих родителей. Но вот пришло время, когда лисичка подросла и превратилась в красивую, бесстрашную лисицу. Алиса с каждым днем менялась. Девочка никак не могла понять, почему ее подружка погрустнела и уже не так резва и забавна, как пару месяцев назад. Маришка была уверена, что лисица заболела, однако стоило ей заговорить об этом с родителями, как они тут же начинали загадочно улыбаться. Но девочку, конечно, такой вариант ответа не устраивал. И тогда она снова спрашивала и ей снова отвечали смутной улыбкой. Вскоре Мариша поняла, что же скрывалось за этим двусмысленным молчанием родителей.

Как-то утром отец девочки решил прогуляться и взял с собой Алису. Лисица внезапно почувствовала привкус пьянящей свободы. Она как всегда бежала впереди хозяина, но на этот раз все больше удалялась от него. А хозяин даже и не думал беспокоиться и, будто бы забыв о своем питомце, стал возвращаться домой. Так Алиса оказалась предоставлена самой себе и тому огромному и таинственному миру, который стал теперь ее новым домом.

– Наверняка, лиса Алиса тоже тоскует по своей первой и единственной хозяйке, – заключил Петр Афанасьевич. И как только он это произнес, Вика, вся трепещущая и воодушевленная, как ветер, рванулась к лисьей норе. Она пока не могла объяснить свои чувства, но многое теперь было ясно и понятно, как небо в погожий день.

Викины торопливые, но легкие шаги немного насторожили обитателей старого дерева. Услышав приближение человека, лисица с присущей всем матерям строгостью поворчала на своих детенышей, и те тут же замерли – настолько быстро передалась им материнская тревога. Наконец, из-за кустарника выглянула сама Вика. Она не решилась подойти поближе, будто ждала позволения хозяйки, а впрочем, дело не в этом. Лисье семейство тоже завтракало. И девочка осталась на месте, потому что ее присутствие на близком расстоянии не совсем было бы уместно. Тем более, что Вика не терпела вида крови.

Ночная охота лисицы, по всей видимости, была очень даже удачной. Жертвой оказалась молодая косуля. Лисята с огромным аппетитом поедали свежую, мягкую плоть, с удовольствием вонзая свои беленькие клыки в законно добытый завтрак. Сама лисица была рядом. Она, довольная собой и своими детенышами, теперь отдыхала, ведь ночь охоты подобна войне, с которой опасно возвращаться без победы. Лисица лежала на боку и, кажется, дремала, лишь изредка открывая глаза, чтобы посмотреть в сторону Вики. Девочка тихо сидела под кустарником. Вспомнив о блокнотике и об обрубке простого карандаша, которые она давеча положила в нагрудный карман, Что ж, это было самое время для того, чтобы сделать пару маленьких зарисовок. Она уже принялась рисовать, как вдруг лисица резко вскочила и отрывисто залаяла.

– Тихо, тихо... Я на минуточку, – услышала Вика голос брата за спиной. Кирилл встал рядом с сестрой, решил не делать резких движений и глядеть на лисиц, увлечено занятых едой, лишь через видеокамеру.

– Я только сниму ваш банкет, – щуря один глаз, бормотал он. – Эх, если б я мог видеть, как она охотилась за этой косулей! Какой бы фильм получился!

Лисица успокоилась, но не сменила своей настороженной позы. Она вся была похожа на стрелу, готовую в любой момент поразить неприятеля. Ее красота в это мгновение приобрела какой-то воинственный, гордый штрих. Кончик хвоста и грудка были беленькими. Пушистый и аккуратный мех подчеркивали характерную для этой лисицы чистоплотность. И Вика хотела запомнить и нарисовать ее именно такой, быстрой, смелой и благородной. Кирилл стоял не двигаясь, однако все время он громко комментировал свои наблюдения в камеру, тем самым явно досаждая и сестре, и лисице.

– Кирилл, – раздражено прошептала Вика, – перестань болтать! Разве ты еще не понял, что лисицу смущает голос человека?

Приняв во внимание замечание сестры, Кирилл задумался. В эту минуту лисица окончательно примирилась с его присутствием и снова улеглась набок. Как всякий уважающий себя хищник, она собиралась поспать, ведь после ночи охоты наступал день сна. Такова жизнь хищника, знающего все сумрачные тайны своих окраин.