Некромант отвалился назад на задние лапы и стал с самодовольным видом облизывать передние.
«Я по природе своей охотник, и он тоже».
– И, похоже, твоя натура не дает мне спать, – проворчала Мири. – Доброй ночи.
Она глубже завернулась в одеяла, чтобы Некромант больше не читал ее мысли. Вполне возможно, что Габриэль и кот правильно судят о Симоне. Возможно, ее затея скажется глупой и опрометчивой. Но не в ее характере легко отказываться от тех, кого она любила.
Когда Габриэль вернулась в спальню, свечи были уже зажжены. Она застыла на пороге, увидев, как Реми с оголенным торсом и в одних коротких штанах склонился над чашей умывальника. Свет свечей играл на мускулах его обнаженной спины и широких плеч. Тихий вздох Габриэль известил капитана об ее появлении. Он выпрямился.
– Простите. Я не хотел причинить вам неудобства. Бетт сказала, что вы не станете возражать, если я смою следы дневной грязи и займусь вот этим. – Он согнул правый локоть и показал ей на уродливый красный порез на своем предплечье.
– Да, конечно…
Габриэль запнулась. С появлением охотников на ведьм и волнений, связанных с Мири, она совсем забыла о ране Реми. Охваченная раскаянием, она поспешила взять у него мокрую тряпку.
– Раз я уже здесь, позвольте мне позаботиться о вас.
Поддерживая его руку за запястье, она стала осторожно осматривать порез. Габриэль с удовлетворенной отметила, что рана не сильно кровоточила, была длинной, но не очень глубокой, и не требовала наложения швов. Но все равно, чтобы не расплакаться, она прикусила губу, пока промывала рану. Ее расстроенный вид не ускользнул от внимания Реми. Он ласково убрал т виток с ее щеки.
– Это только царапина, Габриэль.
Конечно, она все понимала. Но от одной мысли, что сегодня могло случиться с Реми, ей хотелось припасть к его груди и залиться слезами. Однако она заставили себя сосредоточиться на ране. Хотя Реми и возражал, что в этом нет необходимости, она настояла на наложении заживляющей мази, которая оказалась у Бетт. Реми судорожно втягивал воздух, но стойко переносил ее возню с льняной повязкой.
Она рискнула поднять глаза и наткнулась на его взгляд, обращенный к ней. Реми смотрел на нее с нежностью и страстью, достаточно красноречиво. Любая женщина от такого взгляда почувствовала бы слабость в коленях. Когда она признавалась в своей любви к нему им турнирном поле, на какой-то краткий миг все показалось возможным, и счастье было так близко… Но потом Габриэль спустилась на землю.
Да, она любит Реми. Она наконец-то сказала ему об этом, но это ничего не изменило в их жизни. Не избавило их от опасности, грозившей как со стороны Темной Королевы, так и со стороны охотников на ведьм, не разрубило узел отношений с Наваррой. И, уж конечно, она сама не стала другой женщиной, достойной любви Реми. Габриэль закончила накладывать повязку. Затем вылила кровавую воду из чаши и попросила слугу принести новый кувшин воды, чтобы Реми мог продолжить умывание. Габриэль снова наполнила таз и почувствовала, как Реми наблюдает за каждым ее движением. Его жгучий взгляд заставил ее сердце биться чаще, а кожу гореть. Она никогда не представляла, что мужчина способен разжигать в женщине желание, просто неподвижно разглядывая ее.
Молчание, установившееся между ними, было не из тихих, слишком наполненное невысказанными желаниями.
– Я не предлагаю вам воспользоваться моим ароматным мылом, – доставая для Николя льняное полотенце, решилась заговорить Габриэль с наигранной веселостью.
– Чтобы благоухать, как эти «милашки» из свиты миньонов французского короля? – сухо парировал Реми. – Нет уж, увольте. Приберегите это мыло для Мири. Возможно, она захочет его попробовать. – Немного помолчав, он заботливо поинтересовался: – Как она там?
– Достаточно неплохо. Уверена, все будет в порядке, как только она оправится от потрясения. Но я почувствую себя значительно спокойнее, когда она окажется на пути домой, на остров Фэр.
– Когда вы обе окажетесь на пути домой, – твердо поправил ее Реми.
Габриэль свернула, потом развернула и снова свернула полотенце. Настал неизбежный момент, которого она боялась, но не могла избежать.
– Есть только одно место, куда я направлюсь и… и это место – Лувр, я вернусь туда сегодня вечером, – стараясь не смотреть в глаза Реми, проговорила она.
