Уилл встал и подошел к к окну, отдернул в стороны занавески. Окно оставалось открытым, в комнату ворвался ветер. Он вспомнил Бев, какой она была, когда они встретились в последний раз. Интересно, она сейчас спит или нет? Случалось ли ей вдруг вспоминать о нем? Он часто задавался этим вопросом. Как она теперь выглядит? О чем она думает? Есть ли у нее муж и дети? Он попытался представить, как она сидит перед телевизором и смотрит кино, или крепко спит, сомлев от жары, откинув прочь одеяла. Помнит ли она, как они отправились на Трафальгар Сквер в самый канун Нового года, они тогда напились в пабе в Сохо, только они вдвоем, и у нее был шарик, но его кто-то проколол, и еще она была такая пьяная, что вдруг начала плакать. Но она была счастлива. Он не помнил, чтобы звонил Биг Беи. Они долго ждали свой автобус, чтобы добраться до дома, за это время выпивка успела выветриться, и автобус останавливался на каждой остановке, как обычно и делают ночные автобусы, запотевшие окна, а количество ебанатов в салоне гораздо выше среднего. Что было дальше? Он уже не помнил, но, может, они поругались. Хороший способ начать новый год. Это было очень давно, так что больше не имеет значения.
Ни музыки, ни косяка, ничего, только пустая улица и жара, от которой по спине струятся кайли пота. Уилл долго простоял вот так, в раздумьях, а затем ветер усилился, и он замерз. В конце концов он вернулся, и улегся на кровать, и начал перебирать имена для их ребенка. В первую очередь он подумал про имена для девочек, он знал, что у них родится девочка. А затем имена для мальчиков, потому что вдруг все-таки получится мальчик? Интересно, размышлял он, задумывался ли хоть раз вообще когда-либо Картер о ребенке, который мог бы у него родиться? Должно быть, задумывался, и не раз.
Уилл прижался к спине Карен и обвил ее руками, левой провел по всему ее телу, дошел до животика и положил открытую ладонь на ее теплую кожу, гадая, что же происходит сейчас внутри ее лона.
Северные огни
Балти второй день усиленно вкалывал в «Вест Лондон Декорэйшнс». Он чувствовал себя на вершине мира. В паре с Джимми Кагни, водя специальным длинными валиком вверх-вниз по стене. Кагни – как черно-белая бомба замедленного действия, вокруг него падают пули, и он зовет свою старушку, а потом это место взрывается ко всем чертям. Вершина мира? Больше похоже на вершину детской горки. Это как сидеть на игровой площадке развлечений и сверху вниз смотреть на несчастных психов, которые шатаются по улицам и возят тележки из супермаркетов, набитые жестяными банками, и бошки у них напичканы всякой пижией на тему экологической политики. Несчастные ебланы типа Балти, которые околачиваются в компании этих эксцентричных джентльменов, заботников об обществе. Потеют в лотерейной лихорадке. Играют в игру чисел, наполняют корзину дешевыми банками консервированной фасоли. Выстраиваются в .очередь, протягивают сэкономленные фунты, жонглируют мячиками, просто клоуны в цирке. Средства, вырученные от лотереи, пойдут па возведение оперных театров в Вест Энде и галереи искусств,’.Не то чтобы Балти вообще отказался от игры в лотерею. Никоим образом, ведь он успел в это дело прилично вложиться, теперь придется И1рС)_ должать до тех пор, пока не выиграешь. Но с Настоящего момента все пойдет легче. Он стал победителем Глубоко в душе он это знал. Теперь ему капает зарплата, и потому он может позволить себе пощекотать нервишки, и это не потому, что он сидит без гроша. Прощайте, дешевые банки с фасолью, поприветствуйте вернувшегося в мир живых. Он отработал уже два дня, и это было великолепно – то, как все вдруг закрутилось. Худшее время его жизни случилось тогда, когда ему целый день нечем было заняться- и он сходил с ума от своих мыслей и от того, что не ночевал и хуй в кармане.
