Крестьяне вновь приободрились, и глядя на их радостные лица, фон Лютценземмерн решил не напоминать, что сам он ни разу не бывал на поле брани, а стратегию использовал лишь для того, чтобы играть в шахматы с дочкой. Вся надежда на "Записки о Галльской Войне" Цезаря — книгу, которую граф прочел еще в молодости, а потом неоднократно перечитывал чтобы не позабыть латынь.

— А оружие? — вдруг засомневался трактирщик. — У меня, само собой, есть меч…

-.. котором только ворон пугать. Вернее, смешить, — сострил какой-то весельчак, седой и красноносый, явно завсегдатай "Свиньи." Габор мысленно плюнул в его пивную кружку.

— Меч — это уже хорошо, — одобрил граф, — но должно же быть что-нибудь еще? Как насчет сельскохозяйственного инвентаря? Вилы, косы, серпы? Их тоже можно пустить в ход.

— Как раз с оружием я вам и помогу!

Собравшиеся обернулись к Леонарду, который замер в дверном проходе. На нем был некогда белый лабораторный халат, который теперь выглядел так, будто семья трубочистов передавала его из поколение в поколение, ни разу и не постирав. Помимо халата, в чемоданчике оказались запасные очки на резинке, чтобы случайно не слетели во время работы, и с дюжину пар перчаток. Юный вампир натянул сразу несколько. В одной руке он держал горшок с геранью, которая, судя по всему, пережила извержение Везувия. В другой он держал дохлую мышь.

— Ты нам поможешь? — недоверчиво переспросил отец Штефан.

— Ну да! А чем, по-вашему, я занимался все это время? — оскорбился юный Штайнберг.

Говоря откровенно, все они считали, что таким способом Леонард успокаивает себе нервы. Ну мало ли как бывает — кто-то пьет горькую, кто-то идет по магазинам, а кому-то для душевного равновесия требуется проникнуть на чужую кухню и что-нибудь там взорвать.

— Чем же ты занимался?

— Пойдемте, покажу! — Леонард призывно помахал мышью, но тут же добавил. — Надеюсь, Марта не так уж привязана к своим цветам? Я компенсирую ущерб.

Как только они вошли в кухню, стало ясно, что деньгами такой ущерб не компенсируешь. Вероятнее всего, служанка сама восстановит справедливость, как следует отлупив Леонарда метлой. От ее любимого садика, занимавшего оба подоконника, остались голые прутики, которые годились лишь на то, чтобы иллюстрировать статью «саксаул» в энциклопедии. Пожелтевшие листья и увядшие лепестки усыпали пол, а плоды на лимонном дереве почернели и едва держались. Отец Штефан вздохнул, мрачно и многозначительно.

— Зато я потравил вам мышей, — оправдался вампир.

Действительно, то тут, то там виднелись мышиные трупики, причем на каждой мордочке застыло брезгливое выражение.

— Они пили это? — граф покосился на жидкость, бурлившую на плите.

— Просто понюхали, — пожал плечами Леонард.

Половина крестьян тут же схлынула, оставшиеся смельчаки зажали носы.

— Это что еще за еретические штучки? — загромыхал отец Штефан. — Ты варишь какое-то зелье? Я хочу знать, что творится на моей кухне.

— Нет, не хотите, — тихо, но твердо заявил Леонард.

Лучше и правда не знать, что в одной из кастрюль, наполненной кипящей водой, нагревалась банка с серной кислотой. В ней медленно растворялся слиток серебра. Во второй кастрюле в такой же банке весело бурлила соляная кислота. (Здесь догадливый читатель поймет, что не стоит повторять подобные эксперименты дома, потому хотя бы, что существуют куда менее трудоемкие способы покончить жизнь самоубийством). Когда серебро окончательно растаяло, Леонард вылил соляную кислоту в емкость с серной, и серебро, к ужасу окружающих, превратилось в белый осадок.

— Ну вот, такой кусок серебра и псу под хвост! — разочарованно воскликнул Габор.

— Н-ничего подобного! Серебро не испорчено, наоборот — стало еще лучше. Его можно использовать для гальванизации.

С этими словами Леонард слил кислоту в раковину, а осадок промыл в воде и вытряхнул на фильтровальную бумагу, стараясь поменьше прикасаться к самому серебру, которое обжигало пальцы.

— Принесите вилы, — скомандовал юный вампир.

