Пресловутые 80 % эксперимента лежали на полу, и гостю пришлось встать на цыпочки, чтобы ни во что не вляпаться. Интуиция подсказывала, что эта штука питается ботинками.

По стенам кабинета тянулись стеллажи с фолиантами в скучных обложках, возле окна висели портреты Дарвина и Луи Пастера. По всему помещению были расставлены столы со спиртовками, колбами и пробирками. В некоторых сосудах что-то бурлило, и пар из них валил, прямо скажем, смрадный. Внимание гостя привлекли плоские стеклянные чашечки — как объяснил Леонард, это новейшая разработка некоего Петри. Их производство еще не было налажено, но Леонард списался с ученым и тот прислал ему несколько образцов на пробу. Любопытство перебороло отвращение, и Уолтер рассмотрел их поближе. Чашки были заполнены или прозрачной, или мутной слизью. Вопреки его ожиданиям, в ней ничего не ползало и не копошилось. Но наверняка оно там шебуршится на микроскопическом уровне. От этой мысли стало еще гаже.

Заглядевшись, Уолтер позабыл про коварное желе, которое не преминуло подставить ему подножку. Нога скользнула по ковру и, чтобы удержать равновесие, Уолтер схватился за край стола. От удара чашечки подпрыгнули и зазвенели.

— Осторожнее! — не оборачиваясь, крикнул Леонард. Сейчас он колдовал над микроскопом, бормоча под нос латинские названия бактерий. Для непосвященных ушей они звучали как заклинания.

— Постараюсь.

Перевязанная ладонь начала саднить, а через серую от грязи ткань проступило темное пятно, которое все разрасталось. Надо же было так неудачно стукнуться! Тут в его голову постучалась хорошая идея, одна из многих за сегодняшний день. Наверняка в кабинете у Леонарда столько спирту, что хватит на гусарский полк. Будет чем продезинфицировать порез. Больно, конечно, но все лучше чем гангрена.

— Леонард, не одолжишь мне немного спирта? — позвал юноша, снимая платок.

— Просто так будешь или с закуской?

— Да ну тебя! Мне нужно рану обработать.

Когда Леонард обернулся, Уолтер показал ему ладонь, где свежая кровь струилась по запекшейся. Эта была неплохая имитация сцены, произошедшей почти две тысячи лет назад, с той лишь разницей, что апостол Фома тогда не издал булькающий звук и не рухнул на колени, зажимая руками рот.

— С тобой все в порядке?!

— Нет, — слабо простонал Леонард.

— Что-то случилось?

— Меня тошнит.

— От меня, что ли? — сразу обиделся Уолтер.

— Не совсем. От вида твоей крови.

— Кровь как кровь. Не хуже чем у других.

Леонард поднял на него измученные глаза с красными прожилками.

— Ты только не об-бижайся, ладно? Просто у меня гемофобия. Еще с детства. Не м-могу смотреть на человеческую кровь, — его тело снова сотряс спазм. — Она такая отвратительная! Там столько всего водится!

— Ну хорошо, просто скажи где спирт.

— Слева от микроскопа целый бутыль. В верхнем ящике стола найдешь вату и марлю. Поторопись, пожалуйста!

— Я мигом!

Отыскав все все необходимое, Уолтер торопливо перевязал рану, а Леонард все это время сидел на полу, прикрывая лицо руками. Когда англичанин подошел к нему, он отодвинул указательный палец и воззрился на друга одним глазом.

— Все?

— Все.

— Уффф.

Леонард шумно выдохнул и поднялся на еще дрожащие ноги.

— Это уже в прошлом, — успокоил он себя. — Так, чем бы мне тебя занять? Вот, гляди!

Уолтер послушно склонился над микроскопом и увидел нечто зеленое, текучее, по форме напоминающее тапок с бахромой. Существо ползало по стеклу, при этом шевеля ресничками с видом заправской кокетки.

— Это мой свадебный подарок Гизеле. Еще неизвестный науке вид инфузории! Я назову ее Paramecium giselia. Мне кажется, эта инфузория на нее очень похожа!

— Чем?

— Ну, — задумался Леонард — Для начала, у нее тоже есть ресницы.

Уолтер тихо простонал. Даже если Гизела и была безжалостной убийцей, она все таки не заслужила, чтобы грядущие поколения сравнивали ее с ожившей водорослью.