Он думал про всех тех парней, которые имеют семьи. Представить не мог, как они умудрялись выживать. Фишка в том, что по большому счету они И не выживали, и вот в один прекрасный день ты врубаешь ящик и видишь какого-то пиздюка из Парламента, и он заявляет, что правительство выделяет слишком много средств на пособия но безработице. Что они собираются урезать подобные льготы, и это в то время, как их приятели, которые рулят промышленностью, прикарманивают сотни тысяч фунтов в ходе сделок по приватизации. И потому ты чувствуешь себя полным дерьмом. Как будто вот-вот раздастся стук в дверь, а затем ее проломят кувалдой. Это самая мерзкая хитрость в искусстве политики. Заклеймить позором, поставить к столбу самых слабых людей общества, а затем направить на них ненависть всей остальной нации. Члены Парламента заседают в консультативном совете, чертовы эгоисты, они зарабатывают в неделю больше, чем основная масса народу – за год. Балти от этот тошнило. По крайней мере, он одинок. У него нет маленьких детей, которым пришлось бы объяснять, что к чему, когда они увидели бы на витринах магазинов и по телеку все эти красоты, весь этот бесконечный поток потребительских товаров. И из-за того, что он не смог бы себе позволить все это купить, его дети выглядели бы перед своими дружками весьма говенно. Кто ж с этим будет разбираться, у них не существует профсоюза безработных. Никакого чувства товарищества. Ты – один, совсем один. Оппозиция разгромлена, остальных просто купили. И те схватили свой шиллинг. Навели внешнего лоску и пытаются убедить всех, что в этом нет ничего криминального. Они – все вместе, а ты – изгой, но Балти чувствовал, что теперь его дела пойдут на лад, потому что он работает и старается изо всех сил. Но хрен его знает, что еще надо делать в жизни. Он даже не знал, с чего начинать.
– Давайте, парни, дернем чайку, – прокричал снизу Пол.
Балти прекратил работу, уложил кисть в лоток с краской и отправился в ванную вымыть руки. В ванной стояло огромное стеклянное зеркало, отражало целиком все помещение. И все было огромных размеров. Ванна, душ, раковина, даже навесные полки. Краны отделаны латунью, вдобавок установили эту французскую штуку, чтоб подмывать задницу. Как только они закончат с покраской, тут положат пробковый пол. Балти вышел в сад, уселся рядом с Гарри.
– Такая отличная погода, лень работать, – сказал Гарри.
– Сейчас бы завалиться где-нибудь на пляже, зырить на девок, – ответил Пол, передавая Балти кружку с чаем. – Сидеть у бассейна с бутылкой лагера.
– Ты что думаешь, я буду нить из этой кружки? – засмеялся Балти, он поднес к глазам кружку с эмблемой Вест Хэма и уставился на кайму. – Вот наглый уебан. Что за проблемы с Микки Маусом?
– Я взял Микки себе, – сказал Гарри. – Я не пью из кружек Вест Хэма.
– Ну так и что такое с твоей кружкой, Пол? Что не так с Гуфи?
– Я уже положил туда три куска сахара. Мне нравится кружка с Гуфи.
Пол болел за Вест Хэм, хотя он был родом из Экто-на. Он передернул плечами и передал печенье. Балти взял себе четыре штуки со сладким кремом, положил их на железный садовый столик, вокруг которого они расселись. Просиди па этих креслах какое-то время -и ты поймешь, насколько они неудобные, но сад был прелестен – длинный и широкий, со старыми кирпичными стенами, обвитыми цветущими клематисами и русским виноградом. Керамические чайнички и несколько карликовых деревьев. Это было великолепно -устроить чаепитие в саду, погреться на солнце. Всяко лучше, чем какая-нибудь грязная площадка, провонявшая запахом собачьего дерьма.
Балти окунул в чай печенье и оглянулся на дом. Удивительно, как много денег бывает у некоторых. Такой домина стоит четыре сотни кусков минимум, и он был вполне в сносном состоянии. Собственно, хозяева захотели все переделать и собирались соорудить пристройку к задней стенке. Строители закончили основную работу, и теперь за дело принялся «Вест Лондон» -нужно было придать дому товарный вид. Сделать так, чтобы дом превратился во дворец. Балти посчитал было, что дом с шестью спальнями будет достаточно просторен для семейной пары с двумя детьми, но потом подумал, что они захотят использовать свободное пространство под какие-то другие цели. Они могут превратить пристройку в оранжерею. Там есть огромное окно, оно выходит на юг. Начнут выращивать какой-нибудь силос. Что-нибудь эдакое. Но Балти не жаловался. Ни в коем случае. Он был рад этой работе. Если хозяева не захотели бы переделать свое жилище, то они все остались бы без работы. Это было словно прозрение, вот и все. Цены на дома в Барнсе растут, и, соответственно, растут цены на ремонт, хотя он не мог сказать, хотел бы он жить в этом районе. Слишком далеко от дома, а по дороге он что-то не встречал приличных пабов и карри-хаусов. Хотя он ничего бы не имел против сада.