Всю свою недолгую жизнь Торо без остатка посвятил самоуглубленным поискам критериев нравственной чистоты, простоты человеческих отношений, гармонии мира людей и мира природы. И поиски эти слагались в нелегкую «одиссею духа», которая порой возносила писателя на вершину экстатического ощущения полноты бытия или же ставила на грань безысходности. Внешне неторопливое и лишенное роковых изломов существование Торо в провинциальном Конкорде контрастировало с не прекращавшимися в сознании философа самозабвенным творческим конструированием своей собственной природы.

Трансценденталисты остро поставили вопрос о наслаждении подлинными отношениями с миром. Почему бы нам не иметь поэзию и философию прозрения, а не традиции; религию, соответствующую нам самим, а не ее истории? Временно окруженные природой, чьи жизненные токи текут вокруг и сквозь нас, питают необходимой силой и зовут действовать в соответствии с природой, почему мы бредем на ощупь среди иссохших останков прошлого? Любой из этих мыслителей, выражающих романтическое видение: Гете, Кольридж или Эмерсон, может прекрасно послужить ценным источником философских основ для всего объема трансперсоналистских идей.

В области познания и трансцендентализм, и романтизм придерживаются позиции активного наблюдателя в противовес пассивному наблюдению. Люди, которые ценят созерцание и связанные с ним трансперсональные переживания, иначе представляют себе психику и сознание, нежели логические позитивисты, верящие только в науку. Иными словами, наши представления о психике отражают наши представления о Вселенной, наша психология отображает нашу философию.

В статье «Скрытая мудрость» Роджер Уолш пишет, что трансперсональные философские и психологические теории, содержащиеся в мировых традициях, основаны на множественности состояний сознания и описывают эту множественность. Следовательно, для понимания и разработки трансперсональных дисциплин необходимо обучение созерцанию, обеспечивающему доступ к этим состояниям сознания. Без практики созерцания мы рискуем упустить наиболее глубокую мудрость, содержащуюся в трансперсональных психологических и философских теориях, совершенно не осознавая, что мы что-то упустили, получив, таким образом, трагически обедненное представление о трансперсональных дисциплинах, о реальности и о нас самих (Пути за пределы эго, 1996).

Трансперсональная психология – «родной дом» трансперсонализма – отделилась от гуманистической психологии преимущественно в силу философских или, по крайней мере, мировоззренческих различий, а не просто по внутрипредметным причинам. Характерные философские черты трансперсонализма проявились в двойном переходе от академической психологии к гуманистической и от гуманистической к трансперсональной. Трансперсонализм обретет большие возможности, опираясь на эпистемологию участия, разрабатывавшуюся в XIX веке Гете, Кольриджем и Эмерсоном, в начале ХХ – Уильямом Джеймсом и Рудольфом Штейнером, а затем современными трансперсональными психологами.

В философских терминах акцент на экстраординарном указывает, что трансперсоналисты гораздо ближе к Платону, чем к Аристотелю или софистам, к Гегелю, чем к Юму, к Джеймсу, чем к Дьюи, к даосам, чем к конфуцианцам, к ведантистам, суфиям, буддистам и мистикам разного рода, чем к традиционным религиям.

В качестве современного западного мировоззрения и подхода к терапии с существенными, хотя и скрытыми, философскими установками трансперсонализм противопоставляется ряду философских концепций, которые можно назвать позитивистскими и материалистическими, а также научному и натуралистическому гуманизму. Следовательно, он противопоставляется философскому материализму Фрейда и детерминистскому бихевиоризму Скиннера. Приставка «транс-» в трансперсонализме относится как раз к тому роду реальности и опыта, который в других направлениях философии считается неприемлемым.

