Эта кампания продолжалась до тех пор, пока на Пёрл-Харбор[11] не посыпались бомбы. Затем она возобновилась, когда Кента перевели из Англии, после того как он на две трети отбыл срок наказания. В декабре 1945 года он прибыл в Нью-Йорк. Его стали осаждать журналисты изоляционистских и антианглийских газет. Интересно, что молодой человек был достаточно благоразумен и хранил молчание. Вскоре о нем забыли. Было только известно, что его адвокат начал дело против государственного департамента Соединенных Штатов, который должен был покрыть задолженность по зарплате за период тюремного заключения Кента, так как утверждалось, что его увольнение противоречило американским законам.

Нечего сказать, печальный конец для молодого человека, перед которым открывалась блестящая карьера. Не повезло и Анне Волковой: она была освобождена только в июне 1946 года, отбыв пять с половиной лет наказания.

Ее дальнейшая судьба неизвестна. В сорок пять лет баронесса поседела; руки ее огрубели от стирки в Эйлесберской тюрьме. Она была лишена английского гражданства, которое приобрела в результате натурализации. Советский Союз не признавал ее русской подданной. Это женщина без надежд, без родины.

ГЛАВА XIII

ШПИОН ИЗ ЛИССАБОНА

Если в защиту Тайлера Кента можно сказать, что в своих действиях он руководствовался идейными мотивами, то в защиту второй крупной «дипломатической» рыбы, выловленной Особым отделом во время второй мировой войны, даже самый блестящий адвокат не смог бы привести таких возвышенных мотивов.

Рожериу де Магальяйш Пейшоту де Менезеш (все эти имена он получил при крещении) в шпионской работе руководствовался только одним мотивом — деньгами.

Работая служащим посольства нейтральной страны, он получал хорошее жалованье, которого, однако, было недостаточно, чтобы ходить по ночным ресторанам. А это составляло, казалось, главный интерес в жизни двадцатишестилетнего отпрыска титулованной португальской семьи, предки которой жили еще в период расцвета этой страны, имеющей большую и интересную историю.

Из семьи Менезеш кто-нибудь всегда служил в армии или состоял в правительстве. Юношу определили на дипломатическую службу в надежде, что он поддержит семейную традицию. Как и Тайлер Кент, он быстро поднимался по служебной лестнице благодаря влиятельным родным и знакомым. Свою карьеру он начал в португальском министерстве иностранных дел, и будущее представлялось ему в розовом свете. Его перевод в португальское посольство в Англии, которая считала Португалию своим старейшим союзником, улучшил перспективы.

Едва ли можно сомневаться, что иберийские агенты Канариса соблазнили Менезеша задолго до того, как он приехал в Англию. Португалия — ее граница с «нейтральной» Испанией имеет огромную протяженность — была не в состоянии не допустить в страну переодетых сотрудников германской разведки. В Лиссабоне, где скрещивались воздушные пути воюющих и нейтральных стран, шпионаж был неизбежен.

В июле 1942 года Менезеш отправился в Англию. Обстановка для отъезда сложилась как нельзя более подходящая, и хозяева Менезеша были очень довольны: не было необходимости в поддельных удостоверениях личности, паспортах и прочих принадлежностях заурядного шпиона. Этот агент мог спокойно находиться в стенах комфортабельного посольства нейтрального государства и без всякого риска выполнять почти любые приказания. При желании он мог пользоваться шифрами, но и без этого его донесения были скрыты от глаз любопытных цензоров за неприкосновенными печатями дипломатической почты.

Разведывательная работа дипломатов имеет какой-то особенно пряный привкус. Как показывает многолетняя практика, в мирное время дипломаты передают различные сведения о военном и промышленном потенциале страны, в которой они находятся. В равной мере посольства воюющих стран в нейтральных государствах имеют возможность передавать своим правительствам сведения о противнике. Легенда о сотрудниках английского министерства иностранных дел, пребывающих в счастливом неведении относительно происходящего вокруг них, — праздный вымысел. Но собирание сведений о союзнике с целью передачи их врагу этого союзника у нас все-таки не практикуется.