Леонард ловким движением сменил стеклышко с образцом.

— А теперь посмотри сюда! — произнес он тоном шеф-повара, который представляет гурману блюдо из трюфелей. — Вот такой вольвокс я выловил в нашей запруде. Хорош, чертяка! И представь — тоже неизвестный в-вид! Давай классифицировать его вместе?

«Еще одно нестандартных размеров животное — и меня точно вывернет,» подумал Уолтер.

— Может, чуть позже посмотрим? Если честно, я пришел не за этим.

— Правда? — удивился Леонард. — А зачем тогда?

— Я должен кое-что у тебя спросить.

Главное его не напугать, поэтому мистер Стивенс решил пока что не сообщать о самых страшных своих подозрениях. Он постарался как можно мягче сформулировать вопрос.

— Леонард, ты не знаешь куда пропала твоя сестра?

Судя по реакции юного Штайнберга, формулировка оказалась недостаточно мягкой.

ГЛАВА 6

Леонард Штайнберг держал микроскоп наперевес, но руки его ходили ходуном.

— Кто ты, Уолтер, и кто тебя послал?! — наконец сумел выговорить он.

Дружелюбно улыбаясь, Уолтер отнял у него микроскоп и вернул прибор на стол, заметив при этом, что у Леонарда от страха даже руки похолодели.

— Да не волнуйся ты так! Расследовать пропажу Берты меня попросила Гизела, вот я и расследую по мере возможностей. А сам я никто иной как Уолтер Стивенс, из Англии. Хотя должен признаться, что сюда я приехал не фольклор собирать. Чего за ним далеко ходить? На любой валлийской ферме тебе расскажут сотни историй про домового Буку. Здесь же я надеюсь отыскать вампиров.

— Ах, вот оно что, — тихо промолвил Леонард. — Зачем? Чтобы истребить их, да?

— Нет, просто материал для книги собираю. Хотя все зависит от их поведения, — присовокупил Уолтер. — Я даже не сомневался, что вурдалаки водятся в этих краях, а давеча побеседовал с вашим священником и он подтвердил мои гипотезы!

— Представляю, в каких выражениях он все описал, — покачал головой его приятель.

— Да, отец Штефан вампиров не жалует.

— И не он один, — отозвался юный Штайнберг. — Но скажи, ты взаправду продел такой путь только ради вампиров? Я еще понимаю, если бы тебя интересовали наши аборигенные бактерии, но вампиры? Чем тебе английские не милы?

— Разве в Англии они тоже есть?! — спросил Уолтер с интонацией человека, узнавшего что все это время у него в огороде, под грядкой укропа, находился древний клад.

— Вампиры повсюду, Уолтер.

— Но почему я никогда их не видел?

— Нууу, — задумался Леонард. — Разве ты ведешь ночной образ жизни?

— Нет. Дома я привык ложиться рано, а когда служил у стряпчего, приходилось экономить на свечах.

Тут он вспыхнул, подумав — и не без сожаления — про абсент, канкан и дома с дурной репутацией.

— А, ты в таком смысле. Нет, на улицу по ночам не выходил. Вдруг еще нападут, ограбят, убьют…

Юный Штайнберг красноречиво кивнул.

— Вампиры предпочитают большие города, — добавил он.

— Как Лондон?

— Да. В таких городах проживают Мастера, которым подчиняются все вампиры в стране.

— Представляю, как они бьются за это звание! А Мастером становится тот, кто победил предыдущего?

— Не всегда. Зачастую Мастером становится тот, кто медленнее всех бегает. За вампирами присматривать — все равно что кошек пасти. Удовольствия абсолютный ноль, а н-нервотрепки уйма… Хотя случаются исключения, — юноша помрачнел. — Иногда в Мастера выбиваются жадные до власти сволочи. Они даже хуже чем… чем стафилококки! Ведь бактерии просто убивают, а не играют с тобой в игры! А эти будут годами нарезать вокруг жертвы круги, упиваясь ее страхом. Ну ничего, и т-тогда найдется кому их остановить!

— Ты это о чем?

— Да так. Мысли вслух.

— А в ваших краях есть Мастер? Дай угадаю — это граф?

— Нет, это графиня. Но ее называют просто Эржбета. Кстати, она тоже приезжает на Бал. Вот только ты ее не увидишь, потому что сегодня же покинешь замок — так ведь, Уолтер?