В прозорливом и увлекательном эпилоге к своей книге «Страсти западного разума» Ричард Тарнас кратко, но решительно заявляет, что основные понятия эпистемологии участия коренятся в романтическом видении и что они необходимы современному мышлению и культуре:

«Дерзновенные прозрения и мифы, порожденные человеческим разумом в поисках знания, в конечном счете исходят из источника гораздо более глубокого, нежели чисто человеческий. Они исходят из недр самой природы, из универсального бессознательного, проявляющего с помощью человеческого разума и воображения собственную, постепенно раскрывающуюся реальность. В этом смысле теории Коперника, Ньютона или Эйнштейна – не просто удачная случайность; скорее, они отражают радикальное родство человеческого разума с космосом. Они отражают главную роль человеческого разума как проводника раскрывающегося смысла Вселенной. С этой точки зрения, и постмодернистский скептик, и адепт вечной философии заблуждаются, полагая, что современная научная парадигма, в конечном счете, лишена космической основы, поскольку сама эта парадигма составляет часть более значительного эволюционного процесса» (Tarnas, 1991).

2. Космическое сознание и «вечная философия»: Р. Бёкк, Э. Андерхилл, А. Лавджой, О. Хаксли

Выражение philosophia perennis («вечная философия») ввел в обращение Лейбниц. Это метафизика, признающая Божественную Реальность субстанциональной для мира вещей, жизней и умов, а также психология, обнаруживающая в душе что-то схожее или даже идентичное с Божественной Реальностью; этика, видящая конечную цель человека в знании имманентной и трансцендентной первоосновы бытия. Идея первоосновы всего бытия универсальна и существует с незапамятных времен. Начала вечной философии можно найти среди традиционных знаний у первобытных народов по всему миру, а полностью развитые ее формы есть в каждой из высокоразвитых религий. Неоднократно делались попытки связать трансперсональную психологию с вечной философией – общим ядром философской и психологической мудрости, лежащим в основе великих религиозных традиций. Трансперсональная психология частично представляет собой восстановление и описание на современном языке некоторых психологических аспектов вечной философии. Вечная философия, в свою очередь, может составлять часть философского обоснования этой новой дисциплины.

Многие трансперсональные психологи находят вечную философию привлекательной, и многие вопросы еще требуют ответа. Например, вопрос о том, действительно ли вечная философия адекватно выделяет общие структуры, лежащие в основе различных философских и религиозных традиций; насколько эта модель значима и точна; как понять и выразить идеи вечной философии в современных терминах. Эти проблемы должны быть внимательно рассмотрены и обсуждены в рамках трансперсонального движения.

Книга «Космическое сознание», написанная в 1901 году, явилась одним из немногих классических текстов, которые содействовали возникновению происходящего ныне глобального движения исследования сознания (еще одним таким текстом была книга Уильяма Джеймса «Многообразие религиозного опыта», опубликованная впервые в 1902 году). В 1872 году тридцатипятилетний канадский психиатр Ричард М. Бёкк пережил экстраординарное озарение и с того момента посвятил себя изучению феномена, глубоко изменившего его жизнь к лучшему. Прослеживая человеческую историю, он обнаружил и описал более дюжины примеров людей, в которых проявлялось то, что он назвал космическим сознанием, – новой способностью, обретенной человеческой расой благодаря эволюции. Он включил в свой каталог также несколько десятков «менее значимых, несовершенных и сомнительных» случаев. В числе тех, кто, согласно Бёкку, обладал полным космическим сознанием, – Будда, Кришна, Иисус, св. Павел, Плотин, Мухаммед, Данте, св. Хуан де ля Крус, Уильям Блейк, Уолт Уитмен и мадам Гюйон. В книге Бёкк обсуждает характеристики космического сознания. Олдос Хаксли, один из главных популяризаторов идеи вечной философии, указывает, что составляющие ее принципы проявлены «в каждом уголке мира, а в полностью развитой форме она занимает свое место в каждой из великих религий». «В той или иной форме они доминируют в официальной философии большей части цивилизованного человечества на протяжении почти всей его истории» (Хаксли, 1997).