Потом он описывает, что делали с его безжизненным телом врачи и сестры: «Я всё понимал… и видел моих родных в приёмном покое… совершенно отчётливо… они стояли там — моя жена, старший сын, дочь, а также врач… Нет, я никак не мог быть там, меня в это время оперировали… но я видел всех их и прекрасно знаю, что я был там… Я не понимал, что происходит и почему они плачут. А потом я направился дальше, я попал в другой мир» (стр. 154).

Сабом позже расспросил жену и дочь своего пациента. Жена целиком подтвердила рассказ своего мужа. Дочь также вспомнила, что в это время они втроём находились в приёмном покое и разговаривали с врачом её отца.

В состоянии временной смерти человек может оказаться не только после остановки сердца, но и при других обстоятельствах, например, во время хирургической операции.

Сабом приводит один из таких случаев. Его пациент был в состоянии клинической смерти, под глубоким наркозом, с остановившимся сердцем и, конечно, без сознания. Он был с головой накрыт простынями и физически не мог ничего видеть.

Позже он описал свои переживания. Он видел в подробностях операцию на собственном сердце, и его рассказ соответствовал тому, что происходило в реальности.

Вот короткие выдержки из его обстоятельного рассказа: «Анестезиолог сделал мне внутривенный укол… Очевидно, я заснул, я совершенно не помню, как меня перевезли из этой комнаты в операционную. Вдруг я увидел, что операционная комната освещена, но не так ярко, как я ожидал. Сознание вернулось ко мне… Со мной уже что-то делали… моя голова и тело были покрыты простынями, и вдруг я увидел всё окружающее… я как бы оказался в полметре над своей головой, будто бы ещё одной персоной… Я видел, как два хирурга оперировали меня… они пилили грудную кость… я могу нарисовать эту пилу и инструмент, которым мне раздвигали рёбра…»

Он описывает ход операции: «Много инструментов… они (врачи) называли их зажимами… Я думал, что везде будет много крови, но, к моему удивлению, её оказалось очень мало… и сердце не такое, как я думал. Оно большое; широкое сверху и узкое внизу, как континент Африка. Сверху оно розовое и жёлтое… Даже жутко. Одна его часть была гораздо темнее, чем всё остальное… Доктор С. стоял с левой стороны, он срезал кусочки моего сердца, вертел их так и этак и долго рассматривал… У врачей возник спор, следует ли делать обвод или нет. Решили не делать… У всех врачей, кроме одного, были зелёные чехлы на обуви, а этот чудак был в белых ботинках, заляпанных кровью… это выглядело странно и, по-моему, антигигиенично…» (стр. 93–96).

Описанный больным ход операции совпал с записями в операционном журнале, сделанными, конечно, в другом стиле.

В истории болезни было отмечено, что восстановить кровообращение было трудно — подтверждение того, что больной действительно пережил состояние временной смерти.

Очень интересно начало этого рассказа, когда больной простыми словами описывает два совершенно разных состояния: глубокого наркоза и клинической смерти. В первом случае — потеря сознания, полное «ничто»; во втором — способность видеть со стороны собственное тело и всё окружающее, способность слышать, думать и чувствовать, пребывая вне тела.

Повторяю его слова: «Анестезиолог сделал мне внутривенный укол…

Очевидно, я заснул, я совершенно не помню, как меня перевезли из этой комнаты в операционную». Это действие наркоза. Многие из нас именно так и представляют себе смерть — полное ничто, отсутствие каких-либо восприятий. Однако больной продолжает: «Вдруг я увидел… Сознание вернулось ко мне… Я видел, как два хирурга оперировали меня. Я слышал их разговоры… я мог понимать… я был вне моего тела». Это не наркоз, а продолжение жизни души после смерти тела, в данном случае после его временной смерти.

Конечно, многие представляют себе смерть совершенно по-другому. Те из нас, кто отошёл от христианства и кто о Боге и о душе вообще не вспоминает, с трудом принимают, что после смерти тела какая-то часть человека продолжает сознательное существование.

