Я быстро оглянулся, ища поддержки у друзей по выпуску. Гладил плачущую Аманду по голове, успокаивая ее. Как я понял из ее нелепого бормотания, Аманда пыталась сорвать мою жеребьевку, потому что она означала для меня верную смерть.
Я поймал глазами Лауру Хенкель, ближайшую подругу Аманды, вопросительно глянул на нее. Но от нее, как я понял, сейчас тоже толку мало. Лаура, с которой я учился вместе все эти восемь лет, да еще дополнительно работал по медицинской программе Экспедиции, тоже — сидела с такими большущими глазами, полными слез.
End 2ур. 4
Аманда, кажется, пришла в себя, опомнилась. Вот только ее взгляд, брошенный на Лауру Хенкель, а затем на Ксению Богатыреву, говорил о том, что она ищет поддержки у них для того, чтобы…
Ну уж нет, милая! Обойдешься! Только попробуй запудрить мозги бедной Ксении! Я даже предположить не мог, что наш явный лидер в отряде вот так вот сорвется, в течении каких-то нескольких секунд. А Ксения, тем временем, посмотрев на Аманду, затем на ошеломленное, заплаканное лицо Лауры, тихонько сидевшей в сторонке, попыталась взять моего туза обратно в колоду.
Что же ты, Пантерочка… Так же нельзя! Ведь Ксения ничего не поймет! Будет считать, что это — ее собственное решение!
— Дэниел? — Ксения, командир базы шагнула ко мне. Легонько, но отрицательно покачала головой — мол, ты в пролете.
Ха, как же! Разбежались!
Я так на нее глянул, что командир и навигатор нашей базы отдернула свою руку, которую она тянула к бубновому тузу в моей руке. Словно ее чем-то обожгло. Мол, только попробуй! Впрочем, до Аманды мне…
Я, глядя Ксении в глаза, уверенным жестом положил вытащенную карту себе в нагрудный карман.
Нет шансов, командир. Не стоит переигрывать из-за того, что кто-то пустил слезу. В первый раз слезы льются, что ли? Наташа вон, до сих пор выходит из своей каюты с красными от слез глазами, после гибели нашего лучшего снайпера и моего старого друга, Володи Когана. Так что — отменить все вылеты для тех, по кому катятся чьи-то слезы? А родители наших ребят, ушедших в десант, Ксения? Думаешь, не плакали, получая приказ о награждении — с пометкой «посмертно»?
Не для того я прошел такой долгий путь, оказавшись здесь, чтобы в самый последний момент поджать хвост! Я осознанно делал этот свой последний шаг — в десантную капсулу высадки. Был готов к этому, как никогда.
И, самое главное, я надеялся на успех. Успех всех нас.
Я подмигнул незаметно Лауре. Кто-то из наших легонько хлопнул меня по плечу подбадривая… У парочки моих корешей появилась улыбка.
— Не подведи, Док, — заметил Володя Сикорски, хлопая меня по плечу. — Кто же будет латать нас в операционной, когда мы зацепимся внизу?
— Не вешать нос, ребята! — ответил я. — Я — справлюсь. Все будет хорошо!
Все как всегда… Десант каждого из нас был маленькой трагедией. Понятной только нам — слаженной, дружной команде боевых машин смерти.
Но не только трагедией. Надеждой — тоже. Рано или поздно кто-нибудь из нас справится с заданием, раз не справились автоматика и биороботы…
Вытащенные карты из колоды мы не возвращали. И колода карт, выбранная нами для жеребьевки, с каждым десантированием становилась тоньше на одну карту. Я надеялся, что нам более не придется тянуть роковые карты Судьбы. Хватит, довольно! Я надеялся на то, что сегодня все мы — справимся.
И все же… Кто же окажется прав? А если — Аманда?
Я обещал Ксении и ребятам, что доберусь до Планеты Хаоса живым, схвачу Леди-Фортуну за горло и дойду до поселения выживших после Катастрофы людей любой ценой. Даже если придется ползти с помощью зубов. А потом найду способ или место для безопасной высадки остальных ребят из Отряда Камикадзе. И мы еще выпьем за успех нашей Экспедиции все вместе — на нашей новой базе, на поверхности Новой Женевы!
