Он был не один такой. Сеньор Эдуардо закрыл глаза на самой первой реплике (ее произносила Розагунда) да так ни разу и не открыл их до самого конца спектакля. А первая реплика была такая:

– О, как прекрасно жить в этом мирном сонном поселке, примостившемся на берегу моря. (Сигнал – первая песня.)

Наверное, он умер.

Вообще-то это было бы не так плохо. Тогда бы все стали говорить: «Он умер, занимаясь тем, что больше всего любил», как говорят в фильмах ужасов, когда девушка падает с дерева и ломает шею в первый же день после того, как ей подарили новую лошадь.

Ой, нет, постойте, он только что всхрапнул. Это значит, он не умер.

Черт, моя реплика!

– О, Густав, не называй себя простолюдином! Подковы, которые ты куешь для наших лошадей, придают им силы во время бега, а мечи, которые ты куешь нашим людям, придают им храбрость в борьбе за свободу против тирании!

Дальше была очередь Джея Пи произносить реплику. Оказывается, Джей Пи неплохой актер. А еще я не могла не заметить, что он тоже прячет под копией сценария дневник – СВОЙ блокнот марки «Мид».

А знаете, что было бы очень странным? Если бы в то же время, когда я пишу про него, он бы писал про МЕНЯ. Это как если бы он был моим мальчиком. А что, у нас с ним много общего – естественно, кроме того, что он не особа королевской крови.

И все-таки перед репетицией я с ним немного поговорила (это потому, что на него никто не обращал внимания: Тина с Борисом обнимались и целовались, чем они в последнее время довольно много занимаются, после того как Борис перестал носить скобки на зубах, Лилли вместе с Кении правила его статью про карликов, а Перин пыталась втолковать бабушке, что она не мальчик, а девочка, а Линг Су пыталась не подпускать ко мне Амбер Чизман, что она обещала делать в качестве участника хора), и Джей Пи мне сказал, что актерство его не очень интересует, и что он участвует во всех без исключения прослушиваниях нашего драмкружка только потому, что его мама и папа без ума от театра и всегда хотели, чтобы их сын имел к нему отношение.

– Но, знаешь, я бы лучше писал и этим зарабатывал на жизнь, - сказал Джей Пи. -

Хотя, конечно, для поэтов найдется не так много работы. Но все равно я хочу сказать, что я бы лучше стал не актером, а писателем. Потому что актеры, если задуматься, только интерпретируют слова, написанные кем-то другим. У них нет реальной СИЛЫ. Сила – в словах, которые они произносят, а их написал кто-то другой. Вот это меня больше всего интересует – я бы хотел стать той силой, которая стоит за Джулиями Робертс и Джудами Ло этого мира.

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Это так странно!!!!! Потому что я однажды сама сказала почти то же самое. Вроде бы.

А еще» я знаю, каково это, когда тебя вынуждают что-то сделать только для того, чтобы доставить удовольствие родителям. Вот вам пример: уроки принцессы. Ах да, есть и еще один пример: я больше не заваливаю геометрию, хотя в будущем она мне совершенно не пригодится.

Единственная проблема в том, что хотя Джей Пи и пробовался на все спектакли, которые ставятся в нашей школе, он ни разу не получил ни одной роли. Он считает, что это потому, что ребята из драмкружка стараются не принимать чужих,

– Думаю, если бы я действительно хотел получить роль в каком-нибудь их спектакле, – сказал он, – я бы мог втереться в их компанию. Ну, ты понимаешь – стал бы садиться с ними в обеденный перерыв, тусоваться с ними на ступеньках школы перед началом уроков, таскать для них кофе из «Хоз Дели», сделал бы пирсинг в носу, начал курить сигареты с гвоздикой и все такое. Но если честно, я терпеть нэ, могу актеров. Они такие самовлюбленные! Мне жутко надоело выступать в роли зрителя их маленьких представлений. Потому что когда с кем-нибудь из них разговариваешь, в основном так оно и бывает. Как будто они читают монологи для тебя одного.

– Ну… – начала я, вспоминая статьи про юных актеров, которые я читала в «Ю. Эс. Уикли». – Может быть, они просто неуверены в себе. Большинство подростков такие… такие неуверенные в себе.

