Ибо перенести административный центр, находящийся под угрозой, всегда легче, нежели вновь создать или перенести центр производства.

Административный центр скорее данная психическая и переменная, не то центр и сосредоточие государственной промышленности.

Вот почему такие пункты должны быть удалены от возможного театра еще в мирное время, по возможности дальше, в глубину.

Но если позиционная война требует напряженного упорства живой силы и искусного применения техники, то маневр требует прежде всего внезапности.

Каждому маневру должна предшествовать подготовка. Оставляя в стороне вопросы элементарной тактики о подготовке маневра, необходимо несколько задержаться на одной из данных, важность которой особенно выявилась в последнюю войну и от успеха которой зависит участь всякого маневра.

Данная эта есть перегруппировка.

Ни один противник не в силах (ни теперь, ни в будущем) располагать запасом живой силы настолько, чтобы везде и во всякое время (особенно уже после года войны) получить качественный, количественный и технический перевес над врагом.

Между тем, решаясь на такую деликатную операцию, как маневр, — этот перевес должен быть достигнут во что бы то ни стало, дабы маневр действительно стал маневром, а не покушением с негодными средствами, которое даст дешевые лавры противнику и будет ему на пользу.

Даже самая ничтожная по замыслу и по цели операция должна быть обеспечена наибольшей суммой шансов на успех, чтобы не вылиться в дорогостоящий провал или, Боже сохрани, в смешную авантюру, как напр. попытка русской 53 дивизии в 1914 году овладеть крепостью Кенигсберг.

Чтобы получить перевес в силах и средствах, необходимо усилить маневренную группу свежими частями, притянув сюда все свободные силы, хотя бы путем ослабления других участков и даже фронтов, не имеющих в данную минуту решающего значения. Этого можно достичь лишь путем перегруппировки.

Вопрос о перегруппировке является настолько важным актом на войне, что он должен составить предмет особого внимания и разработки как важнейший отдел тактики и особенно стратегии, еще задолго до войны, с самой широкой практикой на маневрах мирного времени. К сожалению, в минувшую кампанию мы выполняли перегруппировки с полной российской откровенностью, наивно удивляясь — почему немцы всегда были заблаговременно осведомлены об усилении или ослаблении нашего фронта и пользовались этим артистически: они или сами били по ослабленным участкам или стягивали к угрожаемому пункту превосходные силы, обращая наш замысел в эффектное и дорогостоящее ничто.

Судя по быстроте и тайне неприятельских перегруппировок, — немцы в этом отношении безусловно превосходили нас искусством.

В военной литературе еще до сих пор удержался пережиток, что первоначальные ошибки стратегического развертывания неисправимы в течение всей кампании. Когда армии для своих передвижений пользовались лишь грунтовыми путями, по которым шли длинные колонны и тянулись еще более длинные обозы, это, может быть, и было так, но теперь, когда корпус, при наличии подвижного состава, может быть переброшен вдоль фронта на 500 верст в одни сутки (при условии, конечно, рассредоточения станций погрузки и разгрузки), когда перемена операционной линии при налаженной коммуникации есть вопрос только времени и расчета — такие ошибки могут не только исправляться, но и самое сосредоточение варьироваться почти безболезненно. Выполнение операции по усилению маневренной группы и составляет область перегруппировки.

Для успеха перегруппировки требуется: 1) широко развитая сеть параллельных железных дорог вдоль фронта, часто связанных между собой, чтобы не тормозить беспрерывного снабжения фронта; 2) наличие достаточного подвижного состава и других перевозочных средств, особенно автомобилей для перевозки к начальным и конечным станциям грузов, частей и особенно снаряжения; если к станциям ведут лишь грунтовые пути; 3) налаженность частей к посадке; 4) налаженность железнодорожной и прочей администрации; 5) быстрота; 6) скрытность (тайна для противника — в период смены, в период передвижений и в период появления на новом участке или фронте, — тайна для своих); 7) обязательная быстрота ввода в дело, чтобы достичь внезапности (иначе нет смысла срывать и мотать части); 8) все лишнее должно быть направлено вдогонку, вплоть до снарядов, которыми, может быть, удобнее снабдить переброшенные части с новой базы. Аэропланы должны непременно перелетать, а не отнимать составы и времени и 9) возможное сохранение сил людей.

Каждое из приведенных условий настолько важно, что должно составить предмет особого изучения, расчета и разработки, чтобы не быть захваченным врасплох. Но перегруппировка на фронте не всегда обязательно предшествует маневру, она может быть вызвана необходимостью отдыха, пополнением частей, пострадавших в бою и проч. и проч. и может совершаться в границах от полупереходов до перебросок на сотни и тысячи верст.

В деле подготовки армий серьезного внимания заслуживает вопрос о тех боевых порядках и строях, которые применяются на войне в период маневрирования. Маневр помимо особенностей морального значения требует прежде всего компактности для того, чтобы задуманный удар был решающим. Это требование отнюдь не ограничивается только накапливанием живой силы; существенно важно обеспечить эту силу всем необходимым, чтобы бороться с техникой противника. На одной внезапности строить свои расчеты нецелесообразно, не следует забывать элемента случайности, которая присуща всем временам. Маневренные порядки при подходе к полю боя должны быть рассредоточены в целях гибкости и во избежание потерь, особенно от воздушного флота. Но эта рассредоточенность в то же время не должна идти в ущерб быстроте накапливания масс в назревшую минуту и не должна усложнять управления.

Сочетание этих требований на войне составляет искусство и расчет полководца, чему может прийти на помощь мирное время соответственной подготовкой частей и отвечающими духу времени уставами.

В минувшую войну немецкий боевой порядок наступающих частей в период, предшествующий атаке, слагался из нескольких рядов густых цепей, следовавших одна за другой.

Этим достигалась ощутительность удара, но зато выдержанный противник, не потрясенный артиллерией, расстреливал эти движущиеся густые массы на выбор. Наоборот, русские уставные редкие цепи, с которыми мы вышли на войну, страдали меньше от потерь, но не давали той силы удара, которая, как в механике, измеряется массой и скоростью.

С 1916 года были попытки и на русском фронте применять волны, но жизненности они не получили.

В период атаки строй сам по себе не составляет решающего фактора. Важно возможно больше бойцов подвести к намеченному пункту и притом бойцов, не потерявших сердца и сохранивших организованную стройность.

Никакие трафареты порядков здесь не помогут.

Этому должна помочь артиллерия и техника. Они должны подвести свою пехоту. Артиллерия должна загнать противника в землю и дать между ним и наступающими частями такую завесу стали и дыма, чтобы образовать сплошную стену, не допускающую ни контратак, ни наблюдения.

Специальные орудия в этот период должны быть готовы вести борьбу с реющими в воздухе неприятельскими машинами, чтобы поддерживать свои машины, которые в свою очередь будут атаковать и маневрировать.

Но при составлении плана маневра все же следует помнить всегда и везде, что хорошо обеспеченная внезапность — лучшее средство для успеха.

Значение всех видов огня в современном бою и его решающая роль в исходе боя опять выдвигает на сцену вопрос о значении холодного оружия.

Последняя война, где участь боевых столкновений большей частью решалась огнем, однако имеет достаточно примеров, когда стороны сходились и врукопашную. Суворовский «штык молодец» конечно теперь далеко не является тем фактором, как при мушкете, который для производства выстрела требовал сложной и затяжной операции. Под «ударом» в современном бою надо разуметь не буквальное столкновение грудь с грудью, а вернее, последний, наиболее напряженный акт огня.