Минуту Флек размышлял и пришёл к выводу, что прав всё-таки он.

- Рано или поздно мы должны использовать ребёнка. Ты понимаешь не хуже меня, когда случаи единичны, с ними легче справиться. Если, конечно, мальчишка одолеет эту пакость хотя бы один раз, - он помолчал и будто под принуждением добавил. - И если Правитель не воспротивится мысли, что мальчика отправят кого-то лечить. Я уже опасаюсь за это.

Нелч шагнул к Флеку, заглянул ему в глаза. Флеку не понравилось выражение его лица. Глаза нехорошо блестели, будто у их обладателя была лихорадка.

- Я предполагаю, - сказал Нелч. - Что дальше не будет никаких единичных случаев. В один прекрасный момент в Городе появится сразу сотня таких, как тот старик. Не поможет никакое оцепление того дома.

5

Булох сидел, прислонившись спиной к стене, и не выпускал мальчика из вида. Флек сказал, мальчишка непредсказуем, и от него можно дождаться того, о чём и не предполагаешь.

Ещё Флек сказал, что лично спустит с них шкуру, если мальчик каким-то невероятным образом сбежит отсюда.

Глядя на мальчика, Булох говорил себе, что ребёнку некуда деваться, но зловещий смысл слов рождал смутное беспокойство. Мальчик отличался от всех виденных Булохом детей, хотя гвардеец не смог бы сказать что-то определённое.

Эти ощущения усилились, когда мальчик, находившийся после ухода Правителя в чём-то похожем на транс, очнулся и несколько минут рассматривал гвардейцев. С Булохом были Шрам и Камень. Шрам, замучивший своими жалобами Булоха, получил поблажку и теперь похрапывал, подстелив под голову солому. Впрочем, он потратит не больше двух секунд, чтобы принять вертикальное положение и бодрствующее выражение лица. В любом случае мальчишку точно также сдержат двое здоровых мужчин, как и трое. Но поведение мальчика вызывало сомнения в этой уверенности. Он смотрел так, будто выяснял между кем из стражей больше шансов проскользнуть.

У Булоха возникло желание крикнуть на ребёнка, вынудить его отвернуться, лечь и не вставать. Лишь понимание, что это проявление слабости, заставило Булоха сдержаться. Между тем у гвардейца отступила сонливость. Камень созерцал потолок, и Булох едва не рявкнул на него, чтобы тот занимался делом. Конечно, не отрывать взгляд от мальчика, находившегося в камере, откуда нет выхода, казалось абсурдом, и Булох отвел глаза и некоторое время изучал факел на стене.

Когда он снова посмотрел на ребёнка, тот не сидел, разглядывая охранников. Он стоял, глядя себе под ноги.

Булох нахмурился. Хотел снова отвести взгляд, в конце концов, какая разница, чем занимается ребёнок, надоело сидеть, пусть постоит. И не смог. Он почувствовал, что происходит что-то необычное. И в то же время видимых причин для беспокойства не было.

Мальчик медленно поднял голову, глянул на охранников, коротко, как-то невнимательно. Повернулся спиной к Булоху, лицом к дальней стене. Что-то пробормотал. До Булоха донеслись слова:

- Нет препятствий, нет никаких препятствий.

Булох выпрямил спину. Происходящее нравилось ему всё меньше и меньше.

Мальчик шагнул к стене, будто там находилась не стена, а дверь.

Булох оглянулся на своих партнёров. Шрам по-прежнему посапывал, Камень невидяще смотрел в потолок. Почему-то Булох решил, если он окликнет их сейчас, вызовет насмешки в дальнейшем. Естественно, за глаза. В открытую эти двое не посмеют насмехаться над Булохом. Однако насмешки всё равно будут. В самом деле, чего он в данный момент опасался? Не уменьшится ведь мальчик у него на глазах, чтобы просочиться пчёлкой в вентиляционное отверстие? Он сотворил за свою короткую жизнь немало чудес, Булох не спорил с этим, но эти чудеса иной природы.

Мальчик сделал два коротеньких медленных шага и оказался вплотную к стене.

Булох занервничал и даже поднялся на ноги.

Мальчик вытянул руки, приложил их к стене. Он словно нащупывал невидимую дверь. Булох шагнул к прутьям. Мальчик застыл, перестал шевелить руками, превратился в тень. Казалось, он вот-вот раствориться.

