Не спали также Камень и Шрам. Не спали и двое стражников. Никто из них не смотрел на мальчика, но каждый мог в любое мгновение обратить внимание на камеру. Это напоминало театр абсурда - пятеро звероподобных мужиков караулили маленького мальчика, закованного в цепи, к тому же усыплённого. Булох уже отметил, что ребёнок в цепях кажется некоей насмешкой над всем Клунсом.

Тем не менее, Булох не отводил взгляда от камеры ни на секунду, и, быть может, благодаря этому заметил тот момент, когда мальчик очнулся.

Это произошло на исходе ночи, когда двое из пятерых всё-таки начали клевать носами. Булох смотрел на мальчика, и ему уже казалось, что это длится десятилетие. Столько же Булох не видит неба, не слышит шума ветра, сидит и сидит в этом мрачном коридоре, а ребёнок заснул навечно, оплетённый ненужными цепями. И вдруг это изменилось. Не в результате звякнувшей цепи или движения мальчика, самого незаметного, будь-то поворот головы или вздрогнувшее тело. Булох и сам не сказал бы, в результате чего это произошло. Он просто понял, что мальчик очнулся, и всё. Ребёнок лежал неподвижно, но теперь он был в сознании, и Булох занервничал. Ему захотелось встать и пройтись по коридору, пусть остальные следят за мальчишкой, и без него их тут достаточно.

Булох не сделал этого. Он опасался, что мальчик, услышав шаги, пойдёт на какую-нибудь дополнительную хитрость. Лучше выждать, посмотреть, что будет дальше.

Ждать пришлось долго. Не меньше часа. Наконец, мальчик приподнял голову, осмотрелся, заметил, что за ним следят, после чего долго изучал цепи. Булох сглотнул, но в горле снова возник мерзкий, удушающий ком. Мальчик начал медленно подниматься. Встал, по-прежнему созерцая цепи. Постоял так несколько минут, снова глянул на стражников, и Булоху показалось, что он встретился с ребёнком взглядом. Но мальчик всё равно выглядел оглушённым, отсутствующим в этой реальности.

Булох забеспокоился сильнее.

Мальчик сделал шаг, остановился. Снова шагнул, следя за цепями на ноге и руке. Цепи натянулись. И не пустили - мальчик остановился. Булох с облегчением вздохнул, но тут ребёнок беззвучно заплакал. Если бы не блеснувшая на щеке слеза, Булох бы не заметил этого.

Гвардеец привстал, толкнул Шрама в плечо.

- Зови Гурина. Не нравится мне это. Пусть они сами с Толгом разбираются, что к чему.

4

За последние несколько часов Драго часто останавливался. Крепла уверенность, что его слежку почувствовали. Возможно, так ему лишь казалось, но он не хотел рисковать.

Лес, несмотря на некоторые удобства, коварный союзник, и обнаружить ловушку, оставленную преследуемыми, можно с опозданием.

В самой Антонии и сразу за её пределами идти за членами Совета Ордена оказалось несложно. Талхи уходили скрытно, но они спешили и меньше всего беспокоились, что за ними кто-то увяжется. Они упустили мальчика, и это отодвинуло иные проблемы. В первые минуты Драго ещё надеялся увидеть мальчика у кого-нибудь из талхов, но время шло, и безликие факты всё настойчивее утверждали обратное. Воины Правителя переиграли талхов. Драго не анализировал, почему это произошло. В любом случае он не предполагал нечто подобное. Он мог выбрать лишь один объект слежки, и он выбрал талхов. В частности, Старха.

Драго испытал нетерпение, жгучее и неумолчное нетерпение, свойственное разве что городскому обывателю, когда глава Ордена остался один. Нетерпение, толкавшее его на то, чтобы зайти в дом, где находился Старх, просто зайти и завести разговор. Не только о мальчике, обо всём. В частности, о предательстве Ордена по отношению к нему, Драго.

Конечно, монах не сделал этого. Кроме того, что Старх достаточно мудр, чтобы отразить любые обвинения Драго, в эти часы он не являлся основной фигурой происходящего. Талхи упустили мальчика, и его нашли гвардейцы. Гвардейцы, естественно, жаждут убраться из Антонии со своей наиценнейшей добычей. Талхи попытаются этому помешать и перехватить ребёнка. В любом случае всё сведётся к этому дому, где, как паук в центре паутины, их ждёт Старх.