Это относится и к врачам. Возникали сомнения и у изучавших феномен «жизни после жизни» учёных.

Конечно, если вы впервые услышите рассказы, вроде приведённых выше, они могут показаться выдумкой, Поверить в их истинность нелегко — и не только вам или мне, Не сразу поверили в неё и все трое упомянутых нами учёных — Кюблер-Росс, Муди и Сабом.

Все трое — люди далёкие от какой-либо фантастики, психически уравновешенные и серьёзные учёные. Их книги написаны сухим, точным языком, без всяких украшений. Их целью было не удивить или развлечь читателя, а объективно проверить новые данные. Всё сомнительное они отбрасывали и выводов, в сущности, не делали, ограничиваясь изложением фактов.

Они долго не знали друг друга и работали независимо, но результаты наблюдений всех троих совпали. Все они были скептиками, верили науке, а не религии и, начиная работу, полагали, что их исследования, скорее всего, докажут ошибочность и ненаучность веры в загробную жизнь. Но все трое были настоящими учёными и, встретив неожиданное, не побоялись признать его и подтвердить своим авторитетом, хотя это могло уронить их в глазах коллег, настроенных в большинстве своём скептически. Все трое стали верующими, Кюблер-Росс сказала, что для неё это вообще не вопрос веры, ибо она совершенно убеждена, что после этой жизни на земле будет другая.

В начале своих исследований все трое учёных сомневались: а не выдумывают ли (или хотя бы не приукрашивают) те, кто рассказывает о своих фантастических переживаниях? Почему подобных свидетельств так мало? Почему мы стали узнавать об этом лишь недавно?

Однако оказалось, что такие случаи вовсе не редкость, Сабом позже читал курс лекций о жизни после смерти и по окончании каждой лекции приглашал желающих выступить. Всякий раз в аудитории из 30–35 человек находились один или двое, сообщавших, что и на их долю выпали подобные переживания. И хотя эти переживания различались в деталях, в целом они совпадали и не зависели от социального положения, профессии и так далее. У верующих и неверующих, у простых людей и учёных — одно и то же.

На вопрос: «Почему вы до сих пор никому об этом не рассказывали?», как правило, следовал ответ: «Я боялся, что мне не поверят, будут высмеивать или сочтут ненормальным».

Обычно люди, заглянувшие за завесу, склонны скрывать от других то, что они там увидели. Они раскрывались, только почувствовав симпатию спрашивающего и убедившись, что им движет не простое любопытство, а серьёзная заинтересованность, Зато встретив внимание и понимание, они рады были облегчить душу и поделиться тем, что многие из них до конца не понимали и что их смущало. Некоторые даже сомневались в здравости своего ума и с радостью узнавали, что и с другими случалось то же самое, что и с ними.

Встречались и такие, кто просто не мог осмыслить происшедшее с ними. Один из них, пытаясь объяснить случившееся, сказал: «Да, это было, хотя этого не должно было быть».

А второй завершил свой рассказ словами: «Это открыло мне новый мир… Думаю, есть ещё немало такого, что я должен найти и понять».

Многим трудно было найти слова для описания того, что они пережили. Они говорили: «В нашем языке нет таких слов… Это другое… Это не наш мир…»

Все трое учёных пишут от искренности рассказчиков и о том, что у них не было сомнений, что всё это произошло на самом деле. Многие узнали ближе, что такое смерть, пришли к вере в Бога и изменили свой образ жизни: стали серьёзнее и глубже. Некоторые переменили профессию — пошли работать в больницы или дома для престарелых, чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи.

Один из побывавших «там» сказал, что, по его мнению, всё было показано ему Богом. Он может объяснить это только так. Теперь он знает, что есть не только смерть, но и жизнь после смерти. Проникнув в эту великую тайну, он утратил страх, Он думает, что Бог не хотел его смерти, а дал ему взглянуть на эту тайну и отправил назад.

Соприкосновение с тем, что пребывает за гробом, меняет характер людей в лучшую сторону.