Я не стала упоминать, что из всех подростков , с которыми Джею Пи когда-нибудь доводилось общаться, я, наверное, самая неуверенная в себе. Не сказать, чтобы у меня не было на то оснований. Много ли найдется тинейджеров, которые понятия не имеют, как вести себя на вечеринке, или которых шантажируют родные бабушки?

– Возможно, – сказал Джей Пи, – А, может быть, я просто слишком придирчивый. Если честно, то мне кажется, я не из тех, кто вступает в разные клубы, я скорее одиночка. Если ты еще не заметила.

Сказав это, Джей Пи усмехнулся, я бы сказала, немножко робко. И тут я, кажется, начала понимать, что имели в виду Тина и Лилли, когда говорили, что ой симпатичный. Он и правда симпатичный. Как большой плюшевый мишка.

И насчет актеров он прав. Во всяком случае, если судить по тому, что я видела в разных ток.-шоу. Они без умолку говорят только о себе.

Конечно, корреспондент задает им вопросы, и они на них отвечают, но все равно.

Ой, опять моя очередь!

– Служанка, принеси мне из кладовых самую крепкую траппу! Я покажу этому негодяю, как шутить с домом Ренальдо!

О боже, до встречи с Майклом осталось два часа! Никогда еще мне так сильно, как сейчас, не хотелось понюхать его глею. Естественно, я не могу ему рассказать, что меня гложет – я имею в виду, что я не девчонка для вечеринок, – но по крайней мере я могу найти хоть какое-то утешение, стоя рядом с ним в кухне в квартире его родителей, пока я буду готовить подливку, и слушая, как он своим низким голосом пересказывает мне теорию хаоса или еще что-нибудь в этом роде.

Господи, сделай так, чтобы это все закончилось!

Опять мои слова!

– Лорд Албуан, во имя моего отца я отправляю тебя в ад, где тебе и место!

Есть! Всеобщее ликование! Албуан мертв! Теперь мы споем заключительную песню, выстроимся в круг для финального выхода. Ура! И можем все идти по домам! Или на свидания.

Нет, погодите. Бабушка собирается сделать еще одно объявление, последнее.

– Хочу поблагодарить всех вас за то, что вы согласились принять участие в удивительном путешествии, в которое мы отправляемся все вместе. Репетиции и постановка мюзикла «Коса!» станет самым творческим проектом из всех, в которых вам приходилось принимать участие. А вознаграждение, как я полагаю, превысит самые смелые ваши ожидания…

При этих словах бабушка посмотрела прямо на меня. Очень мило с ее стороны. Уж взяла бы и сказала прямо, что Амбер Чизман не убьет тебя за то, что ты растратила все деньги, отведенные на церемонию выпуска.

– Но прежде чем мы приблизимся к получению этих наград, нам придется много и упорно работать, – продолжала она. – Репетиции у нас будут проходить каждый день и будут продолжаться допоздна. Предупредите родителей, чтобы они не ждали вас к обеду, всю следующую неделю вы будете возвращаться поздно. Разумеется, к понедельнику каждый должен знать свой текст наизусть.

Это объявление вызвало среди нас тревожное перешептывание. Чувствуя атмосферу всеобщей паники, Роммель принялся усиленно вылизывать себя в нижней части – он всегда так делает, когда волнуется.

Перин нервозно заметила:

– Вряд ли я смогу выучить так быстро все слова на итальянском.

– Ерунда, – отмахнулась бабушка. – Nessun dolore, nessum guadagno.

Но поскольку никто не знал, что это значит, все по-прежнему нервничали. Все, кроме Джея Пи. Он спокойно произнес своим глубоким, низким голосом, как из фильма «Мой телохранитель»:

– Да ладно, ребята, по-моему, мы справимся. Это даже будет прикольно.

Пока его слова дошли до всех, прошло несколько секунд, но когда это случилось, первой подала голос Лилли:

– А знаете, ведь Джей Пи прав. Я тоже считаю, что мы можем это сделать.

Тогда Борис взорвался:

– Извини меня, но не ты ли только что жаловалась, что тебе нужно на этой неделе едать в печать первый номер школьного литературного журнала?