Особый отдел находился в курсе германских интриг. Когда началась война, было установлено тайное наблюдение за младшими служащими нейтральных посольств и консульств. Менезеш быстро привлек внимание, хотя прошло не меньше шести месяцев, прежде чем дело приняло настолько серьезный оборот, что пришлось принимать какие-то меры.

Молодому португальцу недоставало одного очень важного качества, необходимого растущему дипломату, — благоразумия. Ему поручили важную работу и обещали хорошее вознаграждение. Если Менезешу не хватало умения работать, то желания развлекаться у него было слишком много, Даже Лондон военного времени казался Менезешу чудесным городом. За затемненными окнами его клубов и игорных домов он умел находить тысячи удовольствий.

Задача, которую перед Менезешем поставил Вилли Лей (брат Роберта Лея, повесившегося перед Нюрнбергским процессом, эксперт по вопросам германской разведки в Лиссабоне), заключалась в том, чтобы выяснить три обстоятельства.

Во-первых, выявить систему противовоздушной обороны Лондона. Это было важно для Геринга, который убедился, что новые артиллерийские системы успешно справлялись даже с его внезапными воздушными налетами. Прежде чем возобновить массированные воздушные атаки, которые Гитлер приказал провести летом 1942 года, надо было точно определить и подавить огневые точки, расположенные вокруг Лондона.

Во-вторых, представлять подробные сведения о продовольственном положении Англии и о всех изменениях в этой области на случай, если в войну включатся подводные лодки, которые будут топить суда с продовольственными грузами. Сообщения Менезеша должны были чередоваться с сообщениями немецких агентов из Южной Америки и Соединенных Штатов.

В-третьих, добывать для Канариса сведения о военно-промышленном потенциале Англии: подробности о новых военных заводах, о новых типах самолетов и, что подчеркивалось особо, о размерах английских поставок в Турцию.

Германская разведка поступила правильно, использовав для этих целей служащего посольства нейтрального государства. Но она была ослеплена выгодным положением своего шпиона и даже не потрудилась всесторонне оценить его способности. Личные качества человека, пусть даже способного к преступной деятельности, не учитывались нацией, стремившейся к созданию людей-автоматов. Человек занимает выгодное положение; его снабжают орудиями труда — невидимыми чернилами и другими принадлежностями; его систему связи обеспечивают конспиративными адресами в Испании и Португалии. Шпион-автомат создан, экипирован и пущен в ход. Результаты должны появиться так же автоматически. Вероятно, так думали начальники немецкой разведки.

Но у Менезеша было слишком много человеческих слабостей. Его наблюдениям мешали заманчивые кабачки, доступные женщины и вообще вся мишура лондонского Вест-Энда военного времени. Посылаемые Менезешем сведения были наскоро состряпаны на основе трактирных сплетен или взяты из газет. Руководители немецкой разведки, читая в Берлине эти «доклады», поспешили приказать своим лиссабонским представителям уменьшить сумму обещанной Менезешу платы (50 фунтов в неделю), пока качество предоставляемых им сведений не улучшится. Эта перемена, которая могла бы подхлестнуть другого агента, казалось, ничуть не обеспокоила нашего португальца. Ко времени своего ареста он получал 25 фунтов стерлингов в месяц, имел огромные карточные долги, а его осведомленность относительно тайной деятельности Англии равнялась нулю.

Менезеш и в самом деле был плохим работником. Его непрерывные ночные кутежи в то время, когда все порядочные люди Лондона, в том числе и служащие посольств, спали, естественно, привлекли внимание Особого отдела. Ко всему прочему, Менезеш перестал отправлять свои донесения дипломатической почтой, считая это неудобным. Придуманный им метод связи был крайне прост: он посылал свои сообщения вместе с корреспонденцией, отправляемой германскими агентами в Лиссабоне воздушной почтой.