- Эй, - вырвалось у Булоха.

Мальчик не отреагировал.

Камень очнулся от забытья наяву, посмотрел на партнёра, затем в камеру. Булох оглянулся, встретился с Камнем взглядом.

- Детёныш вепря, - прошептал он.

В глазах Камня было недоумение. Булох подумал, не зайти ли в камеру, и не решился. Не хватать же мальчишку, в самом деле!

Ничего страшного не происходило. Булох с облегчением подумал, что во всём виновато его воображение и страхи, рождённые словами Флека. Когда вам обещают содрать кожу живьём, вряд ли это доставит удовольствие. Конечно, главная причина в его усталости, в этом состоянии кто угодно проявит слабость.

Булох отвернулся. Хотел вернуться на прежнее место, но его остановило выражение лица Камня. Оно изменилось. Булох никогда бы не подумал, что эта бесчувственная, уродливая физиономия может столь отчётливо выражать какие-то эмоции.

Булох оглянулся.

Мальчик по-прежнему стоял к ним спиной, но что-то изменилось. Прежде, чем Булох осознал, что именно, мальчик уперся лбом в стену, причём руки по-прежнему держал вытянутыми вперёд. Он не мог так стоять, ему должна мешать стена.

Булох бросился к прутьям камеры.

- Эй ты, щенок! Повернись! Кому говорят?

Если ребёнок и слышал это обращение, в чём Булох усомнился, оно не подействовало.

Большего Булох не успел. В следующую секунду мальчик растворился в стене.

ГЛАВА 29

Клунс

1

Клунс давился безмолвной паникой, как нечто гигантское, уродливое, что, наконец-то, получило по заслугам, по незнанию приняв внутрь то, что вызвало сильнейшее отравление. Около четырёх десятков стражников носились по мрачным коридорам с глухими восклицаниями, утверждавшими, что поиски пока безуспешны.

Начиналось это медленно, неповоротливо, будто не желало того, что неминуемо наступит.

Когда Камень и Булох увидели, что камера пуста, они созерцали эту пустоту не меньше минуты, прежде чем что-то сделали. Но и делом это сложно назвать. Скорее это была паника, заглушаемая трансом, что протягивал к ним свои руки.

Первым очнулся Камень. Он поднялся, проковылял к камере, открыл дверь и заглянул внутрь. Смысла в этом не было, прутья позволяли видеть камеру, находясь снаружи. Булох пошёл ещё дальше. Он отпихнул Камня, вбежал внутрь, заметался, как зверь, угодивший по случайности в клетку, хлопками исследовал стену, будто жаждал убедиться, что та цела и не содержит в себе невидимых глазу лазеек. Перед ним находилась обычная каменная стена, и ее ничто не нарушало, несмотря на то, что несколько минут назад сквозь неё прошёл мальчик.

И тогда, ощупав стену едва ли не полностью, Булох издал рёв раненого животного.

Шрам, подпрыгнувший при этих звуках, заметил двух партнёров в клетке, попытался найти взглядом мальчика, но ему это не удалось.

- Гурина звать? - спросил Камень Булоха.

Ответом ему был повторный рёв. Булох выскочил наружу, заметался по коридору, отдавив ногу Шраму, бросился к соседним камерам, выскочил в параллельный коридор, затем в следующий. Вернулся, снова заглядывая в соседние камеры. Он еще надеялся, что мальчик, совершив непостижимый фокус, находится где-то здесь. Несмотря на их общую незавидную участь, положение Булоха было куда мрачнее. Он ведь являлся командиром тройки.

- Да, - прошептал Шрам, наблюдая за нервными потугами Булоха. - Надо позвать Гурина.

Так они и сделали. Кроме того, доложили Толгу. Это было наипервейшим делом - если кто-то из заключённых Клунса не оказывался на своём месте, об этом должен сначала узнать главный надсмотрщик.

Толг и Гурин прибыли одновременно. Толг прибыл с пятью помощниками, и возле камеры, где содержался мальчишка, образовалась сутолока. Гурину ничего не осталось, как заорать, поминая вепря, и потребовать, чтобы стражники расступились и замерли в ожидании непосредственных указаний Толга или его, Гурина.