Если талхи проиграют, Драго окажется в затруднительном положении. Впрочем, он понимал, преследовать гвардейцев нереально. Вернее нереально выйти из города. Стоя у дома, куда переместился Старх после разоблачения жилья связного, Драго задерживал время от времени дыхание, тем самым, обостряя слух, и, в конечном итоге, услышал вой, который издают лишь нападавшие талхи, затем приглушённый шум стычки в пределах города.

После чего осталось лишь ждать.

Талхи по одному являлись сюда, но никто так и не принёс мальчика. Драго понимал, во время стычки талхи пытались не только захватить ребёнка, но и вырваться с ним из города, но почему-то он осязал неудачу. Так и вышло. Когда в дом явился последний член Совета Ордена, Драго убедился, что ребенок остался у гвардейцев.

Несмотря на это, талхи чего-то ждали.

Когда явился Гел, Драго вспомнил об Уде. Вот о ком он не подумал. И кто не мог не принять участия в деле, причём особенного, скрытого участия. После появления Гела талхи быстро покинули дом. Драго двинулся следом. Как и его бывшие братья, он без проблем миновал ворота. После нескольких дней блокады стражники не чинили горожанам никаких препятствий. Движение стало особенно насыщенным.

Пока, удалившись от города, члены Совета ожидали, когда приведут коней, Драго использовал паузу и сам обзавёлся лошадью. Это оказалось не сложно. В многочисленной толпе он выбрал человека, ведущего лошадь под уздцы, и, угрожая кинжалом, заставил отдать ему животное. Спустя минуту человек уже орал, что его ограбили, но для Драго это не стало помехой.

Он двигался следом за талхами и с каждым часом убеждался, что кто-то, наверное, Уд, выследил гвардейцев, и монахи держат путь туда, где получат новые сведения. Чем дальше, тем больше фактов говорило, что гвардейцы двинулись к Столице. Это казалось естественным. Драго удивился бы, выбери те иное направление. Оставалась ещё Лакаслия, Правитель мог выехать навстречу по причине нетерпения. Но, когда талхи начали объезд города, у Драго исчезли последние сомнения. Путь лежал к Столице.

Именно после Лакаслии Драго показалось, что кто-то из талхов отстаёт, чтобы проверить, не следуют ли за ними. Драго понял это интуитивно, видимых признаков всё равно не было. Из-за предосторожности он так и не выяснил, прав ли он. Он выдерживал длительную паузу, пока ирреальный топот множества копыт, заглушаемый лесом, не исчезал вовсе. После чего монах рисковал, чтобы вообще не упустить отряд.

В один из таких моментов Драго убедился, что интуиция его не подвела. Он услышал какой-то звук впереди, но, к несчастью, в эту минуту Драго двигался слишком быстро, чтобы иметь уверенность, что его самого не услышали. Монах остановил коня, на всякий случай подался вперёд и зажал животному морду.

Он выжидал минут пять. Ничего не происходило, больше никаких звуков. И всё-таки, как ни странно, крепло ощущение, что поблизости присутствует что-то живое. Не крупная лесная тварь, типа оленя или кабана, именно человек. Драго понимал, если это кто-то из талхов, его также почувствуют. Выходило, нет смысла прятаться, если он обнаружен. Драго напомнил себе, что потерял всё, что можно потерять, и это вернуло ему прежнее спокойствие.

Он хотел выехать на открытое пространство, явив себя тому, кто, как и он, таился где-то поблизости, но мгновением раньше услышал шорох конской сбруи. Драго снова замер, попытался сквозь листву рассмотреть всадника.

- Драго!

Монах вздрогнул. Это был голос Старха.

5

Несколько секунд длилось ощущение нереальности. Драго превратился в тень от деревьев, но понимал, что это ничего не изменит - о его присутствии знали. Знал сам Старх. Глава Ордена остался позади отряда талхов, чтобы встретить Драго. Каким образом он догадался, что Драго идёт по их следам, сейчас не имело значения.

Куда важнее узнать, почему Старх один и почему он окликнул Драго, выдав себя.