Вот такой вот самоуверенный наглец — Счастливчик Дэн. Так меня называли за то, что я обдирал местных техников и наших других авантюристов-картежников из Отряда Камикадзе в карты. Ну и… были еще причины. Бывали в моей карьере файтера-внеземельщика задания, о которых знающие люди говорят — «Нет шансов…». Но я мизерные шансы все же находил, как в том самом нашумевшем рейде на Селесту, тоже накрытую Катастрофой. С заданием, имеющим гриф «выполнить любой ценой».
И почему такие наглые прохвосты девушкам нравятся — ума не приложу. Впрочем, я уже понимал, что еще до тренировок в Псикорпусе, на Факультете Фероятностей, был баловнем судьбы. А я-то думал, что добиваюсь всего благодаря своей выдержке, упорству и помощи моих верных друзей. Но спецы-преподаватели из Псикорпуса мне наглядно доказали, что случайностей в нашей жизни порой намного меньше, чем нам кажется.
Подробнее — 2ур., 5
Ну, еще называли Док — это за то, что я был лучшим хирургом среди десантников. Даже Лаура Хенкель, наш главный эскулап, работая вместе со мной за операционным столом, признавала, что у меня — рука полегче, чем у нее. Есть какое-то чутье, о котором Лаура только мечтала. В общем, в разделе Известные Псифакторы добавилась еще одна запись.
Но я был рад помочь Лауре. Она все же была на потоке самым лучшим хирургом. Готовилась на главу медицинского сектора базы. На врача-универсала Внеземелья. Но не могла никак понять — за счет чего же за операционным столом я, выполняя одну и ту же тренировочную хирургическую операцию, обгонял ее и набирал лучшие баллы? И мы, в свободное от учебы время, поздним вечером — тренировались, тренировались, тренировались. Вместе. В основном оперировали на тренировочных муляжах. Изредка — на пациентах-добровольцах, из штатских. Пока у нее не появилось это самое чутье, и она не начала чувствовать пациента так, как я.
Затем я договорился с нашим начальством о работе с гражданскими медиками, в нескольких больницах Англии и Франции. И мы, надо сказать, гражданских не подвели, оказались на высоте.
Главное, она была такой же упорной и терпеливой, как я. Не остановилась на полпути. Стала замечательным хирургом. В некоторых медицинских разделах намного лучше меня. Ведь первоначально я готовился на файтера первой волны, а не врача-универсала, и сосредоточил свои усилия лишь на изучении анатомии человека и хирургии. И мои дополнительные тренировки по выживанию, а также на десантных шаттлах и по боевому искусству — даже не входили в курс обучения Лауры, которая сейчас заведовала медицинским сектором нашей базы-крейсера.
Не та специализация.
Но полезные для десантника хобби очень даже поощрялись. И мое умение работать с техникой любой сложности очень обрадовало наших наставников — во Внеземелье это, сами понимаете, очень ценное качество.
И тут вот обнаружился такой заскок — по медицинской части. Я умел не только выживать, но и спасать других людей тоже. Делать сложнейшие операции. При необходимости — даже подручными, примитивными средствами. Потому что чувствовал пациента и за счет этого очень легко ориентировался в человеческой анатомии.
Вот только не заикался об этом начальству. Специально немного завалил зачеты и экзамен по медицинским дисциплинам, сославшись на усталость, волнение и загруженность на дисциплинах по выживанию и пилотированию. Я не хотел, чтобы меня перевели из файтеров первой волны — во вторую, вспомогательную. Даже поссорился из-за этого с Лаурой, Амандой и Сато. И приказал им помалкивать. Но наши-то орлы из моего выпуска знали об этом, дополнительно работая вечером со мной в операционной. И тоже тихонько так помалкивали.
Это была наша маленькая тайна. Никто из ребят нашего выпуска, после вечерних тренировок с Лаурой и мной — на экзаменах по медицинским дисциплинам не вылетел на лед. Вот только кличка Док, приклеившаяся ко мне пять лет назад, дожила до настоящих дней…
End 2ур. 5
Мы не были учеными — нас учили выживать любой ценой. Большего от нас никто и не требовал — только наладить связь с выжившими людьми на Новой Женеве. А там наши ученые-внеземельщики сориентируются по обстановке, и начнут свою программу исследований. Потому что мы уже понимали — без поддержки местных колонистов, приспособившихся к изменившимся после Катастрофы условиям, шансов на успех Экспедиции нет вообще.