Как только их принесли, он самолично протер их соляной кислотой, после чего промыл под струей воды. Зрители завороженно наблюдали за его действиями, будто за опытами алхимика. Было бы еще интересней, если б Леонард пустил в дело сушеных пауков или жабью печень, но и так получалось неплохо.

— Посмотрите сюда! — театральным жестом он указал на кухонный стол, половину которого занимала гордость Марты — огромная чаша для пунша. Вот только жидкость в ней ничем не напоминала пунш. Габор сразу же принюхался.

— Пахнет вкусно, — одобрил он, — миндалем, что ли?

— Это цианистый калий, — пояснил Леонард.

— А пить его можно?

— Нет, это же яд!

— С правильной закуской наверняка можно, — не сдавался трактирщик, подмигивая собутыльникам.

— Опохмеляться будешь у Святого Петра, — приструнил его отец Штефан и кивнул Леонарду — продолжай.

— Теперь совсем просто! — просиял Леонард. — Растворяем хлорид серебра — ну то-есть наш осадок — в цианистом калии. Затем вот эту проволоку, к которой примотан другой кусок серебра, присоединяем к батарее, — все дружно посмотрели на странную деревянную раму, наполненную металлическими коробочками, — и опять же с помощью проволоки соединяем с батареей зубья вил. Опускаем вилы в цианистый калий и держим, держим…

— … держим, держим, пока они не покроются слоем серебра!

Задремавшие зрители встрепенулись.

Вилы, которыми еще вчера ворочали сено, сияли благородным блеском. Одобрительно бормоча, крестьяне передавали их из рук в руки, а когда вилы заполучил Габор, он сделал несколько выпадов и сорвал сковородку со стены. Определенно, оружие было эффективным.

— Ну теперь-то нам никакие вурдалаки не страшны! Пусть только сунутся. Или того лучше — пойдемте сразу штурмовать замок.

И граф, и Леонард одновременно напряглись.

— Никуда мы не пойдем, — отрезал фон Лютценземмерн, — замок строили не только ввысь, но и вглубь. Вся скала изрыта подземельями, а сражаться с вампирами в кромешной тьме — совершенное безумие! Кроме того, они могут в любой момент…

Но Леонард не дал ему договорить.

— Нам нужно продержаться, пока сюда не вернется м-моя сестра. Тогда они оставят вас в покое и уберутся восвояси.

Ответом ему стали недоверчивые взгляды.

— Какая ей корысть возвращаться, коли ихний вожак на нее глаз положил? — вздохнул давешний пессимист. — Небось, потому и сбежала.

На щеках вампира заиграл зеленоватый румянец.

— И все таки Берта вернется, как только узнает что произошло. Вернется хотя бы из упрямства.

— А потом что с ней станется? — печально посмотрел на него священник.

— Не знаю. Хотя какая разница, если одна нечистая тварь расправится с другой. Разве не так? — и отец Штефан вздрогнул, пораженный горечью его слов. Леонард между тем продолжал, — Я могу посеребрить вилы и косы, но не рассчитывайте, что даже так вы сумеете победить вампиров. Не хочу вас пугать, но предупредить обязан — они слишком сильны. Так что не пытайтесь на них нападать, но если п-потребуется, вы сможете отбиться. Сегодня ночью мы снова соберемся в церкви и будем их ждать.

— А они придут? — спросил Габор.

— О да! Вы для них не более чем д-дичь и они убьют вас с такой же легкостью, с какой вы отрубаете курам головы или закалываете свиней. В них совсем не осталось жалости, только неуверенность и страх, который они компенсируют за ваш счет.

— Постой-ка, Леонард! — вмешался священник. — Но если мы будем в церкви, они не посмеют войти. Или они такие же, как ты?

— Нет, они не такие, как я, — с чувством собственного достоинства произнес Леонард, — но даже на расстоянии они могут забраться к вам в голову, подглядеть самый тягостный кошмар и устроить так, что вы сами в ужасе выбежите на улицу. Зато вы можете поставить барьер. Нужно представить, что вас окружает кольцо огня или струи текущей воды, а потом подумать о чем-то приятном. Например о том, как вы в первый раз посмотрели в микроскоп, — увидев, что слушатели скривились, Леонард быстро добавил, — ну ли вспомните поцелуй невесты, первую улыбку ребенка, то Рождество, когда теща не приехала в гости, ярмарку, на которой ваша корова взяла первый приз — в общем, самый счастливый миг в жизни. Тогда им с вами не совладать. Но оружие все равно понадобится. Мало ли что может приключиться.