– В Лувр! Вы с ума сошли? – прорычал капитан.
Она сжала полотенце, сминая полотно, которое только что так тщательно складывала.
– Я обязана разыскать Наварру и все объяснить ему. Вы должны были заметить его верхом у края арены, когда все мы покидали турнир. Он был ошеломлен нашим поспешным бегством.
– Да, я заметил. Но это я обязан объяснить ему все о нас, а не вы.
– Реми, не существует никаких «нас». Я не желаю, чтобы Наварра неправильно истолковал мой сегодняшний поступок и разгневался на вас. К счастью, он оказался в тот момент достаточно далеко и не расслышал моих слов. Думаю, я смогу сгладить возникшую неловкость и к тому же заставлю его отказаться от своей затеи.
– Сгладить неловкость, отказаться? О чем вы, Габриэль?
Девушка не могла заставить себя отвечать на его вопросы. Она снова стала складывать полотенце. Реми выхватил полотенце у нее из рук и швырнул на пол. Сердито схватив ее за плечи, повернул к себе лицом.
– Вы все еще планируете стать его любовницей, ведь так? – закричал он. – Делить с ним ложе даже после того, что вы сказали мне сегодня? Черт побери, Габриэль! Вы сказали, что любите меня. Разве нет?
– Да, я так сказала, – подтвердила она. – Я действительно люблю вас, но никогда не скажу вам этого больше.
– Ради всего святого, Габриэль, почему?
– Почему? Разве вы не видите? Это совсем ничего не меняет…
– Для меня ваша любовь меняет все в этом мире.
Он притянул ее ближе к себе и наклонился, пытаясь поймать ее губы. Габриэль увернулась, и его губы уткнулись ей в щеку.
– Реми, какие бы чувства я ни испытывала к вам…
– …Мы испытываем друг к другу, – настаивал он, целуя ее волосы. Его горячее дыхание опалило ее ухо, когда он выдохнул. – Я люблю тебя, Габриэль. Едва ли мне надо говорить об этом. Ты, должно быть, всегда знала о моей любви.
Он поцеловал нежную, чувствительную ямку за ушной раковиной, и его губы устремились вниз по ее высокой шее. Горячее прикосновение его губ вызвало волну, прокатившуюся по всему телу, его поцелуи менялись от нежных до безжалостных, от равнодушных до страстных. Габриэль пришлось собрать все свои силы, чтобы противостоять ему.
– Реми, пожалуйста, не надо, – взмолилась она и попыталась его оттолкнуть. – Вы не можете не понимать, что наша любовь столь же безнадежна, как и прежде.
Лицо Реми помрачнело от переполнявшего его желания и рушащихся надежд.
– Почему? Из-за призрака, вызванного для тебя какой-то проклятой ведьмой? Глупейшего предсказания, будь оно проклято, что Наварра получит трон Франции, и ты, его любовница, станешь править страной подле него? Ты только скажи, ты действительно этого хочешь, Габриэль? Это действительно так важно для тебя?
Габриэль отодвинулась от него, прикрывая шею дрожащей рукой, ее кожа саднила и горела от пылких поцелуев Реми.
– Я давно дала себе клятву, что не буду такой же беспомощной, как другие женщины, не имеющие власти в мире мужчин.
– И что, черт возьми, ты будешь делать со всей этой властью после того, как ее получишь? Я сомневаюсь, что власть когда-либо согрела кого-нибудь ночью, заставила почувствовать себя менее одиноким или более счастливым.
– Я никогда не искала ни тепла, ни счастья, – прошептала Габриэль. – Но если бы я стала повелительницей всей Франции, клянусь вам, ни один охотник на ведьм никогда больше не пересек бы нашей границы. – И добавила окрепшим голосом: – Я положила бы конец войнам. Ни одной женщине не пришлось бы больше горевать ни о муже, ни о сыне, погибшем в какой-то глупой, бессмысленной битве.
– Ты и, правда, думаешь, что это было бы легко, Габриэль? Уничтожить зло одним королевским указом? Веришь, что простой приказ вернет мечи в ножны? Если так, ты слишком мало знаешь о темной природе людей, моя дорогая. Но сдается мне, что все твои попытки вытолкнуть меня из своей жизни никак не связаны ни с жаждой власти, ни с желанием стать любовницей короля. Причина в другом – в этой мерзкой твари Дантоне. С тех пор, как я догадался, что он сотворил с тобой, ты стараешься не смотреть мне прямо в глаза.